Наталья Кугушева - Проржавленные дни: Собрание стихотворений

Если ты пожелать мне позволишь
И слова до тебя дойдут –
Всё забудь, но запомни одно лишь:
И в Якутии люди живут.

Там, прижавшись к полярному кругу,
Самоедские чумы стоят.
Вместо музыки слушает вьюгу
Наш далекий, наш северный брат.

Полыхают на небе стожары,
На земле полыхают снега,
И вожак, самый мудрый и старый,
Поднимает густые рога.

Чутко слушает стадо оленье,
Как шуршат океанские льды,
Осторожное слышит движенье
У окраин свободной воды.

Там властитель полярных просторов
Заповедные льды стережет,
И пронзают плавучие горы
Заблудившийся пароход.

Косоглазый и коротконогий
Брат выходит на мир взглянуть, –
К чуму дальнему без дороги
Он по звездам находит путь.

Поколенье за поколеньем
В ледяной, но родной стране
Нарты легкие мчат олени,
Пригибая рога к земле.

Там мой предок бродил когда-то,
Может быть, эти дни придут –
В дальнем стойбище встречу брата –
Полурусский, полуякут.

Петух орет как полоумный
У моего порога,
И день встает большой и шумный
Как радость, как тревога.

Переполох гусиный, птичьи
Шальные перезвучья,
Цветов весенних пестрый ситчик
И розовые тучи.

Проходит по поселку стадо
Медлительно и мудро,
И пахнет тополями радость,
И пахнет медом утро.

Скорей открыть на волю двери!
Пусть в сумрачную хату
Ворвется дух свободных прерий –
Дух чабреца и мяты!

Удар пришелся в самый раз –
На тысячи осколков…
И легкий звон, сверкнув, погас,
И ночь вокруг замолкла.

Вот это значит – просто вдрызг;
Круши, ломай, доканчивай, –
И не собрать стеклянных брызг,
Не склеить мелких заново.

Я больше не пишу ни прозы, ни стихов,
К молчанью тайному приготовляя душу,
Очарованьем древним стройных слов
Покой души крылатой не нарушу.

Соблазн певучий страшен и велик.
Как смертный грех – словесное распутство.
И черной магией в веках страницы книг,
И искушением лежит в веках Искусство.

Бесовской прелестью завороженный слух
Приносит в мир лукавый ветер страсти,
И человеческий бессмертный дух
Не ищет мудрости, а ищет счастья.

И беспокойная, как музыка, любовь
Врывается, враждебная и злая,
Крутую человеческую кровь
Кромешным пламенем печали зажигая.

Провода рокочут домброй,
Ветер рвет тугие струны,
И в волнах качают дом мой
Луж просторные лагуны.

Дыма черный к небу парус
(В дальнем плаваньи по свету);
Мелкий сыплется стеклярус,
Легким звоном вторит ветру.

На пиратские просторы
В дальний путь уходит судно, –
Позади – пустыни, горы,
Каменистый берег трудный.

Впереди – лазурь и тучи
Над свободным океаном.
Молнии огонь летучий
И неведомые страны…

Так, жизнь листая заново,
Я слышу в первый раз:
Душа ведет под занавес
Трагический рассказ.

И говорит вполголоса
В пустой холодный зал, —
Поблескивают волосы,
И светятся глаза

Спокойною усталостью…
Но от холодных фраз,
От этих слов безжалостных,
Безжалостнее глаз,

Куда уйдешь? И надо ли?
Замучают в пути….
Кричала, шла и падала.
Но не могла уйти.

Благодарную песню сложи
За осенний пылающий сад,
И за облачные этажи,
И за цезарский пурпур – закат.

И любивших тебя помяни
Беспокойным, как юность, стихом,
И прошедшее сохрани
В старой книге засохшим цветком.

Горький запах поблекших листов
Пусть расскажет уставшей тебе
О веселых огнях городов,
О шальной человечьей судьбе,

О зеленых далеких морях,
О медовых лесах на заре,
О светящихся кораблях,
О звезде на вечерней горе.

О встревоженном гуле людей
На арене ночных площадей.

И никто не сумеет отнять
Эту память и грусть, –
Пусть мой дом засыпает опять
Злой метелью пустыня. И пусть

Сквозь чужой нелюбимый снег
Рыжей шкурой земля сквозит –
Он проходит везде, человек,
С грузом древним любви и обид.

Он повсюду несет с собой
Драгоценную кладь годов.
Над шальной человечьей судьбой
Вечен только полет облаков.

Вечен звездный тишайший свет,
Что несет через жизнь поэт.

Отпели, отпили, отпраздновали –
На смену пришла тишина…
Не пыткою ли, не казнью ли
Легли на душе имена.

Какими словами бесстрашными
Утешишь себя и простишь?
Над жизнью моею вчерашнею
Предгрозовая тишь.

Задернут тяжелый занавес,
И черная тень лежит. –
Я жизнь просмотрела заново –
И я разлюбила жизнь.

И надо ль стирать кровавые,
Стирать со стены следы, –
Возмездьем грозят и славою
Крылатые дни беды…

Всё больнее, всё глубже утраты,
С каждым годом разлука острей
С переулочками Арбата,
С шумом улиц и площадей.

И сквозь тысячи верст я слышу,
Сквозь метели и снег смотрю,
Как спускается солнце по крышам
К Ново-Девичьему монастырю.

На закате звенят трамваи
По-особенному, нежней,
И гудки над Москвой проплывают
Легче, ласковей и грустней.

Дед-Мороз в переулках бродит,
Пахнет хвоей на площадях,
И снежинки танец заводят
В загорающихся огнях.

Наклонились в витринах розы,
Лиловеет сирень слегка,
На старинной зеленой бронзе
След невиданного цветка.

И повсюду, повсюду елки,
И повсюду огни, огни –
Приближаются втихомолку
Новогодние в город дни.

Я с Пушкиным встречаю Новый Год.
Метель медведицей за окнами ревет,

Царапается снежными когтями
В убогое неверное жилье;
Ночь до краев наполнена стихами,
Бокал хрустальный ветер не прольет.

Я медленно тяну певучее вино –
И согревает сердце мне оно.

В изгнании, в глуши, забытой богом,
Вдали от родины и от друзей
Звучит твой стих, и ветреный, и строгий
Под необжитой кровлею моей.

Летят года изгнаний и утрат,
И ты со мною. С Новым Годом, брат!

Гитару твою ль цыганскую
Я слушаю по ночам,
Как бы, одинокий, странствуешь
Мечтательно по кабакам.

Склонивши лицо за столиком,
Сидишь – Франсуа Виллон;
Над рыцарем и невольником
Сверкающий небосклон.

И Песня Судьбы тревожная
С далекой летит звезды, –
И полночь нисходит вьюжная
В кабацкий угарный дым.

Над арфами и над скрипками
Она просквозит Кармен,
Она ворожит улыбками
И музыкой тайной измен.

Геранью в окне пригрезится
Спокойная тишина,
По солнцу цыганскому – месяцу
Дорога одна видна.

И только дорогой этою
Идти суждено тебе
За странниками и поэтами
К Прекрасной Даме — Судьбе.