Ги Мопассан - Мюзотта
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Мартинель, Жан, Леон.
Жан (быстро выходя из средней двери). Что случилось, дядя?
Мартинель, Вот, бедный мальчик, прочти и прости меня, что я вскрыл это письмо. Я думал, что оно ко мне. (Дает ему письмо и следит за ним, пока он читает. Леон тоже следит, стоя с другой стороны.)
Жан (с глубоким волнением, прочитав письмо, но сдерживаясь, про себя). Да! Я должен... (Мартинелю) Дядя, я вас оставляю с моей женой. Не говорите ничего до моего возвращения, но не уходите отсюда, что бы ни случилось. Дождитесь меня. (Оборачивается к Леону.) Я тебя достаточно знаю и уверен, что ты меня не осуждаешь. Поручаю тебе свое будущее. Прощайте! (Идет в правую дверь, бросив взгляд на левую, ведущую в комнату Жильберты.) Ты подарил мне любовь своей сестры. Сохрани же мне ее. (Быстро уходит направо.)
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
Мартинель, Леон.
Мартинель (садясь направо). Что нам теперь делать? Что мы ей скажем? Как мы все объясним?
Леон. Предоставьте это мне. Справедливость требует, чтобы это сделал я, ведь я устроил их брак.
Мартинель (вставая). Все равно. Я предпочел бы, чтобы все это уже было позади. О нет, я не поклонник любовных драм. А эта история с ребенком просто ужасна. Что будет с бедным малюткой? Не отдавать же его в воспитательный дом! (Замечая Жильберту) Жильберта!
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Те же. Жильберта выходит из левой двери. Она сняла подвенечное платье и надела изящный вечерний туалет. Она держит манто и, входя, кладет его на стул.
Жильберта. А где Жан?
Леон. Не беспокойся. Он скоро вернется.
Жильберта (изумленно). Он ушел?
Леон. Да.
Жильберта. Ушел! Он! В такой день?
Леон. Обстоятельства, и очень важные, заставили его отлучиться на час!
Жильберта. Что произошло? Что ты от меня скрываешь? Это невыносимо. Случилось какое-то несчастье!
Леон и Мартинель. Да нет же, нет...
Жильберта. Какое несчастье? Говори!
Леон. Я ничего не могу сказать. Подожди немного. Только он сам может сообщить тебе, какая неожиданность, какой священный долг заставил его уйти в такую минуту.
Жильберта. Что за слова ты употребляешь! Неожиданность, священный долг! Но ведь он одинок... У него нет родственников, кроме дяди. Тогда что же? Кто? Почему? Боже, как мне страшно!
Леон. Бывают разного рода обязанности: долг дружбы, жалость, участие. Я больше ничего не имею права сказать тебе. Потерпи этот час...
Жильберта (Мартинелю). Тогда хоть вы, его дядя, скажите, умоляю вас! Что с ним? Куда он пошел? Я чувствую, о, чувствую, надо мной, над нами нависло страшное несчастье. Умоляю вас, говорите!
Мартинель (со слезами на глазах). Я тоже ничего не могу сказать, дорогое дитя. Не имею права. Как и ваш брат, я обещал молчать. Но я поступил бы так же, как Жан. Подождите час, только час.
Жильберта. Вы расстроены! Какая-нибудь катастрофа?
Мартинель. Нет, нет. Меня расстроило ваше волнение, ведь я и вас люблю от всего сердца! (Целует ее.)
Жильберта (брату). Ты говорил о дружбе, о жалости, об участии?.. Но обо всем этом можно сказать открыто. А глядя на вас обоих, я чувствую что-то, в чем нельзя признаться, какую-то тайну, пугающую меня.
Леон (решительно). Сестренка, ты доверяешь мне?
Жильберта. Да. И тебе это хорошо известно.
Леон. Вполне доверяешь?
Жильберта. Вполне.
Леон. Клянусь тебе честью, я поступил бы совершенно так же, как Жан. Но его порядочность по отношению к тебе, порядочность, которой он придает, может быть, преувеличенное значение с тех пор, как тебя любит, помешала ему узнать раньше ту тайну, которую он только что узнал.
Жильберта (смотря брату в глаза). Я тебе верю, спасибо. Но я вся дрожу и не успокоюсь до его возвращения. Ты клянешься, что мой муж не знал того, что заставило его покинуть меня в такую минуту. Если так, я безропотно покорюсь, справлюсь с собой, насколько могу, и доверюсь вам обоим. (Протягивает руку обоим мужчинам.)
СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ
Те же. Г-н де Петипре и г-жа де Роншар одновременно входят через среднюю дверь.
