Николай Языков - Стихотворения

                    На праздник стеклися в божницу Дагона
                    Народ и князья филистимской земли,
                    Себе на потеху — они и Сампсона
                      В оковах туда привели,

                    И шумно ликуют. Душа в нем уныла,
                    Он думает думу: давно ли жила,
                    Кипела в нем дивная, страшная сила
                      Израиля честь и хвала!

                    Давно ли, дрожа и бледнея, толпами
                    Враги перед ним повертались во прах,
                    И львиную пасть раздирал он руками,
                      Ворота носил на плечах!

                    Его соблазнили Далиды прекрасной
                    Коварные ласки, сверканье очей,
                    И пышное лоно, и звук любострастной
                      Пленительных, женских речей;

                    В объятиях неги его усыпила
                    Далида и кудри остригла, ему:
                    Зане в них была его дивная сила,
                      Какой не дано никому!

                    И бога забыл он, и падшего взяли
                    Сампсона враги, и лишился очей,
                    И грозные руки ему заковали
                      В медяную тяжесть цепей.

                    Жестоко поруган и презрен, томился
                    В темнице, и мельницу двигал Сампсон;
                    Но выросли кудри его, — но смирился,
                      И богу покаялся он.

                    На праздник Дагона его из темницы
                    Враги привели, — и потеха он им!
                    И старый, и малый, и жены-блудницы
                      Ликуя, смеются над ним.

                    Безумные! бросьте свое ликованье!
                    Не смейтесь, смотрите, душа в нем кипит:
                    Несносно ему от врагов поруганье,
                      Он гибельно вам отомстит!

                    Незрячие очи он к небу возводит,
                    И зыблется грудь его, гневом полна;
                    Он слышит: бывалая сила в нем бродит,
                      Могучи его рамена.

                    "О, дай мне погибнуть с моими врагами!
                    Внемли, о мой боже, последней мольбе
                    Сампсона!" — И крепко схватил он руками
                      Столбы и позвал их к себе.

                    И вдруг оглянулись враги на Сампсона,
                    И страхом и трепетом обдало их,
                    И пала божница… и праздник Дагона
                      Под грудой развалин утих…

