Ю. Богомолов - Стихи

С утра дует ветер и ветки качает.
И мокрого снега щетина сера.
То издали тонко собака залает,
То птица вспорхнет, отряхая крыла.

Давно уж заброшена старая дача.
Давно уж не слышится звонкая речь.
Давно уж получена полная сдача:
Свобода стоять, не ломаться, стеречь.

Здесь сад обретает упругость несчастья.
Спокойно ущербные ветки колышет.
И воздухом влажным размеренно дышит
С основами дерева в тихом согласьи.

Среди людей жить тесно и опасно,
Как будто оказался на войне.
А, в одиночестве – страдание вдвойне.
С тобой одной все в радость мне, все ясно.

От низкой облачности происходят беды.
В пяти шагах не увидать лица.
Так встретишь: друга, подлеца,
Любовь желанную, ближайшего соседа…
И не узнаешь. Из-за темного свинца.

Хороший человек плохого стал стыдить.
И объяснять тому, как верно надо жить:
«Смотри, ты одинок. А хуже нет беды.
И кто тебе подаст, со временем, воды?»

Другой же возразил: «Какая благодать!
По мне, так век бы никого и не видать.
Пустым стаканом меня нечего пугать.
Я выпью сам – не надо подавать».

И что сказать на это? Оба правы!
А жить нам хорошо – по собственному нраву.

Сентябрьским вечером на даче пусто.
Шуршание листвы соседствует с мышиным хрустом.
Скрипит крыльца старинная ступенька,
А на небе луна, как медная копейка.
Зловещий свет. Вот тени набежали.
Пространство разлиновано стрижами.
И сердце хрупкое колотится, убьется,
Как та страна, с которой поведется.

Не торопись, душа! Не бойся боли!
Она надежней и вернее воли.
Средь миллионов, увлекающихся бегом,
Она нас оставляет человеком.

Пока не стары мы, одно страданье
Знакомит нас с устройством мирозданья.

Остановка моя, остановка, остановочка.
Ты для жизни уходящей моей – уловочка.
Ты для голода моего, как талончик в столовочку.
Ты последняя моя – «ничего-обстановочка».

Человек идет. Голова! А моя – головушка.
У кого-то сердце стучит… А мое – как рёвушка.
И болит, и болит, и слезой заливается.
И не надо ключика. Просто так открывается.

И в природе – дождь. И следы обрываются.
Это сырость и сирость меж собой обнимаются.
Я проехал тебя, разлюбезная остановочка.
И от жизни осталась-так себе-зарисовочка.

День кончился. И ничего не надо.
И век бы так лежать. И тихо. За окном
С любовью выученные очертанья сада
И первая звезда. В минуту перед сном.

Мои ученики – подранки.
Крылья у них перебиты.
И злы, и смешны, и жалки,
И вызывающе сердиты.

Ну, что с ними делать?
Как их осторожно погладить?
Кому из них мама пела?
Зачем им – математик?

Но, смешивая Пифагора со слезою,
А,Евклида с ласкою,
Ищу, как в дебрях мезозоя,
Веселенькой для них краски.

Я убежал в далекую страну.
Я улетел в незримую державу.
А, если взял чужое, я верну.
Пишите мне налево и направо.
И вверх, и вниз, на запад, на восток.
Пишите, как вам хочется, по нраву.
Пишите так, как дождь идет – наискосок
Или, как камень падает на траву.

Пишите каждый день, или один раз в год,
Или наплюйте да и разотрите.
Не оскудеет человечий род,
Когда уйдет один досужий зритель.

Как вам угодно. Почтальон – мастак.
Разыщет дезертира днем и ночью.
Я не замел следы. Знакомый ваш – простак.
Он помнит ваш густой тяжелый почерк.

По после Покрова, налево поворот.
Сквозные рощи ветерок колышет.
Медлительной реки излом сверкнет
И снова сонным зноем пышет.

И вот тропа. И грузный мерный шаг.
И пот. И кашель. Человек простужен.
Вам телеграмма. Распишитесь. Так.
И текст: " Дружок, ты никому не нужен.»

И нету выраженья на лице.
Согласен с ним. Порядок много значит…
Но в утренник. Проснувшись. На крыльце.
Дрожу от радости щенячьей.

