Алексей Апухтин - Стихотворения
Неудивительно, что первый лирический сборник, выпущенный уже немолодым поэтом в 1886 г., заново открыл его творчество русской публике. Быстро раскупленный, а затем еще дважды переизданный при жизни А., он получил значительный резонанс в печати. Некоторые рецензенты рассматривали томик его стихов как знамение надвигающейся поэтической эпохи (Русская мысль.- 1886.- № 5. — С. 311–313). Единодушное восхищение вызывали эмоциональность, мелодичность его лирики и, главное — углубленный психологизм, поныне дающий основания исследователям сближать поэзию А. с прозой его великих современников. Так, в стихотворной новелле "С курьерским поездом" (нач. 70 гг.) ощутимо влияние толстовского психологизма: авторский, объективный рассказ "перетекает" во внутренний монолог героев, раскрывая их меняющееся состояние через обостренное восприятие внешнего мира, случайных деталей бытовой обстановки: "И стало весело ей вдруг при мысли той, / Все оживилося в ее воображеньи! / Сидевший близ нее и спавший пассажир / Качался так смешно, с осанкой генерала, / Что, глядя на него и на его мундир, / Бог знает отчего, она захохотала". К психологической новелле тяготеет и одно из лучших произведений А.- поэма "Год в монастыре" (1883), написанная в дневниковой форме, но выходящая за рамки интимной проблематики, господствующей в творчестве поэта; здесь драматически остро звучат философские мотивы.
Успех сборника вывел А., на авансцену литературной жизни: его имя стали часто поминать в критических обзорах, одно за другим выходили его собрания сочинений (семь изданий с 1895 по 1912 г.), его взгляды на искусство стали предметом общего, хотя и не всегда сочувственного внимания. Так, после письма А. к Л. Н. Толстому С осуждением нравственной проповеди писателя и призывом вернуться к художественному творчеству (см.: Литературное наследство. — М., 1939. — Т. 37–38. — С. 441–442) за А. утвердилась репутация поэта "чистого искусства" и о нем отзывались крайне критично многие литераторы, в частности Л. Н. Толстой и Н. С. Лесков. Тем не менее в 90 гг. интерес к творчеству А. возрос, что объясняется отчасти литературными вкусами предсимволистской эпохи, чутко откликнувшейся на "неуловимо тонкие формы поэтического настроения" А. (Волынский А. <А. Л. Флексер>. Литературные заметки // Северный вестник.- 1891.- № 11. — Отд. 11. — С. 140–141), на "усталую, настроенную на минорный лад" интонацию (Перцов П. А. Апухтин // Философские течения русской поэзии. — Пб., 1896. — С. 352). Хотя младшие современники А. с горечью писали об отсутствии в его творчестве стройного мировоззрения, тем не менее они высоко ценили глубокую связь поэта с "золотым веком" русской лирики — с поэтическим преданием первых десятилетий XIX в.
Верное прочтение А. действительно возможно лишь на фоне поэтической традиции. Его стихотворения насыщены литературными ассоциациями и цитатами, рассчитанными на узнавание, и, чтобы быть правильно истолкованными, они должны постоянно соотноситься с поэзией предшественников. Так, стихотворения А. "Прощание с деревней" (1858) и "Приветствую вас, дни труда и вдохновенья…" (1870, 1885) отчетливо ориентированы на пушкинскую "Деревню"; начало стихотворения "Судьба" (1863) построено на ритмико-тематических перекличках с "Анчаром"; а в стихотворении "К морю" (1867) разработаны мотивы пушкинских элегий "Погасло дневное светило…" и "К морю". А.-лирик сформировался в "поэтическую" эпоху 50 гг., высоко чтившую Пушкина; простота и гармония пушкинского стиха остались до конца жизни идеалом поэта. Однако по своему мироощущению, трагическому и рефлексирующему, А. куда ближе Лермонтову. Как и у Лермонтова, в его поэзии лирическое "я" — в непримиримом противоречии с "толпой бездушной" ("В театре", 1863); излюбленный А. мотив "светская жизнь — сцена" окрашен в лермонтовские тона; и наконец, в творчестве А. выражена по-лермонтовски звучащая жажда приобщения к внеличным ценностям — природе, вере, несущим успокоение измученной душе: "Я хочу во что-нибудь да верить, / Что-нибудь всем сердцем полюбить!" ("Современным витиям", 1861). В поэзии А. ощутимы и отголоски поэзии Ф. И. Тютчева ("Ночь в Монплезире", 1868).
