Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга
Любовь Дмитриевна в легком розовом платье из лепестков тонкой бумаги и розовой маске усаживается на диване, Чулков в домино рядом с нею.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Вы ныне что-то очень смелы, сударь.
Ч у л к о в
Был уговор всем перейти на "ты".
Ведь бал бумажных дам, то есть картонных,
Задуман для игры с сердечным пылом...
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Во что?
Ч у л к о в
Во что?! Смелее, Коломбина!
Не слышишь бубенцов? Я - Арлекин!
Умчу тебя я в розовые дали...
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Ну, если Коломбина я, то, значит,
Я бедного Пьеро невеста, да?
Его я не оставлю никогда.
Ч у л к о в
А этого не нужно, в том вся штука!
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Надеюсь, сударь, это шутка.
Ч у л к о в
Да,
Веселый розыгрыш самой природы,
И дети мы ее, послушны ей.
Ага! В глазах-то смех. О чаровница!
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Ты хочешь шуткой залечить мне раны,
Я понимаю, о, благодарю.
(Опуская глаза, гладит рукой край оборки.)
Ч у л к о в
И ревность, и сочувствие недаром
В нас возбуждают страсти до отваги.
Входят в комнату Веригина, одетая в красные лепестки мятой бумаги, в красной маске, Волохова в лиловой маске и Блок весь в черном и черной маске. Веригина с удивлением, почти с испугом смотрит на Любовь Дмитриевну, та, выпрямившись, замирает на мгновенье. Волохова опускается в кресло недалеко от дивана, рядом с нею остается Блок. Любовь Дмитриевна встает, снимая со своей шеи бусы, и надевает их на лиловую маску. Веригина переглядывается с Блоком.
Б л о к
(с улыбкой)
Валентина! Звезда, мечтанье!
Как поют твои соловьи.
По комнатам проносится хоровод масок; все так или иначе присоединяются к нему.
В е р и г и н а
(Блоку)
Вы предводитель масок. Хоровод
Ведите.
Б л о к
Хорошо. За мною, маски!
1-й а к т е р
В сердце - легкие тревоги,
В небе - звездные дороги,
Среброснежные чертоги.
2-й а к т е р
Сны метели светлозмейной,
Песни вьюги легковейной,
Очи девы чародейной.
В о л о х о в а
Взор мой - факел, к высям кинут,
Словно в небо опрокинут
Кубок темного вина!
Тонкий стан мой шелком схвачен,
Темный жребий вам назначен,
Люди! Я стройна!
Я - звезда мечтаний нежных,
И в венце метелей снежных
Я плыву, скользя...
В серебре метелей кроясь,
Ты горишь, мой узкий пояс -
Млечная стезя!
Хоровод масок словно бы выбегает на улицу в сугробах под звездным небом.
Ч у л к о в
Над бескрайними снегами
Возлетим!
За туманными морями
Догорим!
К у з м и н
Птица вьюги
Темнокрылой
Дай мне два крыла!
Чтоб с тобою, сердцу милой,
В серебристом лунном круге
Вся душа изнемогла!
М е й е р х о л ь д
Мы ли - пляшущие тени?
Или мы бросаем тень?
Снов, обманов и видений
Догоревший полон день.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Не пойму я, что нас манит,
Не поймешь ты, что со мной,
Чей под маской взор туманит
Сумрак вьюги снеговой?
Ч у л к о в
И твоя ли неизбежность
Совлекла меня с пути?
И моя ли страсть и нежность
Хочет вьюгой изойти?
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Тайно сердце просит гибели.
Сердце легкое, скользи...
Вот меня из жизни вывели
Снежным серебром стези...
Б л о к
Нет исхода из вьюг,
И погибнуть мне весело.
Завела в очарованный круг,
Серебром своих вьюг занавесила...
В о л о х о в а
В снежной маске, рыцарь милый,
В снежной маске ты гори!
Я ль не пела, не любила,
Поцелуев не дарила
От зари и до зари?
Я была верна три ночи,
Завивалась и звала,
Я дала глядеть мне в очи,
Крылья легкие дала...
Так гори, и яр и светел,
Я же - легкою рукой
Размету твой легкий пепел
По равнине снеговой.
В снежных вихрях маски взвиваются ввысь.
Сцена 3
Квартира Блока на Лахтинской. Три небольшие комнаты; в кабинете поэта та же старинная мебель. В одной из комнат Любовь Дмитриевна.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
(в раздумьях невольно декламируя)
Пречистой Деве изменил поэт.
Свободны мы, как птицы! Это правда?
Когда же узаконена свобода,
Разлука - неизбежность, дело в сроках
И случае; а ложная основа
Брак разрушает изнутри до них.
(глядясь в зеркало)
Нет брака, есть сожительство на время,
И нет семьи, содружество на счастье
Влюбленных, без надежды, что она
Пребудет с ними вечно, даже в смерти.
О, юность, обреченная на старость
До времени! Иль это декаденство?
О, счастье, обреченное на смерть!
Нет ничего святого на земле?
Да, кроме моего желанья быть
Свободным и влюбленным, словно ветер,
Ликующий, ласкающий и жгучий.
(с видом воспоминания)
Любовь и верность я хранила долго,
Пока поэт, призваньем увлеченный,
Как Данте иль Петрарка пел любовь,
Весь уносясь в заоблачные дали.
