Ютаки Мафунэ - Хорьки
О-Тори. Тут вы правы. Раз уж я рассказала все как есть – скажу и об этом. Мне в каждом мужчине чудится вор, честное слово! Заводят такие сладкие речи, а посмотри на их рожи хорошенько – все как один метят на мои деньги. Я это прекрасно понимаю. Ха-ха-ха, вонючки! Поэтому я дала обет безбрачия и веду соответственный образ жизни.
Исэкин. Да, так оно и есть. Все они похожи на Ямакагэ!
О-Тори (неожиданно понизив голос). Да нет, я, право, не шучу. Я все тружусь, тружусь, одна-одинешенька, не зная, что со мной будет… Говорю без утайки: я ведь приехала в деревню, чтобы срочно вложить нажитые деньги в недвижимость, в усадьбу ли, в землю, чтоб беззаботно прожить остаток дней.
Исэкин (неожиданно серьезно). Раз уж об этом зашла речь, скажи, О-Тори, в самом деле, не этот ли дом ты себе присмотрела, как убеждает меня соседка? Она так из-за этого беспокоится, что даже слегла. Говорит, ты у нее дом отнимешь…
О-Тори (с усмешкой). Так что же, по-вашему, выходит, я старуху отравлю, а дом заграбастаю?
Исэкин. Да, так и говорит. Она… Вот почему я ей сказала: не беспокойся, мол, какой бы разбойницей О-Тори ни была, пока я рядом, пальцем не дам ей коснуться этого дома. (Внимательно смотрит на О-Тори.)
О-Тори (в гневе). Так вы считаете, что я тут торчу из этих соображений?!
Исэкин. Ну что ты! Но я видела, как ты каждый день о чем-то шепчешься с этим негодяем Ямакагэ, вот и решила, что натура твоя дрянная с тех пор не изменилась. (Снова пристально смотрит на О-Тори.)
О-Тори. А-ха-ха, мне наплевать, что говорит эта сумасшедшая старуха, но, оказывается, и вы обо мне так плохо думаете. Вас один и тот же бес попутал.
Исэкин (рассердившись). Ты стала городской дамой, О-Тори, и вздумала надо мной смеяться? Я тебе не позволю нос задирать! Если бы только старушка, а то и Сабу просил. Мол, сделай милость, отправь отсюда О-Тори как молено скорее.
О-Тори (неожиданно спокойно). Свинья неблагодарная этот Сабу! А вот теперь послушайте меня… Стоит мне разок покачать головой, и Сабу со старухой пойдут милостыню просить…
Исэкин. Сама ты неблагодарная! И меня, верно, хочешь с грязью смешать. Ты не знаешь, сколько я тут хлопотала для них, пока ты шаталась бог весть где и как! Окаянная!
О-Тори (со смехом). Зря вы так сердитесь. Рассудите сами: мог Сабу за каких-то три года заработать на стороне две тысячи иен или нет? Я хочу заполучить этот дом не для того, чтобы старухе досадить. А потому, что давно уже не верю людям и во всем полагаюсь только на себя!
Исэкин. Так эти деньги не Сабу привез?
О-Тори. Тоже еще простофиля! Этот Сабу со слезами умолял меня… Ну да ладно, знайте, что дом выкупила я, О-Тори. Может, и я вам теперь пригожусь, так что успокойтесь и хорошенько все продумайте. Годика через два я сверну дела в Дзёсю и поселюсь в этом доме. Чудесное приобретение!
Исэкин. Неужели это правда, О-Тори?
О-Тори. А Сабу покрасовался и уехал. Настоящий пройдоха, только с виду хорош. Да он мне звука поперек не смеет пикнуть!..
Исэкин. Что же это такое? Да неужели? Значит, Сабу даже матери не сказал?
О-Тори. Он меня на коленях умолял молчать.
Исэкин. Жаль мне тогда старушку!
О-Тори. В том-то и дело! Если б она знала, то… (Делает жест, будто затягивает на шее петлю.) Вот оно как! Поэтому я и от вас скрыла. Так что я одна оказалась виновата… Глупо…
Пауза.
Исэкин (спокойно, но решительно). А теперь у меня к тебе просьба, О-Тори: об этом – ни звука, ведь ей недолго осталось. А что если тебе переехать, когда ее уже не станет?!
О-Тори. Да, я так и думала. Я же не собираюсь сразу гнать эту каргу на улицу. (Пауза.) Знаете, я ведь уже хотела было отправиться в город, когда вы пришли. Мне пора…
Исэкин. Вот оно что! По делам едешь?
О-Тори. Да, есть кое-какие клиенты, долги соберу…
Исэкин. Ну, в добрый путь. Как вернешься, заходи, хоть пообедаешь спокойно. Словом, смотри, как получится…
О-Тори. Спасибо!
Исэкин уходит, совершенно подавленная. О-Тори провожает ее до двери, потом берет тетрадь и счеты, садится у очага. Достает из-за пазухи документы и разглядывает их в упоении; открывает когиелек, начинает подсчитывать деньги, щелкает на счетах. Долгая пауза. С улицы с задумчивым видом входит О-Сима.
О-Сима. Тетушка!
О-Тори не слышит ее и продолжает считать.
Эй, тетушка!
О-Тори (вздрогнув, в замешательстве прячет деньги). Что такое? Вот пристала!
