Геннадий Мамлин - Обелиск
Иван Иванович. Извините. (Хочет уйти.)
Анна Петровна. Входите, Иван Иванович, входите. Этот разговор в равной мере касается и вас. Представьте, Воробьев распространяет слухи, будто Игорь Бабец связан с шайкой хулиганья, которая вчера напала на Пирогова.
Роман. Я?! Ничего подобного не говорил.
Анна Петровна (повысив голос). Ложь, Воробьев, ложь.
Пауза.
Иван Иванович. Ты действительно знаешь, кто напал на Пирогова?
Роман. Нет.
Анна Петровна. «Нет»… Но разве это мешает ему порочить честь своего товарища? О чести школы я уже не говорю. Впрочем, за нее и без Воробьева найдется кому постоять.
Иван Иванович (пропустив тираду Анны Петровны мимо ушей, Роману). Не очень-то правдоподобно, чтобы Игорь оказался в компании хулиганья. Как думаешь, Воробьев?
Роман. Не знаю.
Анна Петровна. Не знает. Но пользуется тем, что мальчика по недоразумению задержала милиция. Едва тень подозрения упала на товарища, как он спешит отмежеваться и даже, не стесняясь в средствах, опорочить его.
Роман (встает). Иван Иванович, разрешите, я лучше уйду.
Иван Иванович. Не по адресу обращаешься, Воробьев.
Анна Петровна (указывая пальцем на стул). Ты в кабинете директора, и тебе не удастся досадить мне, подчеркивая разницу в твоем отношении к Ивану Ивановичу и ко мне. (Молча ждет, пока Роман сядет.) Что поделаешь, Воробьев, бывают любимые учителя, бывают и нет. Притворяться не умею и от тебя притворства не жду. Но уважать ты меня обязан. Потому, что не за что тебе меня не уважать… Продолжим о Бабце… Надо сказать, Иван Иванович, что даже в домашней обстановке, где дети обычно не столь подтянуты, как в школе, Игорь производит на всех очень благоприятное впечатление. Приветливый, спокойный, без этой вот усмешечки, которая просто не сходит с лица некоторой умствующей части наших старшеклассников. Интеллигентная семья. Родители относятся к сыну объективно и строго. Если к нему приходят товарищи, девочки например, дверь в его комнату всегда остается открытой. Если уходит из дома, считает необходимым сообщить куда. Вчера вечером он гулял с одноклассниками. Позавчера весь вечер провел на занятиях драматического кружка. (Перехватив быстрый взгляд Романа.) Ах, тебе не нравятся такие отношения в семье? Ты, конечно, предпочитаешь иметь иллюзию так называемой свободы. Но это плохо кончается, Воробьев.
Роман. Анна Петровна, можно, я все-таки уйду?
Анна Петровна. Ты, конечно, уйдешь. Но прежде ответишь, зачем тебе понадобилось поставить под удар репутацию твоего товарища Игоря Бабца.
Роман (вскочил). Да не ставил я ничего под удар. Что вы как шарманку завели?
Иван Иванович. Не забывайся, Воробьев, — с женщиной говоришь.
Анна Петровна. Женщина, товарищ — для него эти понятия существуют, пока его по шерстке гладят. А чуть не по нему — грубиян. Садись, Воробьев. (Приоткрыв дверь, говорит кому-то в коридоре.) Я просила Скрябину найти… Давайте ее ко мне. (Проходит к письменному столу.)
Роман косится на дверь. Напряжен. Появляется Ольга. Прежде чем войти, оценивая обстановку, задерживается в дверях.
Ольга. Здравствуйте, Анна Петровна.
Анна Петровна. Здравствуй, Скрябина. Войди… Скажи, о чем вы говорили с Воробьевым в последний раз, вчера?
Ольга. Не помню, о многом. О Славке говорили, о вас.
Анна Петровна. А что тебе Воробьев говорил об Игоре Бабце?
Ольга (пытаясь понять, в чем дело, посмотрела на Романа, не сразу). Ничего не говорил.
Анна Петровна. Так-таки ничего?
Ольга (твердо). Ничего.
Анна Петровна. Скрябина, не лги.
Ольга. Я не лгу.
Анна Петровна. Значит, мне Таисия Митрофановна лгала.
Ольга. Я не понимаю.
Анна Петровна. Таисия Митрофановна — заведующая нашим роно. Ей всю версию с Игорем преподнес сын. А сыну по секрету рассказал его сосед по парте, Миша Воробьев.
Роман. Здравствуйте. Мишка-то при чем?
Анна Петровна. А Миша эту жгучую тайну узнал из твоих уст.
Роман. Ничего себе цепочка. (Ольге.) Представляешь, чтобы я с Мишкой на такие темы говорил?
Анна Петровна. Видишь ли, Воробьев… этот разговор не предназначался для Мишиных ушей.