Вместе с тем традиционно поэтическая лексика и фразеология нередко увиваются в лирике А. с прозаическим словом; "бездна роковая", "тоска уединения" — с выражениями "по горло он погряз", мчался "на всех парах"; "страсти пламень беспокойный" — с просторечными словосочетаниями "хоть тресни", "шутка ли". Подобно Некрасову — хотя с меньшей смелостью и интенсивностью — А. вводит в поэзию прозаические детали и злободневную проблематику (см. стихотворение "Братьям", 1877). Ряд его стихотворений представляет собой монолог человека, отделенного от автора психологическим и социальным барьером (см. "Венеция", 1874; "Письмо", 1882) — явление, близкое "ролевой" лирике Некрасова. Порой А. обращается к чисто некрасовским, драматургически-повествовательным, сюжетным принципам развития темы ("В убогом рубище, недвижна и мертва…", 1871). Все это позволяет пересмотреть репутацию А. как поэта "чистого искусства". Смысл его общественно-литературной позиции сложнее: он не отворачивался от общественной жизни, но считал, что искусство должно быть не эхом, а мудрым ответом на текущие события: "Ты в жизни понял все и все простил, поэт!" ("Графу Л. Н. Толстому", 1877).
Обогащенная некрасовскими открытиями, неотделимая от романтических традиций, поэзия А. не прошла незамеченной для лириков начала XX в. Так, Блок писал в автобиографии, что в юности "с упоением декламировал" его стихи (Блок А. Собр. соч.: В 6 т. — Л., 1982. — Т. 5. — С. 73). Исследователи находят отзвуки А. не только в раннем, но и в зрелом творчестве Блока (см.: Пьяных М. Ф. Роль поэтических традиций Некрасова в развитии лирики русских символистов // Некрасовский сборник — Л., 1967. — Т. IV. — С. 161), в поэзии Бальмонта (см.: История русской поэзии. — Л., 1969. — Т. 2. — С. 261).
Интерес к творчеству А. заметно возрос в наши дни: в 80 гг. увеличилось число его изданий, включающих и полузабытые произведения, к примеру прозаические ("Дневник Павлика Дольского", "Архив графини Д."), созданные поэтом в конце жизни, но опубликованные посмертно. Ироничная, построенная на игре полутонов, его повествовательная манера отчасти предвосхитила чеховскую и получила заслуженное признание в XX в., в частности из уст M. А. Булгакова (см.: Чудакова М. Библиотека М. Булгакова и круг его чтения // Встречи с книгой. — М., 1979. — С. 245).
Соч.: Стихотворения А. Н. Апухтина. — Спб., 1886; Сочинения А. Н. Апухтина.- 3-е изд… доп. — Спб., 1898 (с биографическим очерком М. И. Чайковского; Стихотворения / Вступ. ст. и сост. Н. А. Коварского; Подгот. текста и примеч Р. А. Шацевой. — Л., 1961 (Библиотека поэта. Большая серия); Сочинения. Стихотворения. Проза / Сост. и подгот. текста А. Ф. Захаркина; Вступ. ст. М. В. Отрадина; Примеч. Р. А. Шацевой. — М., 1985.
Лит.: Жиркевич А. В. Поэт милостию божией // Исторический вестник. — 1906.- № 11; Ямпольский И. Сочинения Апухтина // Литературное обозрение.- 1938.- № 13–14; Ермилова В. В. Поэзия на рубеже двух эпох // Смена литературных стилей. — М., 1974.
О. Е. Майорова[44]
М. Отрадин
А. Н. Апухтин
1840–1893[45]
Алексей Николаевич Апухтин, по свидетельству одного из его друзей, не раз говорил, что ему не нравится "рассаживание писателей по клеткам, с приклейкой каждому раз и навсегда определенного ярлыка" {Жиркевич А. В. Поэт милостию божией. — Исторический вестник, 1906, № 11, с. 489.}. Пожалуй, надо признать, что сам Апухтин не избежал этой участи. В сознании широкого читателя он живет прежде всего как автор стихотворений, ставших популярными романсами. При упоминании его имени прежде всего вспоминаются: "Ночи безумные, ночи бессонные…", "Пара гнедых", "Разбитая ваза"… Эти положенные на музыку произведения Апухтина как бы заслонили все остальное, что он сделал в литературе. Во всем объеме его писательское наследие известно пока немногим. А проза его широкому читателю практически и совсем незнакома. Между тем Михаил Булгаков считал, что Апухтин-прозаик даже интереснее Апухтина-поэта. Автор "Мастера и Маргариты" восхищался его повестями: "Апухтин — тонкий, мягкий, ироничный прозаик. <…> Какой культурный писатель" {См.: Чудакова Мариэтта. Библиотека М. Булгакова и круг его чтения. — В кн.: Встречи с книгой. М., 1979, с. 245.}. Данная книга — самое полное советское издание произведений Апухтина — поможет читателю полнее и глубже узнать этого талантливого писателя.
А. Н. Апухтин родился 15 ноября 1840 года в городе Волхове Орловской губернии. Детские годы Апухтина прошли в родовом имении его отца — деревне Павлодар Калужской губернии. Первый биограф поэта, его друг Модест Чайковский писал: "Поэтический дар Алексея Николаевича сказался очень рано; сначала он выражался в страсти к чтению и к стихам преимущественно, причем обнаружилась его изумительная память. <…> До десятилетнего возраста он уже знал Пушкина и Лермонтова и, одновременно с их стихами, декламировал и свои собственные" {Чайковский Модест. Алексей Николаевич Апухтин. — В кн.: Апухтин А. Н. Соч., 7-е изд. СПб., 1912, с. VII.}.
