Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1
В этой же главке данной версии между строками «и утешает тишина» и «И, обрывая отдых сонный» находился другой вычеркнутый из публикации кусок:
И мне приходят мысли эти –:
– зачем испытываешь рок –
всегда в многообразном свете
найдется грустный уголок,
волнующий воспоминанья
о детстве солнечном твоем.
А зрелость все равно – скитанья –
бездомный мир, внемирный дом...
Так я, бродяга неизвестный,
дремлю – мечтаю на скамье.
Воображенья мир безвесный
растет волнующе во мне.
И только гром аэропланов,
на мир свергаемй с небес,
напоминает ураганов –
столетий непосильный вес –
и возникает век бетонный,
железной бурею дыша.
Значительный интерес представляет вариант поэмы «Варшава», включенный Гомолицким в составленный в 1940 г. свод его стихотворных произведений «Цветник. Цветник / притчи / поэмы. 1924-1939». Не желая отказываться от этого важного для себя сочинения, Гомолицкий подверг его значительным переделкам, вызванным обстоятельствами времени. Переделки эти, свидетельствуя о пристальной внутренней «цензуре», способной оградить автора от возможных политических обвинений оккупационных властей, заставляют, однако, прийти к выводу, что работа над сборником вовсе не сводилась к «писанию в стол». Напротив, переделки эти, не имея чисто художественного характера, имели смысл лишь в том случае, если поэт допускал публикацию и «Варшавы», и, по-видимому, каких-то других частей «Цветника» даже в условиях войны с ее непредсказуемой длительностью и исходом. Текст поэмы был сокращен снова до четырех главок – совершенно удалены были первая и третья, из нее перенесен был лишь на новую вторую (бывшую четвертую) эпиграф из «Медного всадника». Из бывшей второй главы, предваряемой эпиграфом из Мицкевича и ныне открывавшей поэму, сохранены были и памятник Понятовскому, и ироничный Пилсудский, но исчезли те детали городского пейзажа, которые могли дать повод нежелательным аллюзиям (кровь на тротуаре, «новый Август», «имперским жестом римский меч»). В третьей (бывшей 5-й) остались главные ее темы – спор двух дедов и отождествление автора с Евгением «Медного Всадника», а последняя (бывшая 6-я) уцелела практически без изменений.
«Варшава» была включена Гомолицким и в подготовлявшийся им в конце жизни сборник своих избранных стихотворных произведений на русском языке. Записал он текст ее прозаическими строками и латиницей в польской транскрипции. При этом опирался он на журнальный, а не книжный текст 1934 г. и сопроводил его новыми комментариями. Был сохранен «метрический» эпиграф и заменен словесный к первой:
Кладбище называлось Воля.
А.Блок
К ним и к строке «на камни дедовых могил» в первой главке были присоединены три примечания:
*Ритмическая схема двух первых стихов поэм А.Пушкина Евгений Онегин и А.Белого Первое свидание.
** Возмездие III 144.
*** Героем этого лирического рассказа был мнимый сын Александра Блока, а все произведение – продолжение тематической линии блоковской поэмы «Возмездие». Сын Блока, если бы действително существовал, был бы сверстником автора «Варшавы», пережив его житейские тяготы.
В конце ее Гомолицкий снял катрен, не созвучный с положением, в котором он находился в Польской Народной Республике:
Чужой – униженный изгнанник –
ни господин – ни раб в цепях –
я был всего случайный странник
на этих дедовых камнях.
Во второй главке одно примечание относилось к эпиграфу, а второе – к памятнику Понятовскому:
*«Дзяды», ч. III, «Петербург», стихи 11-12.
**Памятник Юзефу Понятовскому в Варшаве перед Второй мировой войной стоял на площади Саксонской, теперь Победы.
В третьей примечанием была ссылка на источник к эпиграфу из «Медного Всадника». В пятой – одно было ссылкой на «Возмездие», второе относилось к словам: «Я – пушкинский Евгений»:
*Возмездие. III 32-33.
** Евгений – герой поэмы Пушкина «Медный всадник», персонаж, символизирующий маленького человека, очутившегося в шестеренках громадных исторических перемен.
Примечания к последней главе направляли первое – к эпиграфу, а второе – к словам «Ужо тебе!»:
*Медный Всадник, II, 214, 216.
**С этими словами Евгений в поэме Пушкина грозит памятнику Петра Великого, который в гневе оживает и, скача на медном коне, преследует безумца.
Цветник. Дом. Печ. по изд.: Л. Гомолицкий. Цветник. Дом (<Таллинн:> Новь, 1936). Отпечатано в тысяча девятьсот тридцать шестом году в Таллине в количестве ста экземпляров. J.& A. Paalmann'i trükk, Tallinn, V.Karja 12. 1936.a.
