Борис Верховцев - Норматив

— Кто крайний? — Я! — Ну, я тогда за вами…
— Вам сколько надо? — Два. Себе и маме.
— В одни-то руки пò два не дают…
— Я здесь стоял, а вы стояли тут!
— А женское дешевле, чем мужское?
— Да глупости! Кто вам сказал такое?!
— Почём оно? — Сто тысяч за кило…
— Теперь ещё не хватит, как назло…
— Сосед вчера купил, сказал — ничё так…
Вот только срок хранения нечёток…
— Хранится год, в капроновом чулке…
— А лучше в морозилке и в кульке…
— Как-как? В кульке? Вот это очень странно…
— Девчата, пропустите ветерана!
— Спасибо, люди! Дочка, дай одно…
— Дедуля, на хрена тебе оно?
Одет, обут, коляской обеспечен…
Тебе ж его и брать-то даже нечем!
— Заказывайте дальше! — Мнэ батон.
— Батоны там, где серый павильон…
— Без очереди лезут, обнаглели!!
— А счастье — это миф, на самом деле…
— Ну, миф, не миф, а муж велел купить.
Пообещал, что сразу бросит пить.
— Кто следующий? Что вам? — Мнэ батон.
— А может вам заштопанный гандон?!?
Сказала ж ясно: хлеб в другой палатке!
— У парня с головою не в порядке…
— Купили? Покажите… Повезло!
Но вам оно, по-моему, малò…
— Наоборот, чуть-чуть великовато!
— Какое дали… Я не виновата…
— Мне полкило порежьте на куски…
— А депутаты, кстати — мудаки…
— …Потом приправить соусом ткемали…
— Следите, чтоб за мной не занимали!
— Пакет дают? — Не знаю. Вроде да.
— Васильевна, привет! Иди сюда!
— Тамаркин сын женился на путане…
— Сейчас бы пару блинчиков в сметане…
— Ты чё, мужик? Сметана — чистый яд!
— У нас в Ма-а-аскве сметану не едят…
— Здоровье — всё. А счастье — так, бравада…
— Здоровье — да… Здоровье — это… надо…
— Не знаете — молчите! — И молчу…
— …Я бородавки голодом лечу…
— А у меня на жопе бородавка…
— Закончилось! Отходим от прилавка!
— А завтра будет? — Будет. Десять тонн.
Вам что ещё, мужчина? — Мнэ батон…

Здравствуйте, с вами программа «Итоги»!
Главная новость: меняются боги,
Старого просьба считать недействительным…
Мэр Оренбурга отравлен слабительным…
Факты, конфликты, скандалы, события…
Новая секта зарылась в укрытие…
Гарри Каспаров задержан в коровнике…
Против работы бастуют чиновники…
Найдены мощи Ивана-Царевича…
Басков пытался убить Макаревича…
Карликам Тулы повысили пенсии…
Ноздри влияют на выбор профессии…
Вечный тандем: дураки и дороги…
Здравствуйте, с вами программа «Итоги»!

Не всем легко произнести
Магическую фразу,
Но я готов тебе «прости»
Сказать за всё и сразу.

Прости, что всех вокруг извёл,
Не став ни тем, ни этим,
Прости за пьяный произвол,
За отношенье к детям.

Прости, что я, как старый дед,
Депрессиям подвержен,
Что стержня внутреннего нет,
Есть только внешний стержень.

Прости, что мной развенчан миф
Об идеальном муже,
За то, что вспыльчив и строптив,
За то, что будет хуже.

Прости, прими, поставь на вид,
Короче излагая —
За всё, за что бы был прибит,
Будь у меня другая.

Я сам себе палач и адвокат,
Я сам себе и грядка и вредитель,
Я сам себе ребёнок и родитель,
Я сам себе и прав, и виноват.

Я сам себе и врач, и идиот,
Я сам себе таможня, и границы,
Я сам себе и памятник, и птицы,
Я сам себе и Бойль, и Мариотт.

Я сам себе и свой, и сам не свой,
Я сам себе, нуждаясь в комплиментах,
Могу респекты выказать в комментах,
И сам себя забанить в гостевой.

