Афанасий Салынский - Драмы и комедии
Фотография Бунеева переходит из рук в руки.
Л е р а (шепчет Антипову). Вылитый Борис Куликов…
А н т и п о в (тихо). Как же я раньше этого сходства не заметил?
Борис (еще раз взглянул на фотографию, прежде чем вернуть ее Ольховцеву; закурил). Забавно…
Входит В а р в а р а.
В а р в а р а. Евгений Степанович, там, коло церкви, иностранцы толкутся. Итальянские, слыхать… Из Корабельщиков на машине прибыли, с гидом. (Направляется в свой буфет.)
О л ь х о в ц е в. Иду, Варенька. (Уходит.)
Л е р а. Сергей, погуляем по берегу?
А н т и п о в. Можно и по берегу. (Уходит с Лерой.)
М а р я г и н задержался, исподволь наблюдая за Борисом и Надей. Поняв, что мешает им, торопливо уходит.
Б о р и с. Нет ли у вас или у вашего деда фотографии Сент-Экзюпери? Может быть, я похож на него еще больше?
Н а д я. Может быть.
Б о р и с (после паузы). С кем еще он тут дружил, Бунеев?
Н а д я Еще? (Замялась.)
Б о р и с. Вы не хотите говорить? Почему?
Н а д я (неохотно). Это, возможно, только дед да я и замечали. Дружил он с Варварой Антоновной Зевиной.
Б о р и с. Близко дружил?
Н а д я. Много лет. Боря, пойдемте, я вас покормлю. Пирогами с рыбой…
Б о р и с идет на дебаркадер — в буфет, где за стойкой сидит Варвара. Н а д я уходит.
Б о р и с. Скажите, где та баня?
В а р в а р а. Какая баня?
Б о р и с. Та, где умер Бунеев.
В а р в а р а. Во-он там, в нашем огороде, на бугорке… Любил он баниться. Зимой, бывало, прямо с пару в снег, в сугроб, а потом снова пару поддаст… (Вернулась в помещение буфета. Бросила монету в радиолу, пустила музыку.)
С той стороны, где виднеется церковь, появляется мать Бориса Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а К у л и к о в а. Ей лет под пятьдесят, одета она в черное платье. Заплаканные глаза.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а (еще издали увидела сына, окликнула). Боря!
Б о р и с. Мама… (Спускается вниз.)
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Записку твою получила… Приехала на «кукушке». Знаешь, по узкоколейке леспромхозовской поезд ходит? Маленький такой паровозик… (Сдерживает слезы.)
Б о р и с (прикоснулся к материнской щеке). Выпачкалась ты в земле.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Могила еще свежая… (Разрыдалась.)
Борис обнял мать.
Так ты с отцом и не повидался…
Б о р и с. Мы очень похожи… Мне показали его фотографию.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Кто показал?
Б о р и с. Его друзья, Ольховцевы. Хочешь, познакомлю тебя с ними?
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Нет-нет! Эта Кардымовка мне вся ненавистна… эта проклятая пристань!..
Б о р и с (мягко, со скрытой болью). Мама, почему ты мне не сказала? Об отце. Столько лет…
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Прости меня. Я боялась…
Б о р и с. Чего, мама?
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Боялась остаться одна. Он мог бы оторвать тебя… от меня оторвать…
Б о р и с. Мама, да разве я ушел бы от тебя?
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. А с кем ты был бы душой — со мной или с ним?..
Б о р и с. Все-таки… он отец…
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Ну и что — отец! Он-то к тебе не рвался. Не зря я и фамилию тебе дала свою и отчество по имени деда, моего отца. Меня он не любил… Здесь он нашел себе утешение! Буфетчица…
Б о р и с. Мама, она страдает, плачет.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Потаскухи тоже имеют слезы про запас. Муж-то при ней. Муж! Ты уверен, что твой отец сам умер?! Мы еще дознаемся. Меня сам областной прокурор просит в летний период оставить для кого-нибудь билет. Я ему прямо в прокуратуру позвоню.
Б о р и с. Успокойся, мама…
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а (сквозь слезы). В конце концов, даже товарищ Стромов меня знает, председатель горсовета! Я с ним в одной школе училась. Редко к нему обращаюсь, а сейчас…
Б о р и с. Мама… ты… хорошо понимала, что́ тогда происходило с отцом?