Петипре. Что я узнаю? Господин Жан Мартинель только что ушел?
Мартинель. Он вернется, сударь.
Петипре. Но как он мог уйти в такой вечер, не сказав ни слова своей жене? Ведь ты не знала об этом, не правда ли?
Жильберта (сидя у стола налево). Да, отец, я не знала.
Г-жа де Роншар. И не сказав ни слова семье... Это неуважение!
Петипре (Мартинелю). Что заставило его так поступить, сударь?
Мартинель. Ваш сын знает, в чем дело, так же, как и я, но мы не можем вам это открыть. К тому же ваша дочь согласна ни о чем не спрашивать до возвращения мужа.
Петипре. Дочь согласна... но я не согласен. Ведь в конце концов вы один были предупреждены об этом уходе...
Г-жа де Роншар (с дрожью в голосе, Мартинелю). Ведь вам передали письмо... Вы прочитали его первым.
Мартинель. Вы хорошо осведомлены, сударыня. Действительно, было письмо. Но я не пожелал брать на себя всю ответственность за это дело. Я ознакомил с письмом вашего сына, сударь, и спросил его мнение, чтобы поступить так, как он решит.
Леон. Совет, который я подал, совершенно совпал с тем, что сделал мой зять; он поступил так, правда, по собственному побуждению, и это я особенно в нем ценю.
Петипре (подходя к Леону). Нужно было советоваться со мной, а не с тобой. Если поступок по существу можно извинить, то никак нельзя простить недостаток уважения.
Г-жа де Роншар. Это скандал.
Леон (отцу). Да, лучше было бы посоветоваться с тобой, но спешность дела не позволила. Ты начал бы спорить, тетя начала бы спорить, мы проспорили бы целую ночь, а в некоторых случаях нельзя терять ни секунды. До возвращения Жана нам нужно молчать. Он от вас ничего не скроет, и ты сам, надеюсь, будешь судить о его поступке так же, как я.
Г-жа де Роншар (подходя к Мартинелю). Но письмо? От кого было письмо?
Мартинель. Это я могу сказать. От одного врача,
Г-жа де Роншар. От врача... от врача... Значит, кто-то болен!.. Значит, он должен был отправиться к больному... Кто же болен? Ах, держу пари, это та женщина, его прежняя... это она сыграла с ним сегодня такую штуку... Больна... может быть, она притворяется, что отравилась, чтобы доказать, что она его еще любит? Ах, потаскушка! (Леону.) И ты защищаешь таких людей?
Леон (направившийся было к выходу, возвращается), Было бы лучше, тетя, если бы вы, ничего еще не зная, не высказывали вслух в присутствии Жильберты таких возмутительных предположений.
Жильберта (вставая). Прошу вас больше не говорить об этом. Все, что я слышу, разрывает мне сердце, мне претит эта грязь. Я буду ждать мужа. Я доверяю ему и хочу обо всем узнать от него самого. Если случилось несчастье, у меня хватит мужества... Но я больше не хочу слушать подобные вещи! (Она выходит в левую дверь, сопровождаемая Петипре.)
Молчание.
Г-жа де Роншар. Ну, Леон, ты и теперь торжествуешь? Видишь, каковы мужья-красавцы? Все они одинаковы!
АКТ ВТОРОЙ
Комната Мюзотты. Обставлена кокетливо, но без роскоши. В глубине сцены слева неубранная постель, Мюзотта лежит в шезлонге, на левой стороне авансцены, за ширмой. Около кровати колыбель, изголовьем к зрительному залу. На камине и на столике около него пузырьки с лекарством, чашка, грелка, сахарница. Справа на авансцене стол.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Мюзотта спит. Бабен, г-жа Флаш.
Бабен (вполголоса). Заснула.
Г-жа Флаш (так же). О! Она долго не проспит, если только не заснет навсегда.
Бабен. Вот уж не повезло ей! И хлопот же нам, женщинам, с этим делом! Подумать только, помереть из-за ребенка!
Г-жа Флаш. Что ж делать, госпожа Бабен! Раз люди рождаются, надо им и умирать. А то на земле и места не хватит.
Бабен (садясь у стола с правой стороны). Хорошо бы отправляться туда всем по-одинаковому, в одном возрасте; по крайней мере, не было бы неожиданностей.
Г-жа Флаш (наливая себе чай). Вы просто смотрите на вещи, госпожа Бабен. А я предпочитаю не знать наперед. Я хотела бы умереть, как засыпаешь, — ночью, во сне, без страданий, от паралича сердца.