Охотников найдется тьма, чтоб воспевать геройство.
Но, в нем жестокости сомнительное свойство.
Певцов любви мы можем отыскать и роты,
Но, высока ли их цена по гамбургскому счету?!

И, что достойного останется стихосложению?
На взгорье церковь. Утреннее песнопение.
Осина чахлая. Осенний цепкий ветер.
И черная вода. И боль. Не выразимая в сюжете.

Пора надежд безудержных прикрыта
Чрезмерной трезвостью ума на людях.
И только утром подбородок бритый,
И щеки пылкие, как при простуде,
И скачущий туманный взгляд
Разоблачают перед зеркалами
Досадную встревоженность души,
Зажатой в комнате между углами.

На стенке белые квадраты солнца.
Стою один. В открытое оконце
Бьет ветерок. Прохладен и душист.
Сосульки падают лучисты, хрупки.
От ветки к ветке прыгает скворец,
Одетую в бесцветную скорлупку,
Нашел личинку маленький певец.
И острым клювиком. Несильно, быстро,
Вниз-вверх, тук-тук о дерево стучит.
Проснувшуюся кровь своих артерий,
То дерево в ответ ему сочит.

За садом темная набухла Истра.
Когда еще свободна и игриста
Она откроет ледяные двери?
Когда еще над мутною водой,
Пригретый солнышком голодный удалец
Увидит комаров и мошек рой?
Когда еще шагнет по огородам
С ведерком краски зябнущий маляр?
И перекрасит мрачный темный лес,
И теплыми, умелыми руками
Погладит сиротливые поля…
Скорее бы! Ведь люди говорят,
Что свой черёд приходит без чудес.

Идет весна, испытывая перебои,
Подобно нашим перебоям сердца.
То мягкость, ласковость и небо голубое,
То ветер ударяет солью с перцем.

Глаза забьет – никак не проморгаешь.
И душу вынимает хладным свистом.
И прячешься в себя. Не понимаешь
Мелодий яростных весеннего артиста.
Но, сколь стремителен, столь он и милосерден.
Заправившись у Вышних корвалолом,
Он успокоился. Он исполняет Верди.
И слушаешь его чарующее соло.

Зима. Я думаю на будущей неделе
Меня потянет в парк.
Закрою книгу я…
Знакомые деревья поседели.
Притихшие стоят.

И, кажется, что им надели
Седые парики.
Обычно, у людей седеют
Старики.
Они ж помолодели…

Весь день жара. Не продохнуть.
Насос гудит и воду распыляет.
И солнце плавится. И марево. И муть.
И даже тень спасительная – не спасает.

Вот вечер, наконец. Выходим на газон.
Пить чай содружеством. Совместно.
Луны серебряный жетон
Нас пропускает в мир светил и бездны.
Здесь трасса самолетная. И в час
Десяток красных звездочек мигает.
Но высота огромна. И до нас
Моторов шум не долетает.

Пространство черное и тишь.
И глаз не оторвать. И робость.
И, кажется, что не звезда, а ты летишь
В глубокую пугающую пропасть.

……………………….

Все съедено и выпито. Трава
Так сладко пахнет в час прохладный.
И неожиданно желанны
Друзей пустячные слова.

И жалко уходить из звездного шатра.
Единодушно снова чай сооружаем.
И пьем, и говорим, и рассуждаем
В запальчивости праздной до утра.

Холодный дымный день.
И в воздухе пустом
Нелепых поцелуев сто…

У нас немного общего:
В небе Кассиопея
Да дом на песке.
Который день топчется
Время на месте.
Ему бы в прыжке…
До завтра дожить как?
Не знаю.
Сотни минут.
Одна. Считаю. Другая.
Сотни ль пройдут?!

Непрочны связи меж людьми и небом.
Да был ли их союз? А, может, не был…
Быть может, сущность человека – целиком земная.
А искра божия – иллюзия пустая?

Сомнения – всегда. Как мушки пред глазами.
Душа то спит, то изойдет слезами.
И мечешься в страдании бескрайнем,
И горечь прячешь от людей, как тайну.

Простая вежливость уста нам закрывает.
Улыбкой на улыбку отвечает.
Визитом – на визит, на слово – словом…
Но скрыта глубоко души основа.

Я мало знаю о войне.
Хотел бы знать. Но, знаю мало.
Отец мой долго воевал,
Но ничего не рассказал.