Мустай Карим - Не бросай огонь, Прометей!

Мы вместе сон увидели зловещий,
Вернемся к яви, Прометей, проснись!

Нет, здесь — не сон,
Самой судьбы явленье!

Так помыслы опасные — оставь!

Оставить, отступиться…
И отречься
Мне от тебя,
А значит, от себя?
О нет! Я — Прометей! Решенье твердо.
…И тридцать тысяч лет промчатся все же,
Но, если, став бессмертной, ждать решишься,—
Все вынесу…
Агазия, иду!

Все то, что драгоценно, — взаперти,
И все, что благородно, — на запоре.
Попробуй-ка богов уразуметь,
Сперва творят — а после запрещают,
Едва откроют — спрячут под замок.
Уж сколько лет мы охраняем этот
Святой огонь. Но я не понимаю,
Зачем и от кого его храним,
Вот ты скажи…

Что ж я скажу? Я — сила,
Тупая сила…
Как судить о том,
Что божество державное свершает…
И права нет, и мне не по уму!

Так, значит, даже куцый твой умишко
И тот — под стражей?

Ну, тебе виднее. Ты — Власть.

И я —
Лишь власть, слепая власть,
Глухая власть!
Не молния, а грохот,
Лишь гром горящей Зевсовой стрелы.

Мудрено говоришь…
И как-то странно
Из уст верховной Власти слышать это.

Я утомлен, и все мне надоело.

Что надоело?

Не продашь — скажу.

Не плохо бы продать,
Да много ль стоишь?

Смеешься?
Знай, что, если покупают
На рынке власть, — в лицо не смотрят ей.
Уж это-то я знаю.
Не продашь?

Зачем?
Торговля — не мое занятье.
Ей занята пронырливая Хитрость,
А Силе
Суетиться — не к лицу.

Не кипятись впустую —
Лучше слушай…

Не торопись!
Пока еще утроба
Вмещает тайну — лучше потерпи,
А если нет — вываливай давай.

Нет сил терпеть, я лопну…
Вот мученье —
Жить ложной властью,
Тенью дум царя.
За что я в подчинении у Зевса,
Когда я — Власть,
Коль сам меня создал он,
То первый должен подчиняться мне!
Я сам хочу повелевать и править,
И в Зевсовом дворце сидеть мне должно,
А не служить, не обивать пороги.
Я — Власть и долже властвовать над всеми —
Ан нет…
Стою на страже, как собака.
Какой позор!
Все то, что благородно
И драгоценно,—
Под замком, в опале.
И даже я…

Вот ересь! Ну и ну!

Языком твоим, как видно, водит.
В каком-то разе — только и осталось
Правителя богов турнуть с престола
И гнать взашей,
Чтоб самому воссесть…

Нет, пусть он сам сидит себе на троне,
А я — на шее у него…
Недурно?

Тогда скорей! Хоть раз бы посмеяться,
Похохотать до колик! Ха-ха-ха!

Тес! Не шуми. Что сказано — забыто.
Ведь я молчал, не проронил ни слова…

Как? Ты — молчал? А что же слышал я?

А ничего.

Как ты преобразился:
Цвет сорок раз меняя на глазах,
Ты сорок раз меняешь и повадки.

Я — Власть, привычны мне метаморфозы,
Что ни скажу — все к месту и правдиво,
А ныне —
Ничего не говорил…
Не обронил сегодня ни словечка…

Ну и дела…

Да, уж дела… Беда!

Да пропади все пропадом! Проклятье!
Вот стой здесь вечность, как чурбан с глазами,
Не шевелись и охраняй огонь,
И дьяволом самим давно забытый.

Покамест Зевс уснул, перебесись,
Как разъяренный тигр в надежной клетке…
Как тихо!
Мертвым сном уснул Олимп.
Взгляни — богов свалило с ног веселье.

А мы стоим…

Слюну глотая…
Там —
От пиршества остались горы мяса,
И плещут реки винные кругом…

Как мило нимфы нежные поют,
Внося томленье в душу…

Им, должно быть,
Со старыми богами стало скучно.

Как манят обольстительницы-девы…

Нас призывают! Полно, чаровницы!
Не искушайте!

Это колдовство
Властительнее власти…

Вновь зовут!
Нет силы пересилить наважденье!
…Греха не будет, если хоть разок
Мы сходим за невинною утехой.

Совсем не грех, а божья благодать.
Прислушайся, как призывают страстно!

Не утерпеть!

И впрямь — приворожили!
Над этим власти нет!

Иссякла сила.
Пошли!
Очаг?
Да ну его к богам!
Горит — и ладно,
Что с ним приключится?

Благодарю вас, милые хариты!

Вскоре песня стихает.
Я наконец у цели.
Мне осталось
Лишь руку протянуть
За горсткой зерен,
В тростинку всыпать искры
И — на Землю!

Тсс, Прометей, ведь рядом — Власть и Сила.

О золотая Афродита!
Как же здесь
В столь поздний час ты оказалась?

Пришла предостеречь тебя, спасти!
Пойми, твои намеренья опасны,
Одумайся!
Не избежишь возмездья!

Все знаю сам.

Но где вознагражденье
Мучений жесточайших и скорбей?

Посмотрим.

Сам подумай:
Ради этих
Забитых и невежественных тварей,
Не знающих ни чести, ни приличий,
Ты станешь счастьем жертвовать своим,
Теряя и свободу и блаженство.
А что взамен?

Что ж, если Зевс осудит
И проклянет,
Быть может, заслужу
Я у людей любовь и благодарность.

Я вижу, ты — младенец, Прометей.

Да, лишь младенец голою рукой
Хватает жар в печи и душит змея.
Пока при мне младенчество такое,
Останусь Прометеем…

Ну, а цель?

Цель — Человек.

Открой глаза пошире!
Кто — Человек?
Там — дикие уродцы,
Слепцы
Грызут друг друга, жизнь влача
В ничтожестве…

Коль отрекусь от цели,
То эти же слепые существа,
Лишенные и разума и веры,
Калеки и жестокие невежды,
Размножатся, как мухи,
Шар земной
Покрыв своей прожорливой оравой.
Зеленая и юная планета
Страной уродства станет,
Чтобы Зевс,
В тоске неисцелимо-безысходной
Все растоптал однажды и спалил.
Мои глаза открыты, Афродита,
Хочу глаза открыть я человеку,
Пусть видит, сколько красоты и мощи
Есть в нем самом…
Потом когда-нибудь
Он будет мне за это благодарен…

Не жди хвалы, дождешься поношенья.
…Я вижу, ты решился. Спор напрасен.
Страдалец бог,
Несокрушимым будь!

Спасибо, золотая Афродита!