О-Сима. У, мерзкая старуха! Когда я такое вижу, у меня кровь закипает от злости. Убить ее готова за эти деньги!
О-Тори. Будет неплохо. В тюрьму попадешь – с мужем повидаешься.
О-С им а. Вот скотина!.. Сделай милость, тетушка!
О-Тори. Не к лицу тебе попрошайничать! Неси залог – в любое время ссужу тебе денег.
О-Сима. Вот тебе залог – две дочери, выдай авансом пятьдесят монет.
О-Тори. Не по адресу обращаешься.
О-Сима. Из жалости хотя бы плати им каждый месяц. Или я не родня тебе?
О-Тори. Уж извини. Терпеть не могу всю эту «родню». Бесполезно просить.
О-Сима (задумчиво). Ну что ж, тетушка, если ты их оденешь, накормишь…
О-Тори. Вот это – пожалуйста!
О-Сима. Ах, дрянь! Забирай обеих…
О-Тори. Вот как! Ну что ж, раз ты согласна, я их возьму. Мне как раз надо менять трех-четырех девчонок. Удачно складывается! Все равно, где их нанимать. Итак, по рукам.
О-Сима (поднимается, словно рассердившись). Деньги давай! Хоть одну чарку опрокину! Хватит и пятидесяти дзэни, тетушка!
О-Тори протягивает ей монеты.
А еще пятьдесят?
О-Тори. Нет, не получишь.
О-Сима. Тьфу! Старая скряга! (Уходит.)
О-Тори убирает тетрадь, счеты, направляется в гостиную и сталкивается лицом к лицу с О-Кадзи.
О-Тори (удивленно). В чем дело, сестрица? Что ты делала в моей комнате?
О-Кадзи (с ненавистью). В этом доме твоей комнаты нет!
О-Тори. Хм, вон там твоя постель! (Указывает пальцем в глубь сцены.) Лежи и помалкивай! Побирушка! (Выходит ненадолго и тут же возвращается.) Ах ты воровка! Рылась в моих вещах!
О-Кадзи. Да, я проверила, не украла ли ты чего у Сабу. Пока я жива, ты меня не проведешь…
О-Тори (с досадой). Одной ногой в могиле, а чуть что – сразу грязью поливает! Добить меня хочешь, да?!
О-Кадзи. Уезжай скорей. При мне у тебя ничего не выйдет, как бы ты ни старалась. Нечем тебе поживиться. Не осталось даже циновок. Только куры да я. Убирайся!
О-Тори. Как ни жаль, но, может быть, вместо меня на сей раз придется сматываться тебе. Хотя посмотрим, как ты себя будешь вести. Я по натуре не такой жестокий человек, чтоб вышвырнуть на улицу умирающую старуху.
О-Кадзи (с ненавистью). Ах ты воровка, ты всегда зубы заговаривала! Думаешь меня с толку сбить! (Кричит.) Хватит! Вон отсюда!
О-Тори. Я могу рассердиться, сестрица. Ты это знаешь! И тогда тебе не поздоровится. Так что смотри…
О-Кадзи (смеется). Ты думаешь меня запугать?! Ты не смеешь даже порог переступать этого дома. Я тебя держала из жалости. Не знаю, чем ты там занимаешься в Дзёсю. Но за твои прежние дела тебя ни на минуту нельзя оставлять в этом доме. Уезжай и никогда сюда не возвращайся.
О-Тори (с усмешкой). Ох, сестрица, ты все твердишь «этот дом», «этот дом», а что если я его купила?! И тогда мне прикажешь не переступать его порога?
О-Кадзи. Что?! Ах ты бродяга, забыла уже слова покойного брата? Душа его не допустит, чтобы усадьба попала в твои руки.
О-Тори. Душа его скажет мне спасибо. Как можешь говорить это ты, которую грязный ростовщик отсюда выгнал?!
О-Кадзи. Пусть дом достался бы кому угодно, но только не тебе! Дрянь! Сколько же у тебя денег? Ты думаешь, я не знаю, как ты их нажила, злодейка?! Ах вот для чего ты вернулась в деревню! Не повезло! Жаль мне тебя, Сабу перед отъездом все уладил!
О-Т о р и. Мне тебя тоже жаль, сестрица! Ты ведь считаешь, что Сабу вернул этот дом. Тот самый Сабу, который сидит без гроша и даже деньги на обратный путь у меня взял.
О-Кадзи (вдруг потеряв уверенность). Что-что? Долго ты еще будешь надо мной издеваться? Вот ведь мерзавка! Люди знают, что Сабу привез с юга много денег. Спроси-ка у Ияма!
О-Тори. Ты же не переживешь, если я всем расскажу правду. Да и Сабу не сможет вернуться в деревню. Стать таким посмешищем!
О-Кадзи (смертельно бледная, дрожа всем телом). Лжешь! Негодяйка! Лжешь! Негодяйка!
О-Тори. Поэтому… Да не поднимай шума! Постыдилась бы! Я теперь при деньгах. Короче говоря, он где-то прослышал об этом и весь в слезах приехал ко мне. Ясно тебе, сестрица?! Да я и сама бы не перенесла позора, если б дом попал в чужие руки. Поэтому, не раздумывая, одолжила Сабу две тысячи. Теперь тебе все должно быть ясно.
О-Кадзи (кричит, надрываясь). Лжешь! Ты лжешь!
