Николай Языков - Стихотворения

                      Сияет яркая полночная луна
                      На небе голубом; и сон и тишина
                      Лелеет и хранит мое уединенье.
                      Люблю я этот час, когда воображенье
                      Влечет меня в тот край, где светлый мир наук,
                      Привольное житье и чаш веселый стук,
                      Свободные труды, разгульные забавы
                      И пылкие умы и рыцарские нравы…
                      Ах молодость моя, зачем она прошла!
                      И ты, которая мне ангелом была
                      Надежд возвышенных, которая любила
                      Мои стихи; она, прибежище и сила
                      И первых нежных чувств и первых смелых дум,
                      Томивших сердце мне и волновавших ум,
                      Она — ее уж нет, любви моей прекрасной!
                      Но помню я тот взор, и сладостный и ясной,
                      Каким всего меня проникнула она:
                      Он безмятежен был, как неба глубина,
                      Светло-спокойная, исполненная бога —
                      И грудь мою тогда не жаркая тревога
                      Земных надежд, земных желаний потрясла;
                      Нет, гармонической тогда она была,
                      И были чувства в ней высокие, святые,
                      Каким доступны мы, когда в часы ночные.
                      Задумчиво глядим на звездные поля:
                      Тогда бесстрастны мы и нам чужда земля,
                      На мысль о небесах примененная нами!
                      О, как бы я желал бессмертными стихами
                      Воспеть ее, красу счастливых дней моих!
                      О, как бы я желал, хотя б единый стих
                      Потомству передать ее животворящий,
                      Чтоб был он тверд и чист, торжественно звучащий —
                      И словно блеском дня и солнечных лучей,
                      Играл бы славою и радостью о ней.

                      Увенчанный и пристыженный вами,
                      Благодарить не нахожу я слов;
                      Скажу одно: меж царскими венцами
                      Не видано прекраснейших венцов!
                      Пусть лаврами украшен я не буду
                      Пусть сей венец поэту в шутку дан;
                      Но — ваш казак — я вечно не забуду,
                      Как пошутил со мной мой атаман.

                         Какой огонь тогда блистал
                         В душе моей обвороженной,
                         Когда я звучный глас внимал,
                            Твой глас, о бард священный,
                      Краса певцов, великий Оссиан!
                         И мысль моя тогда летала
                         По холмам тех счастливых стран,
                    Где арфа стройная героев воспевала.
                         Тогда я пред собою зрел
                         Тебя, Фингал непобедимый,
                         В тот час, как небосклон горел,
                         Зарею утренней златимый;
                      Как ветерки игривые кругом
                         Героя тихо пролетали,
                         И солнце блещущим лучом
                         Сверкало на ужасной стали.
                      Я зрел его: он, на копье склонясь,
                         Стоял в очах своих с грозою,
                    И вдруг на воинство противных устремясь,
                         Все повергал своей рукою.
                         Я зрел, как, подвиг свой свершив,
                         Он восходил на холм зеленый
                    И, на равнину взор печальный обратив,
                         Где враг упал, им низложенный,
                         Стоял с поникшею главой,
                           В доспехах, кровию омытых.
                    Я шлемы зрел, его рассечены рукой,
                           Зрел горы им щитов разбитых!..

                         Краса полуночной природы,
                         Любовь очей, моя страна!
                         Твоя живая тишина,
                         Твои лихие непогоды,
                         Твои леса, твои луга,
                         И Волги пышные брега,
                         И Волги радостные воды —
                         Всё мило мне, как жар стихов,
                         Как жажда пламенная славы,
                         Как шум прибережной дубравы
                         И разыгравшихся валов.

                         Всегда люблю я, вечно живы
                         На крепкой памяти моей
                         Предметы юношеских дней
                         И сердца первые порывы;
                         Когда волшебница-мечта
                         Красноречивые места
                         Мне оживляет и рисует,
                         Она свежа, она чиста,
                         Она блестит, она ликует.

                         Но там, где русская природа,
                         Как наших дедов времена,
                         И величава, и грозна,
                         И благодатна, как свобода, —
                         Там вяло дни мои лились,
                         Там не внимают вдохновенью,
                         И люди мирно обреклись
                         Непринужденному забвенью.

                         Целуй меня, моя Лилета,
                         Целуй, целуй! Опять с тобой
                         Восторги вольного поэта,
                         И сила страсти молодой.
                         И голос лиры вдохновенной!
                         Покинув край непросвещенный,
                         Душой высокое любя,
                         Опять тобой воспламененный,
                         Я стану петь и шум военный,
                         И меченосцев, и тебя!

                  Свет Родионовна, забуду ли тебя?
                  В те дни, как сельскую свободу возлюбя,
                  Я покидал для ней и славу, и науки,
                  И немцев, и сей град профессоров и скуки,
                  Ты, благодатная хозяйка сени той,
                  Где Пушкин, не сражен суровою судьбой,
                  Презрев людей, молву, их ласки, их измены,
                  Священнодействовал при алтаре камены, —
                  Всегда приветами сердечной доброты
                  Встречала ты меня, мне здравствовала ты,
                  Когда чрез длинный ряд полей, под зноем лета,
                  Ходил я навещать изгнанника-поэта
                  И мне сопутствовал приятель давний твой,
                  Ареевых наук питомец молодой.
                  Как сладостно твое святое хлебосольство
                  Нам баловало вкус и жажды своевольство;
                  С каким радушием — красою древних лет —
                  Ты набирала нам затейливый обед!
                  Сама и водку нам, и брашна подавала,
                  И соты, и плоды, и вина уставляла
                  На милой тесноте старинного стола!
                  Ты занимала нас — добра и весела —
                  Про стародавних бар пленительным рассказом;
                  Мы удивлялися почтенным их проказам,
                  Мы верили тебе — и смех не прерывал
                  Твоих бесхитростных суждений и похвал;
                  Свободно говорил язык словоохотный,
                  И легкие часы летали беззаботно!