Эйс Криге - Бесприютное сердце (сборник)
Я с любящей женой живу сейчас,
и сын растет - у нас покой и тишь.
Но вот однажды станет невтерпеж,
и ты опять за юбкой побежишь...
Желание, когда же ты уйдешь?
Я пробовал солому закурить,
хоть куреву еще не знал цены.
Но сигареты так же, как штаны,
мне кто-то догадался подарить.
Явилась дагга вместо сигарет,
но радости и в дагге тоже нет.
Иные пьют с весны и до весны,
но копится в душе, покуда пьешь,
осадок солоней морской волны.
Сегодня не курю я и не пью,
но жажда, жажда, словно острый нож,
осуждена тиранить жизнь мою.
Желание, когда же ты уйдешь?
У нас не жизнь, а форменный курьез.
Смеются все над нашею страной.
С рожденья заучи, что ты цветной,
потомок Хама, шелудивый пес.
В родной стране - учти! - и речи нет
о поступленье в университет,
ты - отщепенец, пария, чумной
и должен быть раздавлен, словно вошь.
Будь белым и - вся жизнь передо мной
была бы, словно завтрак на столе.
Я был бы здесь превыше всех вельмож
но хорошо ли белым на земле?
Желание, когда же ты уйдешь?
Пока что молод я и полон сил,
я полон жизнью, как водой - река.
Но все же вечной юности пока
никто еще себе не испросил.
Все то, чем жизнь сверкает, без следа
сотрут во прах недолгие года.
О жажда, ты безмерно велика,
ты гложешь святотатцев и святош,
но в час, когда костлявая рука
потянется к волчку моей души
ты моего покоя не тревожь
и встретить смерть достойно разреши.
Желание, когда же ты уйдешь?
Посылка
Принц Иисус, я за грешком грешок,
наверно, накопил большой мешок,
и был росток добра во мне невсхож.
На небо мне идти - а может, в ад,
но все же я не очень виноват.
Склони, о Боже, милосердный взгляд,
я очень плох, но все-таки хорош.
Желанье! Хоть тогда-то ты уйдешь?
ХРИПЛАЯ ПРОПОВЕДЬ
Стало быть, хрипло
звучит мой рожок?
Жизнь вы глотаете,
как пирожок,
рискуя при этом
схватить ожог.
Поосторожней,
милый дружок!
Не подавись
в нем рыбья кость,
в него запрятана
шпилька, гвоздь!
Жизнь для тебя
виноградная гроздь,
ты на земле
мимолетный гость;
солнце горит,
как яркий флажок,
и жизнь - не жизнь,
а зеленый лужок,
но в нем - беспокойства
есть очажок,
и об этом сегодня
трубит мой рожок!
Тачка моя
скользит, словно лодка,
гляньте-ка только,
какая красотка!
Что надо - фигура,
что надо - походка,
но бегать за нею
дурная работка,
и в радости есть
фальшивая нотка,
словно гниет
в апельсине середка,
дутый слиток
взамен самородка!
Об этом твердит вам
ясно и четко
рожка моего
луженая глотка
то громко и грубо,
то тихо и кротко!
Вы ж все хвалите
без конца
в тачке моей
зубана, тунца,
утверждаете, будто
достойны дворца
оттенки лазури
и багреца.
Хорош и луфарь,
и галеон,
сколько их поймано
миллион?
Выйдя на утренний
небосклон,
солнце сверкает,
словно дублон,
но и нам уготован
- таков закон!
гарпун, крючок
и предсмертный стон.
Об этом, об этом
весь мой трезвон!
Вас восхищает
ставрида, кефаль,
рыбьи чешуйки
блестят, как эмаль,
они поблекнут
но что за печаль?
Бренна плоть
такова мораль.
И я твержу
то громко, то глухо:
сегодня ты - девочка,
завтра - старуха,
сегодня - худышка,
завтра - толстуха.
Всех нас постигнет
судьба иглобрюха!
Нынче в кармане
хлеба краюха,
булькает нынче
во фляжке сивуха,
назавтра же в горле
до мерзости сухо,
и для тебя
опять голодуха.
Может, сие
неприятно для слуха,
но всех нас постигнет
судьба иглобрюха!
Ставрида, зубан,
луфарь и макрель...
Есть ли у жизни
хоть малая цель?
Равны и могила
и колыбель.
Тело, как лодка,
сядет на мель,
но душе суждена ли
та же судьба?
И она вслед за телом
станет слаба?
За вас, о люди,
моя мольба!
Отрите, о люди,
пот со лба,
сбросьте вражду,
как мешок с горба,
об этом рожок мой
гремит, как труба!
Пускай, пускай
еще не сегодня
в небе раздастся
труба Господня,
но звук ее
будет тяжким стоном
над Ниневией,
над Вавилоном,
над Йоханнесбургом,
над Дурбаном,
над горой Столовой;
люди, пора нам
добиться свободы,
заняться делом,
вражда не нужна
ни черным, ни белым!
