Юджин О'Нил - Любовь под вязами (Eugene ONeill. Desire Under the Elms)
Она поворачивает к нему холодное лицо и зло смотрит на него. (Застывает на миг, затем грубо.) Уразумела хоть что-нибудь из моего рассказа?
Абби (обескураженно). Кажется.
Кэбот (отталкивает ее). Ты ничего не поняла и никогда не поймешь. Только сыном ты можешь откупиться, — иначе…
Абби (зло). Разве я не молюсь?
Кэбот (с горечью). Молись еще!
Абби (спокойно, почти угрожающе). Хорошо. Я рожу сына. Я тебе обещаю.
Кэбот. Разве такие вещи обещают? Кто знает наперед…
Абби. А я, может, ясновидящая. Я, может, могу предвидеть. (Странно улыбается.)
Кэбот. Кто знает! — может, и ясновидящая. Иной раз ты заставляешь меня холодеть. (Вздрагивает.) Холодно в этом доме. Холодно и одиноко. Мне все время кажется, что в углу кто-то шевелится. (Встает, натягивает штаны и обувает ботинки.)
Абби (удивленно). Куда ты?
Кэбот. Туда, где тепло и спокойно. Пойду к коровам. (С горечью.) Я с ними разговариваю, они меня понимают. Они знают ферму, знают меня. После беседы с ними я успокаиваюсь.
Абби (с некоторым испугом). Тебе нездоровится, Эфраим?
Не отвечая, Кэбот уходит, гремя ботинками. Эбин садится на кровать, прислушивается. Абби смотрит на перегородку. Кэбот выходит из дома, огибает угол, останавливается у ворот и смотрит на небо.
Кэбот (простирая руки). Господь всемогущий, отзовись из темноты. (Прислушивается как бы в ожидании ответа и, не дождавшись, опускает руки, качает головой и медленно бредет к коровнику.)
Эбин и Абби продолжают смотреть на перегородку. Эбин тяжело вздыхает, Абби отзывается как эхо. Они очень взволнованы. Наконец Абби встает, подходит к перегородке и прикладывает ухо. Эбин встревожен. Абби отходит от перегородки, направляется к двери. Взгляд Эбина безошибочно следует за ней, как будто он видит ее через перегородку. Дверь в комнату Эбина бесшумно отворяется, входит Абби. Он застыл в напряженном ожидании. Она с секунду смотрит на него, затем, легко вскрикнув, подбегает к нему, обнимает и покрывает его лицо поцелуями. Очнувшись от оцепенения, он обнимает Абби и сам целует ее. Вдруг отстраняет ее и резко вскакивает на ноги. Охваченные страстью, затаив дыхание, они молча стоят друг против друга.
Абби (с болью). Зачем так, Эбин! Не сторонись! Ты будешь счастлив со мной.
Эбин (резко). Не хочу я твоего счастья!
Абби (беспомощно). Ты так не думаешь, Эбин. Не надо лгать.
Эбин (зло). Я же сказал, ничего мне от тебя не нужно. Я ненавижу тебя.
Абби. Я целовала тебя, да и ты тоже. Я чувствовала, как горят твои губы. Не обманывай себя. (Напряженно.) Если тебе было все равно, почему ты ответил на поцелуи, почему губы твои горели?
Эбин (вытирая губы). Они горели, быть может, оттого, что я думал о другой.
Абби (уязвлена). О Минни?
Эбин. Возможно.
Абби (с болью). Ты все же ходил к ней? Скажи — ходил? Я надеялась… Потому ты и отвергаешь меня?
Эбин (усмехнувшись). А если и так, — что тогда?
Абби (в ярости). Тогда ты скотина, Эбин Кэбот!
Эбин (издеваясь). По какому праву вы так разговариваете со мной?
Абби (рассмеявшись). По какому праву? Может, ты возомнил, что я влюблена в тебя? В такое жалкое существо, как ты? Ха! Ты мне нужен, мне так надо! Нужен. И я тебя заполучу. Потому что я сильнее тебя.
Эбин (резко). Я понимаю — это часть вашего плана. Заграбастать все.
Абби (насмешливо). Возможно.
Эбин (в бешенстве). Убирайтесь из моей комнаты!
Абби. Это моя комната, и ты всего-навсего нанят в работники.
Эбин. Убирайтесь, пока я не убил вас!
Абби (уверенно). А я тебя не боюсь. Ни капельки. Ты ведь хочешь меня. Такой, как ты, никогда не убьет женщину, которую хочет. Твой взгляд выдает тебя, в нем страсть ко мне, твои губы дрожат — они жаждут поцелуя, зубы твои готовы меня укусить.