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. А что понимать? Я тебе не зря говорила в детстве, что твой отец из-за проклятого моста погиб. Сначала переживания с этим проектом, то, се. Уедем куда, что ли? Ну, уедет — приедет, мне-то зачем с малым ребенком разрываться туда-сюда. Одни только нервы были у нас с ним. Тоже и поплачешь, и покричишь. Из-за него ведь и расстраивалась… Забился в Кардымовку. А тут эта… женщина… Здоровущая, об тротуар не расшибешь. Чего тут не понять? Обыкновенно… (Оборвала свою речь: увидела Антипова и Леру, идущих от реки.)
А н т и п о в. Здравствуйте, Татьяна Васильевна.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Сережа?.. Мне Боря написал, что с тобой встретился…
А н т и п о в. Живем в одной комнате.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. В той самой комнате, где жил его отец.
А н т и п о в. Примите мое сочувствие. До свидания, Татьяна Васильевна. (Удаляется вместе с Лерой.)
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а (с бравадой). А теперь хотя бы и жив был, хотя бы просился обратно — нет уж, не надо, как жила одна, так и буду одна! (Разрыдалась.)
Б о р и с. Мамочка… успокойся…
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а. Ах неприкаянный…
Б о р и с. Мама, я поеду с тобой, домой поеду.
Т а т ь я н а В а с и л ь е в н а (вытирает слезы, независимо). И что это ты? Успокаивать еще меня!.. У тебя отпуск — отдыхай. Катер подходит… (Поспешно целует сына, направляется к дебаркадеру, Борис за ней. Оглянулась на дверь буфета, прощально махнула Борису рукой.)
Катер рыкнул, ушел. Борис стоит на дебаркадере.
С верхней палубы деловито спускается З е в и н.
З е в и н. Смотрю я, смотрю на воду, а картина в глазах совсем другая… Если тракторным поездом идти, вездеходом, от Мирного, через ледяное плато… Бураны в Антарктиде не похожи на наши, не-е… Возьмут меня туда еще раз?.. Силы во мне на троих, а года… года!.. Когда мужику за пятьдесят и специальность но самая, сказать, научная… (Сразу, почти без перехода.) Мать приезжала?
Б о р и с. Приезжала.
З е в и н. Здесь и отпуск после навигации дают…. А зачем плотнику на такой пристани отпуск? Дают — закон. Вот навигация кончится… зима… капусту будем квасить. Дров надо запасти. Сушняка нынче навалом в лесу. Опять же ребры дебаркадеру менять надо в подводной части. Это уж на будущий год. Зимой, стало быть, бревна заготовлю… (Так же без перехода.) Теперь знаешь, к кому ты сюда ехал? Мать сказала?
Б о р и с. Сказала.
З е в и н. Дважды уезжал я отсюда. Экспедиция-то долгая. Задумаюсь, бывало, Когда вздохнуть можно. Уж чего-чего в Кардымовке моей происходит!.. Все перевернулось. Вода вспять потекла. Вертаюсь домой — не, одно и то же. И река и жена. Как было, так и не сдвинулось. Ты пингвинов в зоопарке видал? Ну так вот. Река Вержа совсем не то, что шестой материк!.. (Уходит.)
Темнеет. По берегу в высоких резиновых сапогах шагает М и ш к а.
М и ш к а. Во, сегодня всей бригадой хороший улов взяли… Премиальные обеспечены!
Б о р и с. Мишка, а что там, в бунеевской каюте, было?
М и ш к а. Иди-ка, табань правым.
Б о р и с. Слушай… Мне это нужно.
М и ш к а. Теперя оно государственный секрет.
Б о р и с. Он отец мой был, Бунеев.
М и ш к а. Ты не колотись. Наследство он тебе не оставил. Кому нужно, и без тебя разберутся. Дай дорогу!
Борис отступил.
Дай дорогу!..
Борис еще раз отступил.
(Измывается, полагая, что Борис трусит.) Дай дорогу…
Б о р и с (ловким броском швырнул Мишку на землю, придавил). Что из тайника достал? Куда спрятал?
М и ш к а (хрипит). Пусти…
Б о р и с. Лежи тихо… Говори: что в тайнике было?
М и ш к а. Чертежи.
Б о р и с. Где они, чертежи?
М и ш к а. Отвез я их.
Б о р и с. Куда отвез?
М и ш к а. В город. Им.
Б о р и с. Кому?
М и ш к а. Которые шпионов ловят.
Б о р и с. Это почему же им?
М и ш к а. А почему он чертежи прятал?.. А? Спер? Кто так делает?..
Б о р и с. Эх ты!..
М и ш к а. Там не приняли… направили…
Б о р и с. Куда? Вывеску хоть запомнил?
М и ш к а. Запомнил… это институт… Улица Бетховена, дом восемь.
