Ги Мопассан - Мюзотта
Доктор. Он придет. А потом вы заснете до завтрашнего утра.
Мюзотта. Вы бы не заставляли его прийти сегодня вечером, если бы я могла подождать до завтрашнего утра! (Звонок. Мюзотта вскрикивает и лепечет.) Если это не он, если не он, я погибла.
Г-жа Флаш идет открывать. За сценой слышен мужской голос. Мюзотта слушает.
(Шепчет в отчаянии). Это не он!
Г-жа Флаш (возвращаясь с пузырьком в руках). Принесли микстуру из аптеки.
Мюзотта (сильно волнуясь). Ах, боже мой, как ужасно! Он не идет. Что я сделала? Доктор, покажите мне ребенка. Я хочу еще раз посмотреть на него.
Пеллерен. Но он спит, Мюзотта.
Мюзотта. Он-то еще успеет выспаться!
Пеллерен. Ну, ну, успокойтесь!
Мюзотта. Если Жан не придет, кто позаботится о моем ребенке? Ведь он от него, клянусь вам в этом! Вы мне верите? Я его так любила!
Пеллерен. Да, деточка, верю, но только успокойтесь.
Мюзотта (волнуясь все сильнее и сильнее). Скажите мне... После того, как вы ушли отсюда, где вы были?
Пеллерен. У одного больного.
Мюзотта. Это неправда! Вы были у Жана, и он не захотел идти, иначе он пришел бы вместе с вами.
Пеллерен. Честное слово, нет.
Мюзотта. Нет, я чувствую, вы его видели. Вы не решаетесь сказать, боясь, что убьете меня.
Пеллерен. Опять начинается лихорадка. Так больше нельзя. Я не хочу, чтобы вы были в беспамятстве, когда он придет! (Г-же Флаш.) Сделаем укол! Дайте мне морфий, госпожа Флаш.
Г-жа Флаш берет с камина шприц с морфием и подает ему.
Мюзотта (сама открывает руку и бормочет). Если бы не это лекарство, не знаю, как бы я перенесла эти последние дни.
Доктор делает укол.
Пеллерен. Теперь вы заснете. Я запрещаю вам говорить и больше не буду вам отвечать. Клянусь, что не позже, чем через четверть часа, Мартинель будет здесь.
Мюзотта послушно ложится на спину и засыпает.
Бабен (медленно подвигает ширму, закрывающую Мюзотту от публики). Засыпает! Ну и благодать это снадобье! Но себя я не дала бы колоть! Я бы совсем перепугалась! Это от нечистого. (Садится около колыбели и читает газету).
Г-жа Флаш (вполголоса Пеллерену). Бедная женщина! Какое горе!
Пеллерен (так же). Да. Замечательная девушка! Я давно уже знаю и ее и Жана Мартинеля, он обязан ей тремя годами счастья. Она проста и прямодушна.
Г-жа Флаш. А он-то, господин Мартинель, придет?
Пеллерен. Думаю, что да, он человек сердечный, но нелегко же ему бросить так, впопыхах, свою жену и ее прекрасную семейку.
Г-жа Флаш. Да, совпадение скверное. Прямо ведь как кирпич на голову.
Пеллерен. Ты права.
Г-жа Флаш (меняя тон). А где вы только что были? Ведь не для больной же вы надели сегодня вечером фрак и белый галстук?
Пеллерен. Я посмотрел начало балета Андре Монтаржи.
Г-жа Флаш (заинтересованная, садится на край стола). Ну, как, хорошо?
Пеллерен (садится слева от стола). Танцевали отлично.
Г-жа Флаш. Новая дирекция хорошо ведет дело.
Пеллерен. Жанна Мерали и Габриель Пуаврие становятся настоящими артистками.
Г-жа Флаш. Пуаврие, маленькая Пуаврие... Не может быть! Мерали меня не удивляет: она очень некрасива, но у нее есть пуанты. А Мори?
Пеллерен. О, чудо, настоящее чудо! Танцует, как никто!.. Это настоящая птица, не ноги, а крылья. Само совершенство!
Г-жа Флаш. Вы влюблены в нее?
Пеллерен. Нет, я просто восхищаюсь. Ты знаешь, что я обожаю танец.
Г-жа Флаш. А иногда и танцовщиц?.. (Опуская глаза). Ты забыл?
Пеллерен. Таких артисток, как ты, никогда нельзя забыть, дорогая.
Г-жа Флаш. Вы не смеетесь надо мной?
Пеллерен. Нисколько. Я отдаю тебе должное. Когда-то, еще совсем молодым врачом, я был очень увлечен тобой — месяца полтора. Ты не жалеешь об этом времени, об этом празднике?
