Владимир Гуркин - Любовь и голуби (сборник)
Появляется Кирза. На вид ей далеко за пятьдесят. В руках болтается кирзовая черная сумка. На ногах поверх трико толстые шерстяные носки, калоши. Затертое бордовое пальто. На голове клеенчатая косынка от дождя.
Кирза. Здрасьте. (Виктору.) Согнулся… Кто разгибать будет? (Яковлеву.) Раз согнулся и не разогнулся.
Виктор. Сигарету уронил. Товарищ угощает… На его пьем. За встречу. Слышь, конфет тебе… На.
Яковлев. Выпьете с нами?
Кирза (сразу смягчившись, легко пнула Виктора. Склоняется к бутылке, оценивая, сколько осталось коньяка). Много у вас? Много. В квартиру пойдемте, посидим по-человечески.
Виктор. Не может он. К Яковлевым он. А ты выпей, выпей.
Яковлев наливает и подает стакан Кирзе.
На поминки не пошла?
Кирза. А никто и не звал.
Виктор. А я думал, позвали.
Кирза. Загородите меня от окон. Вылупятся.
Виктор (загораживая). Прекрасное дело… Че нам?..
Кирза (выпивает, закусывает конфетой). Ядреный какой.
Виктор. Коньяк. Видишь, прекрасный человек.
Яковлев. Кто умер? Какие поминки?
Кирза. В доме у нас. Сорок дней.
Виктор. А не девять?
Кирза. Какие девять?! Сорок! Наклюкался уже.
Виктор. Не успел же! Гляди! (Показывает на бутылку.)
Яковлев. Кто умер?
Кирза. В третьей квартире бабка живет…
Яковлев. Баба Даша?
Кирза. Знаете? С внучкой жила.
Виктор. О. Внучка умерла. Сорок дней. (Кирзе.) Я думал, тебя позвали.
Кирза. Ага… За мной потянешься, а нафиг ты там нужен? (Закуривает.) Вы к Яковлевым?
Виктор. Да он сам-то… А бабка жива, а в сто раз старше.
Кирза. На поминках они – и Нина, и Аркадий.
Виктор. Зинка тоже. Сеструха моя. Но мы с ней не знаемся. Брата родного презирает. Представляешь? Скоко лет уже презирает. (Кирзе.) Пусть бы даже и позвали, не пошел бы. Светку жалко, конечно. А ниче не поделаешь.
Яковлев. Пойду.
Виктор. В третьей они пируют. В третьей секции.
Кирза. Поминают, дурак.
Виктор. Ну поминают. А вы… А ты коньяк че, не берешь?
Яковлев. Виктор, тоже заходите. Вместе помянем. (Кирзе.) Как звать?
Кирза. Света.
Яковлев. Приходите.
Кирза. Куда?
Яковлев. На поминки.
Виктор. Дак не пустят.
Яковлев. Пустят. (Уходит в дом.)
Кирза прячет коньяк и конфеты в сумку.
Виктор. О, о! Затырила сразу.
Кирза. Хочешь пенделя? Дам.
Виктор. Сразу пенделя… Какая ты Света? Кирза и есть. Еще – Света!
Кирза. Спросил человек, сказала.
Виктор. Про тебя спросил! При чем тут Светка? Пинается, позорит на глазах… При чужом.
Кирза. Я про нее подумала. Да пошел ты!.. (Замахивается.)
Виктор. Не ругайсь. Не ругайсь. Идем.
Кирза. Быстро ребра посчитаю.
Виктор. Пойдем, не ругайсь. Умоемся, причешемся… Неудобно: пригласил человек. Пойдем.
Идут в дом.
Кирза. Зинка начнет, молчи сиди.
Виктор. А мне че? Прекрасное дело, знакомый нас пригласил. Она сама по себе, мы сами по себе.
Картина двадцать третья
В комнате у бабы Даши Нина, Аркадий, Зина, Маша. Все постарели и в старости своей подобрались поближе к бабе Даше, которой уже под девяносто; но она единственная, которую прошедшие двадцать лет почти не изменили.
Нина (Аркадию). Дед, ты бы ел. Опьянеешь.
Аркадий. Объелся.
Баба Даша. Ешь, Аркаша, ешь. Мне это потом девать некуды.
Маша. Наилька письмо прислала.
Зина. Чего пишет?
Маша. Плохо турма стало.
Зина. Хорошего в ней и быть не может.
Маша. Хуже стало, чем прошлый раз. В уборную кровью ходит. Всю ночь я плакал, думал.
Нина. Язву, поди, накатал себе. Посиди-ка с его.
Маша. Третий раз, ага. Ничего было, а теперь кровь пошла.
Баба Даша. Полечили бы.
Зина. Какое лечение в тюрьме? Вы че, теть Даша?
Баба Даша. Хоть как-нибудь.
Зина. Да ну.
Аркадий. Ну че вы завели?
Нина. Жалко же.
Маша. Жалко, да.
Аркадий. Баушки, лучше выпьем. Давайте. Помянем всех…
Баба Даша. Живых нельзя, Аркаша.
Нина. Дед, скажи честно – пьяный?
Аркадий. Гляди. (Поворачивается к Нине.)
Зина. Че ты ей показываешь, Аркадий?
Нина. Дак он как запьянеет, глаз сразу как у китайца сделается: у-узенький. На боковую, значит, пора.