Он следит за ней с ужасом, как зачарованный. (Смеется сумасшедшим победоносным смехом.) Этот дом — мой, лишь одна комната — та, что внизу, — не моя. Но и она станет моей нынешней ночью. Я иду вниз, Эбин. Я зажгу свечи. (Издевательски кланяется.) Не хотите ли поухаживать за мной, мистер Кэбот?
Эбин (глухо). Вы не смеете. С тех пор как умерла моя мать, никто не переступал порог этой комнаты. И вы не смеете…
Взгляд Абби пылает такой испепеляющей страстью, что Эбин в растерянности замолкает.
Абби (направляется к выходу и, чувствуя на себе взгляд Эбина, набирается духу сказать). Я буду ждать тебя, Эбин. (Уходит.)
Эбин смотрит ей вслед, подходит к двери. В окне первого этажа зажигается свет.
Эбин (бормочет). Там — внизу? (Берет со стула белую рубашку, надевает, повязывает галстук, надевает пиджак, берет шляпу. В галстуке, босой, он озирается вокруг и удивленно бормочет.) Мама, где ты? (Медленно идет к двери.)
Картина третья
Несколько минут спустя. Мрачная, как гроб, гостиная. Можно подумать, что обитатели дома здесь себя заживо похоронили. Абби зажгла все свечи, какие были в комнате, и обстановка гостиной предстала перед ней во всем своем уродстве. Абби неподвижно сидит на краешке дивана, хотя страх и подсказывает ей бежать отсюда. Дверь открывается, и входит Эбин. Он бос, в руке шляпа. Смущенный, останавливается и смотрит на Абби.
Абби (нервничая; вежливо). Может, присядешь?
Эбин (тупо). Да. (Осторожно кладет шляпу на пол около двери, подходит к дивану и садится рядом с Абби на краешек дивана. Сохраняя суровость, сидят, уставившись в пол.)
Абби. Когда я вошла сюда, мне показалось, что тут кто-то есть.
Эбин (просто). Это была мама.
Абби. Мне кажется, что и сейчас кто-то есть.
Эбин. Это мама.
Абби. Сперва я хотела убежать — так испугалась. Теперь, когда ты пришел, эти стены стали добрее. (В пространство.) Благодарю вас.
Эбин. Она всегда меня любила.
Абби. Может быть, она знает, что и я тебя люблю. Может быть, поэтому она стала добрее.
Эбин. Не знаю. Думаю, ненавидит вас.
Абби. Нет. Я чувствую, что нет.
Эбин. Она ненавидит вас за то, что вы заняли ее место, живете в ее доме, сидите в ее комнате, где она умерла. (Внезапно замолкает; чем-то обеспокоен, смотрит по сторонам.)
Абби. Что случилось, Эбин?
Эбин (шепотом). Она не хочет, чтобы я напоминал вам об этом.
Абби (возбужденно). Конечно, Эбин. Она добра ко мне. Она ничего не может иметь против меня. Мы не знали друг друга.
Эбин. Она затаила на него обиду.
Абби. Все мы затаили на него обиду.
Эбин. Да. (Страстно.) Я затаил, видит бог.
Абби (берет его за руку, гладит). Не думай о нем, — думай о своей матери, которая добра к нам. Расскажи мне о ней, Эбин.
Эбин. Что рассказывать?! Она была доброй. Она была хорошей.
Абби (кладет руку на его плечо, он не реагирует. Страстно). И я буду доброй к тебе.
Эбин. Иногда она пела мне.
Абби. И я буду петь!
Эбин. Это был ее дом. Это была ее ферма.
Абби. Это мой дом. Это моя ферма!
Эбин. Он женился, чтобы ограбить ее. Она была кроткой и безропотной. Он не ценил ее.
Абби. Он и меня не ценит.
Эбин. Он убивал ее изо дня в день своей жестокостью.
Абби. Он и меня убивает.
Эбин. Она умерла. (Пауза.) Иногда она пела мне. (Плачет.)
Абби (обхватив его голову; страстно). И я буду петь. Я умру ради тебя, Эбин. (Несмотря на переполняющее ее желание, в ее голосе, в манерах — искреннее чувство, ужасная смесь вожделения и материнской любви.) Не плачь, Эбин! Я постараюсь заменить тебе мать. Я буду такой, какой она была для тебя. Разреши мне поцеловать тебя! (Притягивает его голову, он пытается притворно воспротивиться. Нежно.) Не бойся, я поцелую тебя так, как поцеловала бы тебя она. И ты поцелуй меня, как целовал ее перед сном, желая доброй ночи.
Сдержанно обмениваются поцелуями. Вдруг дикая страсть охватывает ее; она как безумная начинает целовать его; обняв ее, он отвечает ей тем же. Неожиданно Эбин — так же как недавно наверху, в своей комнате, — вдруг резко отталкивает ее. Он охвачен ужасом.