                   Он памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
                        Достойный праведных похвал,
                   И краше, чем кумир иль столб каменосечный,
                        И тверже, чем литой металл!
                   Тот славный памятник, отчизну украшая.
                        О нем потомству говорит
                   И будет говорить, покуда Русь святая
                        Самой себе не изменит!
                   Покуда внятны ей родимые преданья
                        Давно скончавшихся веков
                   Про светлые дела, про лютые страданья,
                        Про жизнь и веру праотцов;
                   Покуда наш язык, могучий и прекрасной,
                        Их вещий, их заветный глас,
                   Певучий и живой, звучит нам сладкогласно,
                        И есть отечество у нас!
                   Любя отечество душою просвещенной,
                        И славу русскую любя,
                   Труду высокому обрек он неизменно
                        Все дни свои, всего себя;
                   И полон им одним и с ним позабывая
                        Призыв блистательных честей,
                   И множество сует, какими жизнь мирская
                        Манит к себе, влечет людей
                   В свои объятия, и силу, и отвагу,
                        И жажду чистого труда,
                   И пылкую любовь к отечеству и благу,
                        Мертвит и душит навсегда,
                   В тиши работал он, почтенный собеседник
                        Простосердечной старины,
                   И ей сочувствуя, и правды проповедник,
                       И не наемник новизны!
                   Сказанья праотцов судил он нелукаво,
                       Он прямодушно понимал
                   Родную нашу Русь, — и совершил со славой
                       Великий подвиг: написал
                   Для нас он книгу книг: — и ясною картиной
                       В ней обновилась старина.
                   Вот первые князья с варяжскою дружиной,
                        И веют наши знамена
                   У цареградских стен! Вот Русь преображает
                        Владимир — солнце древних лет,
                   И с киевских высот ей царственно сияет
                        Креста животворящий свет!
                   Вот Ярослав, вот век усобицы кровавой,
                        Раздор и трата бодрых сил;
                   Вот благодушные и смелые Мстиславы,
                        И Мономах, и Даниил!
                   Вот страшный божий гнев: по всей земле тревога
                        И шумны полчища татар;
                   Им степь широкая, как тесная дорога;
                        Везде война, везде пожар,
                   И русские князья с поникшими главами
                        Идут в безбожную орду!
                   Вот рыцарство меча с железными полками
                        И их побоище на льду;
                   Великий Новгород с своею бурной волей,
                        И Псков, Новугороду брат;
                   Москва, святитель Петр, и Куликово поле;
                        Вот уничтоженный Ахмат;
                   Великий Иоанн, всей Руси повелитель, —
                        И вот наш Грозный, внук его,
                   Трех мусульманских царств счастливый покоритель —
                         И кровопийца своего!
                   Неслыханный тиран, мучитель непреклонный,
                        Природы ужас и позор!
                   В Москве за казнью казнь; у плахи беззаконной
                        Весь день мясничает топор.
                   По земским городам толпа кромешных бродит,
                        Нося грабеж, губя людей,
                   И бешено-свиреп, сам царь ее предводит,
                        Глава усердных палачей!
                   И ты, в страданиях смертельных цепенея,
                        Ты все кровавые дела,
                   Весь дикий произвол державного злодея,
                        Спокойно ты перенесла,
                   Святая Русь! Но суд истории свободно
                        Свой приговор ему изрек;
                   Царя мучителя oн проклял всенародно
                        Из рода в род, из века в век!
                   Вот сын тирана, — царь-смиренник молчаливой.
                        Молитва, пост и тишина,
                   И отдохнул народ под властью незлобивой,
                        И царству слава отдана.
                   Правитель Годунов; вот сам он на престоле;
                        Но тень из гроба восстает
                   И гибнет царь Борис: его не любит боле,
                        Его не хочет свой народ!
                   Бродяга царствует, воспитанник латинства,
                        Он презирает наш закон,
                   В Кремле он поселил соблазны и бесчинства
                        Ночных скаканий шум и звон,
                   И песни буйные, и струнное гуденье…
                        Но чу! Набат и грозен крик!
                   И бурно в Кремль идет народное волненье…
                        Долой венчанный еретик!
                   Вот Шуйский, мятежи — и самозванец новый,
                        Клеврет строптивых поляков;
                   Вот Михаил Скопин и братья Ляпуновы!
                        Вот сотня доблих чернецов,
                   Противу тьмы врагов громовая твердыня.
                        В Москве знамена короля…
                   В плену священный Кремль… поругана святыня.
                        Мужайся, Русская земля!

                   Великий подвиг свой он совершил со славой!
                        О! сколько дум рождает в нас,
                   И задушевных дум, текущий величаво
                        Его пленительный рассказ,
                   И ясный и живой, как волны голубые,
                        Реки, царицы русских вод,
                   Между холмов и гор, откуда он впервые
                        Увидел солнечный восход!
                   Он будит в нас огонь прекрасный и высокий,
                        Огонь чистейший и святой,
                   Уме недвижный в нас, заглохший в нас глубоко
                        От жизни блудной и пустой,
                   Любовь к своей земле. Нас, преданных чужбине,
                        Красноречиво учит он
                   Не рабствовать ее презрительной гордыне,
                        Хранить в душе родной закон,
                   Надежно уважать свои родные силы,
                        Спасенья чаять только в них,
                   В себе, — и не плевать на честные могилы
                        Могучих прадедов своих!
                   Бессмертен Карамзин! Его бытописанья
                        Не позабудет русский мир,
                   И памяти о нем не нужны струн бряцанья.
                        Не нужен камень иль кумир:
                   Она без них крепка в отчизне просвещенной…
                        Но слава времени, когда
                   И мирный гражданин, подвижник незабвенной
                        На поле книжного труда,
                   Венчанный славою, и гордый воевода,
                        Герой счастливый на войне.
                   Стоят торжественно перед лицом народа
                        Уже на ровной вышине!