Людмила Петрушевская - Любовь
Обзор книги Людмила Петрушевская - Любовь
Петрушевская Людмила
Любовь
Людмила Петрушевская
ЛЮБОВЬ
Пьеса в одном действии
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
СВЕТА.
ТОЛЯ.
ЕВГЕНИЯ ИВАНОВНА - мать Светы.
Комната, тесно обставленная мебелью; во всяком случае, повернуться буквально негде, и все действие идет вокруг большого стола.
Входят Света и Толя. Света в простом белом платье, с небольшим букетом цветов. Толя в черном костюме. Некоторое время они молчат. Света снимает туфли и стоит в чулках, потом она садится на стул. Когда-то она надевает домашние тапочки (на усмотрение режиссера), во всяком случае, это имеет значение процесс надевания Светой домашних тапочек.
Толя. А где мама твоя?
Света. Она пошла в гости.
Толя. Ну что же...
Света. Поехала, вернее. К родным, в Подольск.
Толя. Давно?
Света. Сразу... после нашей записи.
Толя. Насколько я представляю, туда - часа полтора в одну сторону.
Света. Меньше. Час пятнадцать с метро.
Толя. Устанет. Обратно ехать ей будет поздно. Все-таки Подольск, шпана.
Света. Она не любит нигде ночевать.
Толя. Ну что же...
Пауза, во время которой Толя немного ближе подходит к Свете.
Света. Ты... есть будешь?
Толя. Меня хорошо отравили в этом ресторане.
Света. Мне понравилось.
Толя. Меня отравили.
Света. Нет, мне понравилось
Толя. С непривычки.
Света. Нет, мне просто понравилось, как там кормят.
Толя. Цыпленок табака?
Света. Почему цыпленок? Я ела бефстроганов.
Толя. Ты завтра на себе почувствуешь, что значит бефстроганов. Они на каком масле это готовят, знаешь?
Толя подходит к Свете, и вот тут она может отойти на другую сторону стола искать домашние тапочки под скатертью.
Света. Мне понравилось.
Толя. Цыпленок табака был хорош только для зубного врача.
Света. Я ела бефстроганов.
Толя. А цыпленок годился лишь только для зубного врача.
Света. В смысле?
Толя. После него срочно надо чинить зубы.
Света. У тебя плохие разве зубы?
Толя. У меня отличные, ни разу не болели.
Света. Тогда что тебя волнует?
Толя. То, что, кроме костей, нечего было есть.
Света. Поменял бы, попросил официантку.
Толя. Не люблю подымать хай в ресторанах.
Света. Ты все равно поругался ведь с официанткой вначале.
Толя. Но это не от большой любви. Посадила за стол с крошками, объедками.
Света. Кто сажал? Ты сам скорей сел.
Толя. Кругом столько пустых столов, а они говорят - подождите.
Света. Подождали бы.
Толя. У тебя ведь нога стертая.
Фраза производит какое-то действие, которое вполне можно назвать как бы звуком лопнувшей струны.
Света. Я из-за этих туфель прокляла все на свете. Бегала, бегала за ними почти весь этот месяц, в результате взяла на полномера меньше и только позавчера.
Толя. Это когда я тебе звонил?
Света. В этот день.
Толя. Трудно было достать?
Света. Да белых нигде не было. Лето.
Толя. Заранее надо было.
Света. Да так как-то.
Толя. В конце концов, написала бы мне. Адрес я тебе свой оставлял.
Света. Я тебе тоже адрес оставляла.
Толя. Я все бегал, с продажей дома.
Света. Я работала.
Толя. Там у нас, в моем бывшем городе, можно неожиданно что-то достать. На толкучке по субботам с рук продают.
Света. Я не люблю с рук, от покойника может быть.
Толя все еще стоит.
Толя. Вообще-то надо умываться после этого посещения ресторана. Где-то тут был мой чемодан, там полотенце.
Света. Да возьми там в ванной наши, красные висят.
Толя. Во-первых, если уж на то пошло, негигиенично общее полотенце.
Света. Я тебе другое наше дам, тоже красное.
Толя. Как различать будем?
Света. Я тебе зайчика вышью.
Толя. Зачем? На самом деле у меня тут целое приданое. Простыни есть, пододеяльники даже.
Света. На своих собираешься спать?
Толя. Жизнь подскажет.
Света. Я с мамой лягу, а ты постелишь себе. Тогда твое приданое не пропадет.
Толя. Не пропадет мой скорбный труд. Я стирал и гладил все свободное время. Покупал, стирал и гладил.
Света. Сам?
Толя. Я один, как ты знаешь. В моем родном городке тоже был один, хотя мама в свое время не согласилась меня женить на одной местной девочке. Сказала, что у нее родители до третьего колена ей известны и все воры. Так что я все стираю себе и глажу до сего времени сам.
Света. Вас там в нахимовском приучили вальс танцевать и стирать.
Толя. Ты со мной зря не пошла на вальс.
Света. У меня нога стертая, ты бы мог пригласить Кузнецову.