Я сам себе солдатик на губе,
И генерал, убитый ожиреньем,
И этот стих с любовью и презреньем
Я тоже посвящаю сам себе.

Троллейбус прыгал на ухабах,
Внутри томился мужичок,
Он ехал с мыслями о бабах,
Наморщив крепкий мозжечок.

А рядом с ним сидела баба
В мечтах о новом мужичке,
Вдова покойного прораба,
Что утонул в Москва-реке.

Могла бы быть любовь до гроба,
Хотя бы вздох, хотя бы взгляд…
Но на конечной вышли оба —
Проспекте Красных Дьяволят.

Она — налево, он — направо.
Виват, судьба. Фортуна, браво.

В уютном стареньком хлеву
В ладу друг с другом звери жили,
Кто кушал мясо, кто траву,
Короче — то, что положили.

А кто кладёт — никто не знал,
Ведь дверь всегда была закрыта,
Народ чуть свет глаза продрал —
А тут уж полное корыто.

И вот однажды старый лев
Сказал: «Друзья, так жить негоже…
Я буду строить новый хлев,
Здесь каждый день одно и то же!

Медведь храпит, лиса хитрит,
Жирафа мне не симпатична,
У зайца вечный гайморит,
Верблюд харкается публично.

Силком, конечно, не тяну —
В таких делах нужна сердечность…
Но кто за новую страну —
Прошу поднять свою конечность».

И загалдел звериный хор:
«А лев не глуп!», «Мы с вами, Лёва!»
«Вот это дельный разговор!»
«Вот это да!», «Вот это клёво!»

«Куда угодно я пойду!»
«Вперёд, даёшь культуру быта!»
«Долой дурацкую еду!!»
«Прощай, немытое корыто!!!»

И вот, кудахча и рыча,
Свой кров ломают хладнокровно:
Гремят обломки кирпича…
Летят раздробленные брёвна…

На волю выбралось зверьё,
Процесс был скор и тривален,
И каждый новое жильё
Собрался строить из развалин.

Но жизни фарс, увы, таков,
Что, оказавшись в чаще леса,
Никто в строительстве домов
Не смыслил ровно ни бельмеса.

Медведь свалил одну сосну,
А муравей принёс травинку,
Ежата — ягодку одну,
Бельчонок — шишки половинку.

Сидят и пялятся на льва:
«Мы ждём приказа, повелитель!»
«А вы подумали сперва,
Ломая прежнюю обитель?»

«Но ты ведь сам сказал о том, —
Енот промямлил осторожно —
„Что надо строить новый дом…
Что жить так дальше невозможно…“»

«Сказал, не спорю, ну так что ж?
А у кого, скажи на милость,
Имелся план или чертёж,
Чтоб сказка былью обратилась?

Купив свободу за пятак,
Сыграл я, братцы, против правил:
Я тоже строить не мастак.
Я ухожу. Я вас подставил.

Я — царь зверей, не пропаду,
А если вдруг дойду до точки,
Вас обязательно найду
И всех сожру поодиночке».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Дрожат зверюшки по холмам…
Тревожна каждая минута…
Не знаю, граждане, как вам,
А мне их жалко почему-то.

Однажды в парке городском
Или ещё, возможно, где-то
Ты встретишь старого поэта
С противным хриплым голоском.

На голове — чудной берет,
Торчком нечёсаные пряди,
Под мышкой — ветхие тетради,
Ну, словом, вылитый поэт.

Он будет много говорить:
Он намекнёт витиевато,
Что государство виновато —
Мешало бедному творить.

О том, что все кругом — жульё
Он тоже мерзко прогундосит…
Тебя об имени не спросит,
Но трижды назовёт своё.

Попросит, как бы невзначай,
Но напрямик, без оговорок,
Занять ему копеек сорок,
А ты молчи, не отвечай.

Тогда он выйдет из себя,
Поймёт — надежды нет особой,
И завизжит, охвачен злобой,
Ногтями бороду скребя:

«А не пошёл бы ты, братан!!»…
Спокойно шли его туда же,
Ведь он — не я, а вовсе даже
Другой какой-то грубиян.