Владимир Голышев - ПРЕБИОТИКИ
Кашин: И что будет?
Сурков: Ею сыграют. Если повезет, она может даже решить исход партии.
Пауза.
Если, конечно, доживет до мата.
Алексей: А как стать игроком?
Сурков (беспечно): Без понятия. Я ж не игрок. Откуда мне знать?
Алексей (обескуражено): А кто?
Сурков: Я придумываю игры.
Со стороны сцены раздается вежливый взрыв хохота – президент в очередной раз пошутил.
Занавес.
Сцена вторая.
Белый дом. Кабинет Путина. На огромном письменном столе стоит картонная коробка. Путин методично открывает ящики, ящички, сейфы, тумбы, извлекает содержимое и сортирует – что-то летит в мусорную корзину, что-то аккуратно складывается в коробку, что-то остается на месте. При этом Путин прижимает плечом к уху мобильный телефон (с "хендс-фри" отношения у него как-то не сложились).
Путин: …Нет, дорогой. Не приеду. Тут на днях кое-что произойдет. Ты не удивляйся, когда узнаешь. Всё под контролем…
Пауза.
Нет. Не совсем отбой. Есть нюансы…
Пауза.
Нет. Выезжать не надо. Тем более с "ребятами". Просто готов будь. Я потом отбой дам. Сам…
Пауза.
(другим тоном) Ну как там крестник мой тонкорунный? Бодается?.. (разочаровано) Девочка?.. Нос такой шершавый – я думал: пацан… Ладно. Не важно. Привет ему, то есть ей, передавай. До связи.
Путин кладет мобильник на стол, откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.
Гаснет свет. На авансцене возникает Лужков в белом костюме, белой рубашке и белом галстуке. Молча смотрит в зрительный зал. Вроде бы, собирается уходить, но в последний момент меняет решение и начинает возбужденно говорить, обращаясь к невидимому оппоненту.
Лужков: А вы представьте на минуточку, что мы с Леной – честные люди. Может, не особенно культурные. Вспыльчивые там, нервные. Но честные!
Пауза.
Я же пасечник. Пчеловод. Это целая философия! Дао. Отдельный мир…
Мучительно подыскивает подходящие слова.
Меня как бы нет. Я – фрагмент пчелиной семьи. У нас один мозг на всех. Сверхчеловеческий. На целого дельфина больше!.. Я ж только на пасеке живу. А потом умираю, и мой труп везут в мэрию, на стройку, на концерт, в Севастополь. Труп что-то говорит, подписывает, подпевает Иосифу и Олегу. А потом тело возвращают в семью, и оно оживает…
Пауза. Лужков на мгновение как бы переносится на родную пасеку.
У меня ж принципы. Убеждения. Я всего этого не хотел совершенно. Лично для себя мне ничего не надо. Я, вообще, другими категориями мыслю…
Мучительно подыскивает слова.
Москвичи – это такая большая пчелиная семья. Я – пчеловод. Я ей – семье – принадлежу. Весь. Без остатка. Я – ее часть. Москва – наш улей, дом нашей дружной пчелиной семьи. И я, как пчеловод, обязан о нем заботиться…
Пауза.
(тепло) Я Лену очень люблю. И уважаю. Этого никто не понимает. Ей ведь самой для себя тоже ничего не нужно…
Мучительно подыскивает слова.
Это как неумолимые законы природы. Вот молодежь говорит: "У кого нет миллиарда, тот идет в жопу". А мне нельзя в жопу! У меня семья. Москва за мной. Москвичи. Как соответствовать и честь не запятнать? Отвечаю: надо заработать миллиард честным трудом! Я лично так понимаю…
Пауза.
(запальчиво) Каждая ленина копейка заработана, понятно? Потом и кровью заработана! Мы так воспитаны – чужого не возьмем. Пусть все берут, а мы – не будем. Эта как группа крови, как цвет волос. Не поменяешь…
Пауза.
(передразнивает) "Почему жена мэра всегда выигрывала тендеры?" Нормально, да? Вот представь: городу нужен новый крытый каток, или жилой комплекс, или административное здание. Ленина фирма может построить – ресурсы есть, люди, проект, обоснование. Москва выделяет бюджет и выбирает подрядчика. Варианты (перечисляет): "Рога и копыта" зятя префекта, питерское жульё и ленина фирма. Притом, что известно: строит она отменно – и по срокам, и по качеству. Никаких нареканий никогда не было.
Пауза.