Была я с ним, ждала его признаний,
А он немел, боясь и "да", и "нет".
Чего же он боялся, гордый, смелый,
Готовый пулей жизнь свою прервать?
(с решимостью)
Боюсь, сейчас мы подошли к барьеру.
Он жаждал высшей жизни и любви,
Внушив и мне свои заветы счастья,
Какие невозможны на земле.
Нас высшее соединило вместе.
Высоко вознесясь, упали вниз,
Поверженные, как Икар, без крыльев,
В объятиях друг друга, как сироты.
Таков удел, и ропот тут напрасен.
В дверь заглядывает Александра Андреевна.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Какие речи! Из какой же пьесы?
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Из пьесы нашей жизни, что отныне
Начну и я разыгрывать вовсю -
На сцене, как удастся, в жизни тоже.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Все это было бы прекрасно, детка.
Но здесь не очень верят в твой талант.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Легко не верить, если уж не любишь.
Что делать мне, когда меня оставят?
Когда не на панель, пойду на сцену.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Ах, мыслей сумасбродных о разводе
Уж нет в помине; все в стихи ушло
И закружилось в вьюгах и метели,
Где жизни нет, и Смерть смеется в маске.
Тебя он не оставит никогда,
Как песнь свою о юности и славе,
И о любви, какой ведь не бывало,
Вне мистики и лирики, пожалуй;
Здесь правда вся его души и жизни,
Которой изменить не в силах он.
Да знаешь ты его; как бедный рыцарь,
У Пушкина, он верен до конца.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Тем хуже для меня. Пречистой Деве
Пришлось с небес спуститься, и соблазны
Влекут ее, как плод запретный, - что?
Что делать мне, когда наш брак условен?
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
(пугаясь)
Условен? Как!
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Он в силе, если хочет
Любви и ласки, если он влюблен
Как бы впервые или вновь и вновь,
Но самая любовь ко мне, большая,
Не требует ни ласки, ни страстей;
Она тиха, как море или небо
Полуденное или на заре.
Я понимаю, лучше не бывает,
Но я ведь молода, и я хочу,
Хочу земной любви, хочу я страсти -
От неги до бесчисленных лобзаний,
Не Музой, а вакханкой веселиться
До устали, потери сил - и смерти.
(увлекаясь декламацией)
Невестой неземной, девчонкой глупой
Я долго пропадала, годы, годы,
Любви ждала, ждала в вознагражденье
И будет жизнь моя мне в наслажденье,
Как молодость велит, в сплетенье тел...
Но нет, любовь - духовное начало
И чувственная страсть ее лишь губит;
Она конечна, мол, не длится вечно...
(вскидывая вверх руки)
Вся страсть любви высокой в вышине
Заоблачной, наверное, осталась,
И мало что досталось мне, жене,
Вступающей, как видно, по земле.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Спокойна, весела ты, как всегда?
Ни ревности, ни слез.... Я в восхищеньи!
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Когда б не Боря, - он разрушил веру
В единственность моей любви и доли,
Расшатанную ранее любимым, -
Я б ныне убивалась и боролась,
Как верная жена за счастье наше,
Неповторимое в подлунном мире,
Но тем обратного скорей добилась.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
(робко)
Он говорит: "Влюбленность не любовь,
Люблю я Любу".
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Да, я знаю кредо
Любовное его, и я влюбляться
Могу направо и налево, коли
Меня приспичит; все к тому идет.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Влюбленность для поэта - в мирозданье,
В природу или женщин - дар судьбы.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Вот я не смею ревновать и плакать.
Я лишь прошу: "Уедем за границу".
Ну, если о разводе нет вопроса,
Чего же ждать? Когда он встанет снова?
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
О, ты права и совершенно, Люба!
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
А что же он? "С тобой не интересно".
(глядя в зеркало)
Ну, дожила! Уж поседела вся?
Какая рожа! Подурнела точно.
Но тосковать - по Саше знаем мы -
Полезно: музы, ошибаясь дверью,
Из сострадания ко мне заходят.
И я, поверите, пишу стихи.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Прекрасно, милая! Прочти-ка, а?
Он повторял: "Зачем в наш стройный круг
Ты ворвалась, комета?" Стих как твой.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
(трагическим голосом)
Зачем ты вызвал меня
Из тьмы безвестности -
И бросил?
Зачем вознес меня
К вершинам вечности -
И бросил?
Зачем венчал меня
Короной звездной -
И бросил?
Зачем сковал судьбу
Кольцом железным -
И бросил?
Пусть так. Люблю тебя,
Люблю навек, хоть ты
И бросил.
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Прекрасно! Только лишнее то слово,
Что повторяешь много раз без рифмы.
Ну, замысел такой, я понимаю.
И все ж не бросил; значит, здесь неправда.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
О, как в правдивости своей жестоки,
Что мать, что сын!
А л е к с а н д р а А н д р е е в н а
Пожалуй, мне пора.
Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а
Не бойтесь вы за нас. Мы сильные,
Я телом, Саша духом и призваньем,
Нам все на пользу, даже бури века.
Александру Андреевну провожают Любовь Дмитриевна и Блок; и тут же входят Веригина и Волохова.
