Владимир Голышев - Пьесы
Обзор книги Владимир Голышев - Пьесы
Содержание:
1. БАРНАУЛЬСКИЙ НАТАРИЗ
2. ПРЕБИОТИКИ
3. ЯРМОНКА
4. Лыжнег
ru Sven Karsten Landvermesser [email protected] mergeFB2.exe, FictionBook Editor Release 2.6 14 March 2012 32BE282A-5417-48FB-A213-3907CDB893B6 1.0
Сборник сгенерирован программой mergeFB2
Автор программы: Karsten
Автор объединяющего скрипта: KiR
XSL-процессор: xsltproc - www.zlatkovic.com/pub/libxml/
Сайт программы: sites.google.com/site/svenkarsten/
БАРНАУЛЬСКИЙ НАТАРИЗ
Действующие лица
Распутин - странник
Николай - самодержец всероссийский
Александра Федоровна - его жена
Алексей - их сын, наследник престола
Вырубова - подруга императрицы
Феликс - икона стиля
Ирина - его жена, племянница царя
Ленин - политэмигрант
Бонч - большевик, крупнейший специалист по русским сектам
Николай Николаевич - великий князь, дядя царя
Петр Николаевич - великий князь, брат Николая Николаевича
Стана и Милица - супруги великих князей, дочери короля Черногории
Сергий – архиепископ Финляндский
Феофан – архимандрит, постник, молитвенник, придворный духовник
Гермоген – архиепископ Саратовский
Илиодор - энергичный иеромонах
Иеромонах - секретарь архиепископа Сергия
Морис Палеолог - посол Франции в России
Г-н Танеев - статс-секретарь, обер-гофмейстер Императорского Двора, главноуправляющий собственной Его Императорского Величества Канцелярией, композитор, почётный член Академии наук, отец Вырубовой
Г-жа Танеева - его жена, урожденная Толстая
Александр Вырубов - морской офицер, герой Цусимы, пензенский помещик, муж Вырубовой
Акилина - бывшая монашка, массажистка, самозваный офис-менеджер квартиры на Гороховой
мать и дочь Головины – постоянные обитатели квартиры на Гороховой
Пистолькорсы - сестра Вырубовой и ее муж
Ольга Лохтина - женщина
Нотариус - проситель из Барнаула
Деревенько – бывший матрос, дядька царевича
Косоротов - профессор Военно-медицинской Академии
Проппер - издатель "Биржевых ведомостей"
Околоточный - заспанный полицейский
Пуришкевич - парламентарий
Министр юстиции
Секретарь министерства юстиции
Фотограф
Кинематографист
А так же: цыгане, императорская свита, просители в министерстве юстиции и на Гороховой, праздношатающиеся швейцарцы и пр.
Примечание: Допустимо сценическое решение, в котором один актер играет несколько ролей.
Акт первый.
Сцена первая.
Первые годы ХХ века. Александро-Невская лавра, кабинет архиепископа Финляндского Сергия. В левом углу сцены большая массивная дверь, изящный диван с чайным столиком, пара кресел и несколько стульев. Справа большой письменный стол с телефоном. В глубине сцены шкафы с книгами, изразцовая печь и кивот. Все очень дорогое, подобрано со вкусом.
Сергий сидит за письменным столом и внимательно читает письмо. На нем архиепископская повседневная одежда из очень дорогого материала и очки в золотой оправе. В кабинет быстро входит его помощник – ученый иеромонах. Тоже в очках.
Иеромонах (возбужденно): Владыко! Тут человек… Бродяга первостатейный. (передразнивает) "Отверзай, – говорит, – врата. Ждёть меня Сергий. Нужо́н я ему".
Сергий: А ты?
Иеромонах: Я, понятно, в шею.
Сергий: А он?
Иеромонах (неохотно): Святого изображать вздумал. (передразнивает) "Низкой поклон тебе, братец, за науку"… Руку слюнями замарал (вытирает полой рясы). Предерзостный тип!
Сергий (иронично): Отчего ж "предерзостный"?
Секретарь не понял вопроса.