Опять же решение принимаю не лично я. Сидят люди. Анализируют. Взвешивают плюсы и минусы. Прикидывают (заводится): чем зять префекта отличается от жены мэра. Кроме половых признаков. Первичных. И вторичных… (почти кричит) И чем Москва отличается от Ленинграда!..
Скрипит дверь. Неожиданно загорается свет. Лужкова замолкает на полуслове и мгновенно "растворяется в воздухе".
Проснувшийся Путин трет глаза. На пороге кабинета Песков в его руках красочный настенный календарь с полуобнаженными девушками.
Песков: Вот! Сняли девушек!
Путин (шутит): С признаками?
Песков: В смысле?
Путин: Ну с половыми. Первичными там, вторичными.
Песков (не понимая юмора): Да нет, все в норме. Качественных отобрали. Как для себя. Подписи я лично сочинял.
Довольный Путин резкими движениями перекидывает страницы. Песков стоит рядом и удовлетворенно смотрит на календарь из-за путинского плеча.
Путин (с сомнением): Мартовская, с Кремлём на сиськах – не слишком откровенно?
Песков: "Хочу еще!"? Эта? (убежденно) Шедевр! Кремль Никас Сафронов рисовал. В моем присутствии. Боди-арт. И девушка старалась…
Путин (сквозь зубы): Октябрьская на лесбиянку похожа.
Песков: С трубой между ног? "Введи свой северный поток!"?
Путин (недовольно): Там помарка какая-то. Косяк.
Песков (гордо): Это креатив! Мой. "В эксплуатацию". От руки написано. И галочка. Типа врезка.
Показывает рукой.
Если читать все вместе, получается: "Введи в эксплуатацию свой северный поток!". Как бы призыв ускорить строительство. А если без врезки – намек на интим. Оригинально, правда?
Пауза. Путин, не мигая, смотрит Пескову в глаза. Тот слегка нервничает.
Путин (неожиданно будничным тоном): Креативно, да. Простой читатель, наверное, не сразу поймет аллегорию. Но в целом приятное впечатление оставляет.
Песков: Первые 500 тысяч уже раздали населению, через собесы, школы, поселковые медпункты. Минобороны почти половину взял.
Путин (требовательно): А после что? Надо же развивать успех! Играть на опережение…
Песков: Предлагаю СПА. Это актуально. И делается элементарно.
Присаживается на край стола.
У Гурченко скоро юбилей. Даём максимальную подсветку. Для самой праймовой передачи делаем сюжет – типа "Как артистке удается в 75 выглядеть на 76?" Ба! Да это чудодейственное СПА! Съемочная группа едет в СПА-салон спонсора. В кадре Гурченко с маской на лице. Даже не понятно, что это – Гурченко. Непродолжительное замешательство. Потом – радость узнавания. Маска смывается. "Людмила Марковна, как вы помолодели!" Все дела.
Путин: А где здесь я?
Песков (азартно): Вот! В том-то все и дело. Вы постоянно присутствуете в кадре. Но зритель об этом не знает!
Путин (разочаровано): Двадцать пятый кадр?
Песков (возбужденно): Хуже! Вы там реально сидите. Всё время. Рядом с Гурченко. В соседнем кресле. На вас тоже маска – сразу и не поймешь: кто под ней. Ваша голова постоянно на дальнем плане мелькает – туда-сюда, туда-сюда. А когда наступит радость узнавания Гурченко, мы организуем (загадочно улыбаясь) небольшой экспромт…
Вскакивает со стола и изображает в лицах.
Случайный посетитель в маске вместе с народом радуется узнаванию и не может усидеть на месте. Он встает и во всей парикмахерской амуниции идет отдавать дань любимой артистке. Все удивлены. (поясняет) Маска ж надежная – инкогнито на сто процентов… И только Гурченко не проведешь! Богатый жизненный опыт позволяет артистке абстрагироваться от зеленых щек с подбородком и заглянуть прямо в глаза. Теплые. Влажные. В сеточке дорогих морщин. Гурченко озвучивает сенсационную гипотезу. Народ отказывается верить в чудо. Как апостол Фома. Хотят потрогать. Парикмахеры возвращают Вас на место, чтобы расставить все точки над "и". По мере смывания маски зритель имеет возможность убедиться в прозорливости звезды и пережить радость узнавания во второй раз. Но этой новой радости уже не будет конца!
На этой оптимистической ноте Песков заканчивает свой рассказ и с видом триумфатора смотрит сверху вниз на обескураженного Путина.