МУДРОСТЬ ПАВИАНА,
ИЛИ ЛЕКЦИЯ ПО АПАРТХЕЙДУ
Ты знаешь, павиан весьма умен.
Умнее никого в природе нет.
Он говорит, читать умеет он,
но он себе всегда дает совет:
"Молчи весь век, дружок, молчи весь век!
Едва зевнешь - недолго и пропасть.
Так энергичен белый человек,
что, если ты свою разинешь пасть,
тебя он очень быстро стащит с гор,
поскольку так угодно господам,
тебя загонит за большой забор,
чтоб шел ты дальше по его следам;
его условия весьма просты:
пахать чужое поле должен ты,
ботинки чистить и до тошноты
дома, дороги строить и мосты...
Чтоб тайн твоих вовек узнать не мог
все знающий, все видящий баас
повесь на пасть свою большой замок
и знай, что жизнь ты только этим спас.
Держись-ка лучше от него вдали,
он водит самолеты, корабли,
пускай он стал хозяином земли
ну, так и ты мозгами шевели..."
РАЗГОВОР НА ТЕРРАСЕ ОТЕЛЯ
Подайте шиллинг, мой баас!
У нас в локации не сладко!
Ведь это пустяки для вас,
ничто для вашего достатка!
Мамаша у меня вдова,
отца не довелось узнать.
Нас было шестеро сперва,
Пит умер, нас осталось пять.
У мамы ревматизм, прострел
и застарелая чахотка...
А ну катись, покуда цел,
мерзавец, чертова трещотка!
У мамы страшный хрип в груди,
она совсем не может кушать...
Кончай болтать и уходи,
тебя я не желаю слушать!
Кормильца в доме вовсе нет.
Пер курит даггу, я свидетель.
Болеют Роза и Лисбет.
Подайте шиллинг, благодетель!
Не откажите мне в мольбе,
я больше попросить не смею...
Заткнись, иначе я тебе
немедленно намылю шею!
Всего шесть пенсов, добрый сэр,
на хлеб и на кусочек мяса.
Пусть все кругом берут пример
с безмерно доброго бааса!
Ну кто видал таких дубин,
таких немыслимых кретинов!
О самый лучший господин
из самых лучших господинов!..
Катись отсюда сей же час,
мерзавец, черная собака!
Всего три пенса, мой баас.
(Уф, я уже устал, однако.)
Простите, если что не так!
Три пенса - этого довольно!
Три пенса - это же пустяк...
Ой, мама, ой, ой, ой, как больно!
Уйди немедля, сукин сын,
не смей топтать газон, растяпа!
Всего лишь пенни, господин!
Ведь может статься, вы мой папа...
ТАНЦУЮТ КЛУБЫ
Это мы, это мы, это капские клубы, сотни и тысячи славных ребят!
Мы пляшем и шляпами машем, и город наполнен праздником нашим!
Кажется, пчел миллионы кругом дружелююбно и дружно гудят!
Клубы танцуют, и с ними танцует Капстад!
Слышишь, как банджо волнуются, как тамбурины звенят!
Там-бам-барам-бам-бам-бам! Там-бам-барам-бам-бам-бам!
Справиться с нашим великим весельем никому не по силам
и не по зубам!
Кто остановит разлив золотого, зеленого, красного, синего,
и помешают ли нам?
Клубы танцуют на улицах, нет ни законов для нас, ни преград!
Нам, только нам - бам-бам-бам - принадлежит сегодня Капстад!
Ты круглый дурак, Абдол?
Для чего этот шум и гам?
Ты пьян, скорее всего!
Ты опять устроил бедлам!
Это же форменный стыд!
Это же форменный срам!
Клубы танцуют, и с ними танцует Капстад!
Это мы! Это мы! Это праздничных красок парад!
Никого не найдется, кто празднику нашему не был бы рад!
Все смеются кругом, и никто не поморщится, бьюсь об заклад!
Ты говоришь, смеются?
Говоришь, смеется народ?
Он смеется как в зоопарке,
бедный ты мой идиот!
Музыка, музыка, звонче лети в небосвод!
Кажется, горы - и те затанцуют вот-вот!
(Здравствуй, старая Долла! Аполси, привет! Я потерял уже счет...
Здравствуй, Кати, моя королева! Поклон вам, отец мой, утешитель
больных и сирот!)
Слышишь, как банджо звенит, как гитара поет!
Каждый, кто хочет, тот с нами танцует и с нами идет!
(Крепко держи меня, крошка!) Не зная забот и невзгод,
кружатся капские клубы, как водоворот!
Легко же тебя обмануть,
легко же взять в оборот!
Разве не каждый день
попадаешь ты в переплет?
И разве не мучишься ты
день и ночь напролет,
дожидаясь глотка сивухи,
да и то от чужих щедрот!
Где другое такое найдешь утешенье от всех огорчений и зол?
