Афанасий Салынский - Драмы и комедии
О л ь х о в ц е в. Сколь не жалко. Забирай, шлепай по асфальту.
Т у р и с т. Да у нас — ни копейки, дедушка! Вот где здесь можно переночевать?
О л ь х о в ц е в (указывает). Эвон забор с калиткой, хозяева бескручинные, ночлег за деньги, а домовой даром.
Т у р и с т. Спасибо. (Своим спутникам.) Колоритнейший деревенский дед!
М а р я г и н. Monsieur Olkhovtsev, vous vendre vos souvenirs très bon marché, n’est-ce pas? Mais ce sont, comme on dit, articles d’artistiques[5].
О л ь х о в ц е в. Si je les vends plus cher, monsieur Marjaginne, j’aurai moins de clients, et ma firme sera ruiné[6].
Т у р и с т (хохочет). Вив ля Франс!
Н а д я вбегает в старинном русском женском наряде, на ногах сапожки с невысоким каблуком, кокошник на голове. Вслед за ней вышли Л е р а и В а р в а р а.
Л е р а. Смотрите, смотрите, жалкие брючки — и эта роскошь!
Н а д я (подражая деду). Бабьи платья те же мешки, рукава завяжи да что хоть положи. Верно, дед? Балалайка твоя не пригодится?
О л ь х о в ц е в взял балалайку. Ударил, пробуя, по струнам, Надя прохаживается в своем наряде.
Появился М и ш к а.
Вот, профессор истории, какие они были когда-то, бабы в роду Ольховцевых!..
М и ш к а. Вековая отсталость… Евгений Степанович, кто ж теперь на этой трынкалке играет? У вас же магнитофон есть! (Наде.) Вырядилась!
Н а д я. Мише не нравится, что я вырядилась! А ну, вдарь, Степаныч!
Ольховцев тронул струны балалайки.
(Поет, идя по кругу.)
«Черна курочка с хохлом,
Кто ни встренется — поклон…
Черна курочка с хохлом.
Кто ни встренется — поклон!
Эй, вставайте-ка, ребята,
Пора завтракати,
Работушку работать,
Родну пашеньку пахать».
Марягин хлопает в ладоши, Антипов, Лера, Варвара и туристы поддерживают его.
М и ш к а. Хор Пятницкого.
Н а д я. Дед, давай в два голоса.
«А твоя-то растопыра
Еще печку не топила…».
О л ь х о в ц е в (вторит ей глуховатым баском, перебирая струны балалайки).
«Еще печку не топила, Не варила, не пекла…».
Н а д я (идя по кругу, пританцовывает).
«Черна курочка с хохлом,
Кто ни встренется — поклон…
Черна курочка с хохлом,
Кто ни встренется — поклон!»
М и ш к а (не выдержал). Хороший концерт, да не те зрители. (Уходит.)
Н а д я. Владимир Павлович, я вам понравилась?
М а р я г и н. Очень.
В а р в а р а (туристам). Пойдемте, я вас на ночлег устрою. (Уходит с туристами.)
Б о р и с отпирает свою комнату, входит в нее, А н т и п о в увязался за ним.
Н а д я (потопталась в нерешительности и бегом устремилась на дебаркадер, поддерживая широкие юбки; ворвалась в каюту). Артистка пришла за аплодисментами на дом! Для удобства публики.
А н т и п о в. Публика не в духе. Боб, что же ты все-таки притащил в этих папках? Можно развязать тесемки?
Борис не отвечает. Антипов раскрывает одну из папок.
Л е р а (на скамейке собирает книги Марягина). Папа, ты устал?
М а р я г и н. Очень. (Уходит.)
Удаляется и О л ь х о в ц е в.
А н т и п о в. Чертежи?..
Б о р и с. Это проект моста через реку Вержу в нашем Привольске. Автор проекта — инженер Бунеев Андрей Семенович.
Н а д я (входит в каюту, берет лист ватмана). Чертежи твоего отца? (Показывает Лере.) Пожелтели…
Входит М и ш к а с метлой в руке. Принялся было подметать дощатый настил, однако, заметив Надю в комнате Бориса и Антипова, подкрался, слушает.
А н т и п о в. Откуда они? Почему ты привез их сюда?
Б о р и с. Выкрал и привез.
А н т и п о в. Хо-хо!
Н а д я. Откуда выкрал?!
Б о р и с. Есть у нас в Привольске проектный институт, филиал московского. А в том институте — отдел архивной документации. Оттуда.
А н т и п о в. Ворвался в маске, с пистолетом? Вскрыл сейф?