(поясняет) Ну ты его в шею, а он – с христианским смирением…
Сергий резко встает из-за стола, небрежно бросает письмо, которое читал и, потирая руки, выходит в центр сцены.
Проси.
Иеромонах (нерешительно): Да как же?.. Как есть звать – во смраде и копоти? (понижая голос) Он платье может год не менял. Запаршивел до крайности. Там у него не то, что вши, – мыши завелись!..
Сергий (перебивает): Зови с мышами.
Иеромонах, сокрушенно вздохнув, толкает дверь.
Иеромонах (в сторону двери): Входи что ли. Охламон…
Входит Распутин. На нем крайне засаленный, потерявший форму пиджак неопределенного цвета, разбитые грязные ботинки. В руках тощий солдатский вещмешок. Длинные редкие волосы на голове и жидкая борода всклочены. Вместе с тем, в манерах и речи Распутина нет ни тени смущения. Он везде и всегда "в своей тарелке".
Распутин: Благослови странника, владыко святы́й! (иеромонаху) А ты почто мыша́ не жалуешь? Поди, тоже Божия тварь. Дух живой в ей, и своя забота. Сама ма-а-хонька, а ить и сердечко у ей коло́тисся, и усики топо́рщаца, и всяк ноготок ладно при́гнан. Иной раз затаисся, ждешь: куда кинется – в каку́ сторону? Не угада́шь! Всегда – в другую… (секретарю, насмешливо) А тебя, друг сердешный, сразу видать. Всего.
Сергий (иеромонаху, тихо): Ступай.
Мягким жестом приглашает Распутина присесть на диван. Оба садятся. Иеромонах уходит.
Сергий (одобрительно улыбаясь): Ну, здравствуй, Григорий. Говорят, ты в Казани неизгладимое впечатление произвел. "Самородок", – пишут. (кивает на письменный стол) "Продукт духовного творчества крестьянской массы". (с прохладцей) "Продукты" эти известны. С раскольничьим душком. В лучшем случае… Ты же, по отзывам, твёрдо держишься святого православия. Без уклонов…
Пауза. Сергий испытующе смотрит на Распутина. Тот молча теребит узелок и на сергиев "рентген" никак не реагирует.
(другим тоном) Ты, я вижу, умный человек, Григорий. Обойдемся без прелюдий…
Встает.
(жестко) России предстоят большие потрясения. Уже в самое ближайшее время. Будущность ее туманна. В этих условиях Святая Церковь останется единственной скрепой, единственным институтом… (осекся)
Снова садится.
В общем – так, Григорий. Нам нужны верные люди, имеющие влияние в крестьянской среде. Предлагаю большую и ответственную совместную работу.
Распутин также безмятежен, как и в начале разговора. Пауза затягивается.
Распутин (нехотя): Дух в тебе сухой. Надоть размягчить.
Отставляет узелок в сторону, кладет руку Сергию на коленку и пристально смотрит ему в глаза.
Тебе б поплакать, милок. Копоть омыть… Сыми стёклы-то свои.
Пауза. Сергий обескуражен. План, который был у него в отношении Распутина, теперь явно потерял силу. Распутин тянется, к сергиевым очкам. Тот отшатывается и резко встает.
(с улыбкой) Ишь ты. Прыткий. Соскочил – как карась с у́дицы… (убежденно) Эх! Наделаешь беды. Такой-то…
Пауза. Сергий в замешательстве. Распутин, махнув на него рукой как на пациента, преображается: встает в позу смиренного пилигрима и складывает руки "лодочкой" – теперь он просто нищий странник, выпрашивающий подаяние в стиле "Сами мы люди неместные". Это одна из его масок.
(елейно) Помогай те Господь и Матерь Божия со ангелы, владыко святЫй!
Торопливо крестится.
(нараспев) Боголюбцы казанские стопы направили: к Сергию мол поспешай в Петербурх – он знать поспособствует. (слёзно) Це́рква у нас в Покровском худая. Иная изба краше. Надо б до холодов под кресты подве́сть…
Вопросительно смотрит на Сергия.
Сергий (выходя из оцепенения): Да, конечно. Хрисанф писал.