203. Польский перевод – Lew Gomolickij, «Przedpiorunowe elektryczne trawy». Przełożył Juljan Tuwim, Skamander. Miesięcznik poetycki. Rok 10, zeszyt 75 (1936, październik), str. 446; Lew Gomolickij, «Przednawałniczne, elektryczne trawy...», Z rosyjskiego spolszczył Józef Czechowicz, Kamena. Miesięcznik literacki. Rok V (1937/38), nr. 7 (1938, marzec), str. 141; этот перевод был включен в статью: Józef Czechowicz, «Muza wygnańców», Pion. Tygodnik literacko-spoŀeczny (Warszawa), Rok VII, nr. 3 (276), 22 stycznia 1939 roku, str. 4 и перепечатан в кн.: Józef Czechowicz. Poezje zebrane. Zebrał i opracował Aleksander Madyda (Toruń: Algo, 1997), str. 532.
204. Первая публикация – в газ. Молва, 1933, № 121, 28 мая, стр.3 – имела продолжение:
Мы, просыпаясь, бредим – повторяем
те голоса, что слышали во сне.
И брежу я, проснувшийся на дне
глухого утра, глухо повторяю
напев приснившийся... и текст святой
потом весь день, мучительный, земной
в напеве по слогам восстановляю.
В альманахе Новь концовка была иной (и текст имел дату: 1934):
Восстав от сна, я глухо повторяю
Напев приснившийся... и текст святой
В напеве по слогам восстановляю,
Весь обращенный в слух, глухонемой.
См.: Новь. Восьмой сборник. Под редакцией П. Иртеля (Таллинн: Новь, 1935), стр. 26-27. Ср. также: № 389.
Машинопись под названием «Цветник» в Muzeum Literatury im. A. Mickiewicza (Sygn. 1670, k. 32-33) состоит из двух стихотворений: 1. «закинув голову ресницы опустив...» (незначительные пунктуационные отличия; имеет дату: <19>24) и 2. «предгрозовые электрические травы» (текст идентичен книжной публикации и имеет в конце дату: <19>34).
Ср. список «сообщников» «Боженьки» – персонажа автобиографического рассказа Гомолицкого «Смерть боженьки», Меч, № 15-16 и 17-18, август-сентябрь 1934. См. также кусок «пирующих он узнает: Конфуций Кришне подает» и т.д. в позднем добавлении к «Совидцу», хранящемся в архиве Muzeum Literatury im. A. Mickiewicza, Sign 1669, k. 49. Ср. также стихотворение Уитмена «Salut au Monde» в Листьях травы.
Кришна – один из аватаров Вишну, спаситель индусов, учитель человечества, в Бхагават-Гите – высшее божество Вишну, возничий колесницы Арджуны. См.: Эзотеризм. Энциклопедия (Минск: Интепрессервис; Книжный Дом, 2002), стр. 543-544.
Ляо-тсе (Лао-Цзы, 6-5 вв. до н.э.)– основатель даосизма, течения в философской мысли Китая.
Шаддай – др.-евр. «Всемогущий» – одно из обозначений Бога. Ср. статью Гомолицкого «Религия озарения» (1935).
205. Ср.: № 47, 120, 162, 359. Публикации в книге предшествовала журнальная публикация текста (Новь. Восьмой сборник, Таллинн, Новь, 1935, стр.25), который имел дату: 1924 и был идентичен данному за двумя исключениями: 1) каждая строка начиналась с заглавной буквы; 2) в строке 7: Вы любите следить в саду, когда – где «следить» было, по-видимому, опечаткой или ошибкой наборщика; и в раннем (№ 162), и в позднейшем (№ 205) вариантах здесь стоит глагол «сидеть». Это стихотворение открывает собой список вещей, предназначавшихся Гомолицким в конце жизни для сборника его избранных стихотворений и поэм. При этом текст (датированный 1924 г. и транскрибированный латиницей согласно польским орфографическим правилам) совпадал, за исключением единичных пунктуационных отличий, с данным. Сопровождало его следующее примечание автора (даем его в переводе с польского): «Это стихотворение имеет свою историю. Написанное в 24-м, напечатанное в 36-м в сборнике Цветник. – Дом в Таллинне, оно в 48-м было приобщено к доносу в качестве вещественного доказательства реакционных взглядов автора. Факты повторяются, но меняют свое значение. <Гомолицкий, видимо ошибается и речь идет о стихотворении № 204.> Тридцатью годами раньше, когда появился том первых стихотворений Л.Г., чья-то услужливая рука (а это было во время власти на Волыни гетмана Скоропадского) вырезала из томика стихотворение, посвященное самоотверженному работнику типографии, которое могло бы послужить вещественным доказательством “большевистских” взглядов пятнадцатилетнего автора».