Б о р и с. Все было гораздо проще. Принял меня начальник отдела. Разрешил посмотреть чертежи… Сидит передо мной рано облысевший молодой человек. С нежностью этак поглядывает на меня. Спрашиваю: «Совсем устарели эти листы или еще живые?» Товарищ отвечает: «Идея использована, а техническая разработка интереса уже не представляет. Все, что еще могло быть полезно, мы извлекли».
А н т и п о в. Я тебе что говорил!..
Б о р и с. Меня словно током шибануло… Отец жизнь потерял, а какой-нибудь «новатор» теперь выставит свою фамилию?.. Давал же Лере интервью строитель моста!.. Братцы, я прямо-таки задохнулся, ослеп… Только плавает перед глазами подпись отца на листах чертежей… «А. Бунеев»… «А. Бунеев»… А тут товарищ извинился и на минутку вышел из кабинета. Я собрал чертежи в папки, перевязал бечевками… Очень спокойно, будто это не я делаю, взял папки, вышел. Прошел по коридору, спустился по лестнице. Вахтер-старикашка чай пьет, взглянул на меня — и хлебает дальше… Я уже только на улице опомнился! Зачем же мне эти чертежи? Подумал-подумал и потащил их в горсовет.
А н т и п о в. Почему в горсовет?
Б о р и с. Вспомнил: председатель горсовета Стромов — старый знакомый моей мамы. Говорят, порядочный человек. Заинтересуется, сравнит два проекта — старый и новый… А Стромов в командировке — и привет! К кому еще толкнуться?.. Так я с этими пудовыми папками и мотался по городу. Ночевал у приятелей… (Взял чайник.) Вскипятим чайку.
Антипов и Надя рассматривают чертежи.
М и ш к а (вошел в буфет, еде за стойкой сидит Варвара). Мам, я в Корабельщики. Выйду на проселок, голосну. Авось попутная машина подкинет.
В а р в а р а. Зачем тебе в Корабельщики?
М и ш к а. Серьезные люди зазря в район не ездят. Ты, мам, пока помалкивай. (Уходит.)
Н а д я. Сколько же ты будешь так скрываться? Когда вернется из командировки Стромов?
Б о р и с. Сказали — на днях.
А н т и п о в. Милый Куличок, ты же украл чертежи! Никакой Стромов их от тебя не примет. Ты же не инстанция. Ты совершил один из тех проступков, которые осуждает всякое организованное общество. А уж в том, что наше общество организованное, ты, лапушка, не сомневайся.
Н а д я. Записывала я речь одного оратора. Болтал-болтал он, а потом говорит: «Я болтаю, товарищи, но я безвредный». А ты, Сережа?.. Давайте-ка, друзья, я вас чаем напою из самовара, с вареньем или с медом. (Выходит.)
Б о р и с. Я не хотел при Наде… Позвонил я домой, маме. Следователь приходил. Серж, что посоветуешь?
А н т и п о в. Следователь?.. (Внутренне отстраняясь.) Слушай, во-первых, сохраняй чувство юмора. Единственное спасение современного человека.
Б о р и с. Конструктивная у тебя голова! Ладно, пойдем чай пить. (Выходит и вместе с Антиповым направляется в сторону дама Ольховцева.)
Появляются В а р в а р а и З е в и н.
З е в и н. Отчего бы ему в район мчаться?
В а р в а р а. Вернется — скажет.
З е в и н. Мишка свои дела провернет. А вот нам с тобой как дальше-то, Варя?
В а р в а р а. Как теперь, так и дальше.
З е в и н. Разве это жизнь? Сколько лет мы муж и жена, а если посмотреть — все ни к чему… Может, я тебе несовременный? Ну, богатства не умею наживать?..
В а р в а р а. Так и я не умею, хоть и при деньгах, при буфете. Да и Мишка честно вырастает.
З е в и н. За что ты его любила, Бунеева?
Варвара молчит.
Скажи, Варя, по правде, я не обижусь, а то и пойму чего нужно. Был бы я тебе слабый или, сказать, дурной… (Пожимает своими еще могучими плечами.) Может, и обо мне где-то баба сохнет, и не хуже тебя… А вот я от тебя оторваться не могу, приморозила ты меня. Скажи, что это мы, а?
В а р в а р а. Сильный ты, Егор, верно. Ты уж такой сильный, такой самостоятельный завсегда, а тому человеку я правым плечом была… Моим духом держался. Иначе бы он вообще — камень на шею да в реку, на дно… Как прибился он тут — и годы покатились, не заметила. Все теперь, конченая программа… Могу жить, могу не жить — все равно.
З е в и н. Стало быть, опять я решай, потому что я самостоятельный?.. Та-ак… Силы еще есть… Поеду. Может, в последний раз, а поехать надо. Если я здесь теперь останусь, рассоримся мы с тобой. Вижу, рассоримся так, что потом ничем трещину не склеишь. А я жить с тобой собираюсь еще долго-долго.