Аркадий. Как? Ну как?
Нина. Как-как… (Приглядываясь.) Вроде ничего.
Аркадий (радостно кивнув). И не ворчи. Помянем еще Светланку, а с ей вместе родителев, родственников наших…
Баба Даша. Сашу с Толей можно.
Аркадий. Дядь Толю…
Зина. Тетю Сашу.
Аркадий. Теть Сашу. Кто еще?
Маша. А баянист наш, которую в Междуреченске завалило.
Нина. Валеру, да! И Валеру! Убило в шахте парня…
Зина. Давно уже.
Нина. Я и говорю, что молодого убило.
Аркадий (вздохнув). Специальность такая, че сделаешь? Берите рюмки.
Входит Яковлев.
Яковлев. Здравствуйте.
Пауза.
Баба Даша. Здравствуйте, проходите…
Нина. Саша!
Аркадий. Саня!
Нина и Аркадий выбираются из-за стола, бросаются к сыну. Поднимаются со своих мест и остальные. Объятия, поцелуи.
Нина (плача). Сашенька мой приехал… Сыночек мой приехал…
Аркадий (обняв руку Сани). Са-ня… Са-ня…
Саня. Мама… Пап… Здравствуйте, баба Даша.
Баба Даша. Здрастуй, Санюшка, здрастуй. (Обнимает, целует Саню.) Не узнала бы тебя: мужик какой-то вошел.
Нина (плача навзрыд). Приехал… Золотиночка моя…
Саня (сквозь слезы). Мама… (Прижимает к себе мать с отцом.) Мамочка… Папа.
Заплакала Зина, вытирает слезы Маша.
Нина (засуетившись). Ой, пойдем. Отец, домой идемте. Ой… Бери чемодан… Сына моя…
Баба Даша. Куда ты его уволакиваешь?
Зина. Пусть поест, выпьет человек. Че ты забегала? Намилуетесь еще. (Сане.) Садитесь, пожалуйста.
Нина (махнув на Зину). Это же Саня!
Зина. Я ему и говорю.
Нина. При чем тут садитесь? Садись, надо говорить. (Опять припадает к сыну.) Саня…
Аркадий. А как? Самолетом?
Саня. Самолетом.
Аркадий. А как? А че телеграмму?
Саня (обняв отца). Па-па.
Баба Даша. Зин, Маша, тащите их за стол.
Помогая друг другу, все рассаживаются.
Нина. Аж ноги подкосились.
Зина (ставит рюмку перед Саней, наливает вина). Вот, Саша. Холодец тебе, грибки. (Накладывает Сане в тарелку.) Картошечки с котлетками.
Саня. Мама, подожди. (Достает из сумки коньяк, конфеты, печенье.)
Маша. Какие гостинцы красивая.
Баба Даша. Сашенька, мы ить Светланку схоронили. Сорок ден отмечаем.
Аркадий. Заболела девка и померла. Выпей, Саня.
Саня. Все. Давайте все.
Выпивают.
Маша. Саша, Наилька моя опять турма попал. Целый третий раз.
Саня. За что?
Маша. Опять драка.
Зина. Рабочих мясокомбинатских ловили. Мясо отберут и сами по пятерке за килограмм у бакалейки продадут. Один засопротивлялся, и убили.
Маша. Не хотели убивать.
Зина. Не хотели, а убили. Семь лет дали. Не Наиль убил, но все равно… Четыре года сидит. (По секрету, Сане.) Бандюга стал несусветный. А ты чем работаешь? В отпуск или как?
Саня. В отпуск. Посмотрим.
Баба Даша. Как подгадал: прямо под сорок дней.
Зина. Какая работа у тебя? Хорошая?
Саня (пожав плечами). А что со Светкой? Почему она?..
Нина. Санечка…
Зина. С головой у нее. Голова у нее болела.
Баба Даша. С головой, с головой.
Зина. Без сознания лежала.
Баба Даша. Верталась в какой-то период.
Зина. Ага. Очнется и опять без сознания. И температура, и температура. И померла.
Баба Даша. Зина, че врач говорил, скажи.
Зина. Ага. Как вообще до таких годов дожила – непонятно.
Баба Даша. Вскрытие сделали и удивлялись. Я ж ее еще маленькой хоронила. Маленько не застал, Саша. Маленько не дождалась девка. Не увиделись.
Нина. Помнишь, как за тобой гонялась? Всем домом хохотали. А добрая была, славная… Санечка.
Аркадий. И воды старухам натаскает, и в магазин сбегает…
Баба Даша. А как уголь в стайки всем закидывала?..
Аркадий. Как бульдозер. Я мужик – не мог угнаться.
Баба Даша. Без подпорки теперь жить буду. Кто ее заменит? Никто не заменит. Хошь бы за ней скорее. А Бог не дает: таскаюсь и таскаюсь на белом свете. За всех своих детишек таскаюсь-доживаю. Мука мученическая.
Входят Виктор и Кирза. Все молча смотрят на вошедших.
Виктор (растерянно поклонившись). С праздничком.
Короткая пауза.
Зина. Ох! (Бросилась на Виктора с кулаками.) Я тебе покажу – с праздничком! Пьяница задрипанный!.. Я тебе покажу!..
Все кидаются разнимать.
Саня. Теть Зина, не надо!
Нина. Зина, не трогай ты его!..
Кирза. Так ему. Так. Уже совсем…