Толя. У нее свой муж для этого есть - и сидел.
Света. Он бы не обиделся, если бы ты Кузнецову пригласил.
Толя. Да, он бы не обиделся.
Света. Главное, два дела тебя приучили в нахимовском: танцевать и простыни стирать. Одно другое дополняет, идеал настоящего мужчины.
Толя. Почему же? Мы в нахимовском были на всем готовом, простыни стирать не приходилось. Это вообще дело не такое. Не умею. Даже когда я на буровой работа в степях Казахстана, и то у нас повариха стирала. И в Свердловске я ведь на квартире у хозяйки жил, по договоренности, опять-таки с ее простынями.
Света. Ты это все рассказывал.
Толя. Я про простыни впервые. Первый раз в жизни простыни стирал, когда к тебе собирался. Купил, выстирал в порошке и прогладил. На купленных сразу ведь спать не будешь - через сколько рук прошли: швеи-мотористки, не говоря уж о ткачах, потом ОТК, потом складе, дальше продавцы, покупатели.
Света. Молодец. Гигиену соблюдаешь.
Толя. Да, я аккуратный парень, брезгливый.
Света. Брезгуешь нашими-то полотенцами?
Толя. Я? Нет. Зачем.
Света. А почему свои привез?
Толя. Ну так как же... Ведь я знаю. У вас на самой то деле не густо.
Света. Не густо, но я всегда к Новому году сама себе подарок делаю: две новые смены покупаю, и спим чистом.
Толя. Первое дело. Мы тоже так будем делать, тебе буду дарить. В нашей семье.
Света. Где это ты видишь - в нашей семье? Может ничего еще не будет.
Толя. Поглядим - увидим. (Подходит к Свете и неожиданно для самого себя кладет ей руку на грудь
Света (отшатываясь). Уйди-ка.
Толя. Ну что ты? Что ты? Чего боишься? Ничего будет.
Света. Ты где, в порту находишься? Матрос них странствий. (Ее разбирает смех.)
Толя. Ну зачем ты? Ты моя жена.
Света. Фактически нет, и не думай.
Толя. Это дело пустяка.
Света. А будешь приставать, так поедешь к себе
Толя. Куда? Куда я поеду?
Света. А куда знаешь. (Все еще посмеивается) К своей маме.
Толя. Она ведь у моей сестры живет. Там некуда.
Света. Тогда к себе в Свердловск. К хозяйке.
Толя. Я оттуда уже выписался. Все! Отовсюду выписался, дом материн в родном городке продал. Я нигде! Вот стою тут, у твоего стола, пока у твоей матери.
Света (посмеиваясь). Стоишь - так садись.
Толя. Не надо. Обождем, постоим.
Пауза. Толя все воспринимает всерьез.
Света (посмеиваясь). Пристает!
Толя. Как это получается, что муж к жене пристает? Этого не может быть на самом-то деле. Муж жену уважает, и все.
Света. Оставим разговор.
Толя. Мама ведь уехала специально, ради чего страдала, к чужим людям ночевать собиралась?
Света. Я еще раз тебе повторяю, что она ночевать не любит. Она ничего про ночевку там не говорила - значит, не будет. Она что говорит, то и делает, и я такая.
Толя. Это хорошо. (Задумывается.)
Света. Я говорю только то, что думаю, я ни от кого не завишу. Зачем мне придумывать что-то, врать, потом опять придумывать дальше. Говорю, что думаю.
Толя. Но она еще не скоро, чего ты боишься?
Света. Мы сколько в ресторане просидели, во-первых. Во-вторых, откуда ты взял, что я боюсь? Я не боюсь. Я вообще не имею привычки говорить неправду. Что ты тогда обо мне знаешь?
Толя. Я к тебе присмотрелся за пять лет учебы.
Света. Присмотрелся, но не знаешь.
Толя. Я все знаю, но не хочу знать. Около тебя вертелись двое, но не решились.
Света. Не будем меня обсуждать, договорились? Если ты меня спросишь, я скажу честно.
Толя. Мне нечего тебя спрашивать, я тебя узнал за пять лет учебы в университете.
Света. А я вот тебя вообще не знаю. Ты учился в Другой группе, мы закончили, ты ко мне ни разу даже не подошел за те самые пять лет. Ни на вечерах, нигде.
Толя. Это значит, я наблюдал и сравнивал.
Света. Потом вообще взял распределение в Свердловск, уехал. Нужна я тебе была, если ты уехал? Так не бывает. Уж если любит кто кого, зачем ума искать и ездить так далеко, - так Грибоедов писал. Помнишь, Мамонов читал нам на тему этих слов целую лекцию о различии женского и мужского?
Толя. Я все эти годы подбирал, и отпадали одна за другой все кандидатуры.
Света. Что есть назначение женщин в этом мире и что удел мужского начала.
Толя. Я и уехал в Свердловск, ничего не решив.
Света. Все отпали?
Толя. Я уехал в Свердловск, ничего не решив.
Света. Полюбил бы хоть раз одну, не отпала бы.