Роман. Что же, он подслушивал его? Так?
Анна Петровна. Ну вот. Даже из твоего вопроса следует, что такой разговор действительно был.
Роман. Не ловите меня на слове.
Анна Петровна. Хорошо. Меня не форма интересует, а существо. Ты по секрету — Оле, Миша — приятелю, приятель — маме, мама — мне. И скоро весь город будет повторять измышления безответственного мальчишки (повысив голос), у которого, кстати, в кармане лежит комсомольский билет… Сплетню надо пресекать. На корню. (Ольге.) Так что же он тебе говорил?
Ольга (помолчав). Он говорил, что у Игоря, ему кажется, появились странные друзья… вот и все… И что это его беспокоит и надо как-то осторожно выяснить, чтобы не случилось беды… и все.
Анна Петровна. Смягчаешь, Скрябина. Мне все это в другой редакции преподнесли… Ну, Воробьев, понимаешь теперь, как отвратительно было мне наблюдать за всеми твоими жалкими потугами уйти от ответа? Запомни, что товарища от незаслуженных подозрений следует оберегать. Оберегать следует его честь! Опять эта усмешечка твоя?
Роман. Слышал я сегодня эти слова.
Анна Петровна. Тем более. Так вот: родители Игоря возмущены. Я не скрыла, что разговоры исходят от тебя. Поэтому сейчас же отправляйся к ним и извинись… Ты слышишь, что я говорю, Воробьев?
Роман. Никуда я извиняться не пойду.
Пауза.
Анна Петровна. Где ты был вчера вечером, когда с Пироговым случилась эта беда?
Роман не отвечает.
Оля, ты правдивая девочка. Скажи, где вчера в момент поножовщины был Воробьев?
Ольга (помедлив). В парке.
Анна Петровна. Ну да, в парке. А далеко ли от того места, где произошла беда?
Ольга. Я не знаю.
Анна Петровна. Неправда. Ты знаешь и это. Он был рядом. Настолько рядом, что видел, как был разбит фонарь и как в темноте началась драка. Да?
Ольга (очень тихо). Да.
Анна Петровна. А теперь ответь мне ты, Воробьев. Как называется поведение человека, который отсиживается в кустах в то время, как на его товарища набрасываются с ножом? И интересно, что скажет на это уважаемый тобой Иван Иванович, бывший фронтовик?
Роман не отвечает.
Мягко говоря, трусостью. А если не бояться правды — подлостью. А человек называется подлецом.
Роман встает, он растерян и жалок.
И если ты не извинишься перед родителями за то, что возвел поклеп на их сына, честь школы будет действительно запятнана. Ты вынудишь меня пойти на это. Пусть общественность знает, что наша школа воспитала подлеца.
Роман, не поднимая глаз, резко поворачивается и убегает. Иван Иванович встает.
(Ивану Ивановичу.) Не уходите. (Ольге.) Ты можешь идти.
Иван Иванович (Ольге). Задержи Воробьева, пусть подождет.
Ольга уходит.
У этой вашей угрозы тоже название есть: шантаж.
Анна Петровна (опешила). Ну, знаете! Вы, как всегда, чересчур резки в суждениях.
Иван Иванович. Однако в выводах, в отличие от вас, нетороплив.
Анна Петровна. Не хотите ли и вы поддержать сплетню об Игоре Бабце? (Прошлась по кабинету, помолчала.) Помните, вы спросили, почему я от квартиры отказалась, живу в комнатенке, куда и гостей-то неловко пригласить?
Иван Иванович (сухо). Я знаю о вашей дружбе с родителями Игоря Бабца.
Анна Петровна. Да, это вы знаете. Вы уверены, что все знаете обо мне. Да и что, собственно, знать? Работящая старуха. Сухарь. Дружит с соседями по лестничной площадке. К молодым педагогам придирчива, с учениками строга. С вами и то с трудом находит общий язык. Пенсионный возраст. Как говорится, где тут вперед шагать, не отставать бы — и то хорошо… А знаете вы, каково старухе домой приходить? Одной. Сын в сорок пятом под Прагой погиб… Это, впрочем, тоже для вас не секрет. До седьмого класса Игорь Каждый день ко мне заходил. «Спокойной ночи, баба Аня. Все в порядке, иду ко сну». И в щечку чмокал, так уж у нас повелось. Теперь азбуку Морзе изучил, стучит перед сном. Комнаты — стенка в стенку у нас… Дед его и муж мой с финской не вернулись. На одном самолете летали, друзья… Вынянчила я Игоря. И сын и внук… Так-то, Ван Ваныч, дорогой. Кому же и знать его, как не мне? Не просто директор сейчас с Воробьевым говорил. А вы: «В выводах я, в отличие от вас, нетороплив».