Г-жа Флаш. Немного сожалею... Но когда молодость прошла, надо мириться... Да и мне не на что жаловаться. Акушерские дела идут неплохо.
Пеллерен. Ты хорошо зарабатываешь? Мне говорили, что ты даешь обеды.
Г-жа Флаш. Да еще какие! На славу! Сделайте мне удовольствие, милый доктор, приходите как-нибудь на днях обедать.
Пеллерен. С величайшим удовольствием, дитя мое.
Г-жа Флаш. С другими врачами или один?
Пеллерен. Если хочешь, один. Я не люблю своих собратьев.
Звонок.
Мюзотта (просыпаясь). Ах, звонок... Подите же посмотрите.
Г-жа Флаш выходит. Молчание. Все прислушиваются.
Голос (за дверью). Здесь живет госпожа Анриетта Левек?
Мюзотта (резко вскрикивает). Ах! Это он! Вот он! (Делает усилие, чтобы встать.)
Появляется Жан Мартинель.
Жан! Жан! Наконец! (Приподнимается и протягивает ему руки.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Те же и Жан Мартинель.
Жан (бросается на колени около шезлонга и целует руки Мюзотты). Бедная, милая Мюзотта! (Плачет и вытирает глаза. Некоторое время они остаются неподвижными. Наконец Жан подымается и здоровается с Пеллереном.)
Пеллерен. Я хорошо сделал?
Жан. Хорошо! Благодарю вас!
Пеллерен (представляя). Госпожа Флаш, акушерка... Кормилица. (Важным жестом показывая на колыбель.) А вот...
Жан подходит к колыбели, приподнимает полог, наклоняется и целует ребенка, утопающего в кружевах.
Жан (подымаясь). У него вполне здоровый вид.
Пеллерен. Прекрасный ребенок!
Г-жа Флаш. Великолепный! Это моя жемчужина в этом месяце.
Жан (тихо). А как ее здоровье?
Мюзотта (услыхав). О, я умираю. Это конец. (Жану). Возьми стул, сядь поближе; поговорим, пока я еще в силах. Мне столько надо сказать тебе! Ведь мы больше не увидимся. Ты-то успеешь быть счастливым, а я... я... О! Прости! Прости! Я так рада видеть тебя, что все остальное мне безразлично.
Жан (подходит к ней). Не волнуйся, не шевелись, Мюзотта.
Мюзотта. Как же я могу не волноваться, когда снова вижу тебя?
Жан (пододвигает маленький стул и садится, потом берет Мюзотту за руку). Бедная Мюзотта! Каким ударом было для меня, что ты так больна!
Мюзотта. Наверно, жестоким ударом, особенно сегодня.
Жан. Как, ты знала?
Мюзотта. Да, с тех пор как я почувствовала себя плохо, я справлялась о тебе каждый день. Я не хотела уйти из жизни, не повидав тебя: мне нужно поговорить с тобой.
По знаку Жана г-жа Флаш, Пеллерен и Бабен выходят в правую дверь.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Мюзотта, Жан.
Мюзотта. Ты получил письмо?
Жан. Да.
Мюзотта. И сразу пришел?
Жан. Конечно.
Мюзотта. Спасибо, ах, спасибо! Видишь ли, я долго колебалась, извещать тебя или нет; колебалась до сегодняшнего утра. Но я слышала разговор акушерки с кормилицей и поняла, что завтра, может быть, будет поздно; я вызвала доктора Пеллерена, узнала о тебе и решила позвать тебя.
Жан. Почему же ты не позвала меня раньше?
Мюзотта. Я не думала, что дело обернется так серьезно. Я не хотела вносить расстройство в твою жизнь.
Жан (показывая на колыбель). Но ребенок... Почему я о нем не знал?
Мюзотта. Ты никогда и не узнал бы о нем, если бы он не убил меня. Я бы избавила тебя от этой заботы и помехи в твоей новой жизни. Когда мы расстались, ты меня обеспечил. Все было кончено между нами. Останься я жива, разве ты поверил бы мне, если бы я тебе сказала: «Это твой сын»?
Жан. Поверил бы. Я никогда не сомневался в тебе.
Мюзотта. Ты такой же добрый, как всегда, мой Жан. Так знай, я тебе не лгу. Эта крошка — твой сын, клянусь в этом на смертном одре, клянусь перед богом!
Жан. Я сказал, что верю тебе и всегда бы поверил...
Мюзотта. Слушай, вот как это случилось. Когда ты меня покинул, я заболела... очень заболела... Я думала, что умру, так мне было плохо. Мне предписывали перемену климата. Ты помнишь?.. Это было летом... Я поехала в Сен-Мало, знаешь, к той старой родственнице, о которой часто говорила тебе...
