Федерико Гарсиа Лорка - Стихотворения. Проза. Театр (сборник)
Хуан. Да тише ты!
Йерма (тихо). Мало любить умом, когда тело – будь оно проклято! – молчит. Это судьба, и мне одной не одолеть моря. Смолкаю навсегда (Уходит.)
Занавес.
Картина вторая
Окрестности скита в горах. На переднем плане повозка, по-деревенски занавешенная одеялами. Там Йерма. Несколько женщин босиком идут к скиту. На сцене веселая Старуха из первого действия. Занавес поднимается под песню.
Не повстречал тебя девушкой вольной,
так повстречаю мужней женою.
И с богомолки в ночь богомолья
я полотно сорву кружевное.
Старуха (с издевкой). Глотнули святой водицы?
Женщина. Да.
Старуха. Теперь и к мощам можно.
Женщина. Мы верим.
Старуха. Детей у святого просите, а сюда, что ни год, парни валом валят. И что им тут надо? (Смеется.)
Женщина. А зачем сама пришла, если не веришь?
Старуха. На вас поглядеть. Страсть как поглядеть люблю. Да и за сыном присмотрю. Прошлый год тут из-за одной поубивали друг друга. А если на то пошло, так захотела – и пришла.
Женщина. Вразуми тебя Бог!
Старуха (едко). А тебя и подавно.
Появляются Мария и Первая подруга.
Подруга. Она здесь?
Мария. Вон их повозка. Еле согласилась, а до того месяц целый с места не вставала. Боюсь я за нее. Что-то она задумала, не знаю что, но добра не жди.
Подруга. А я с сестрой. Восемь лет уже ездит, а все без толку…
Мария. Кому суждено, тот и рожает.
Подруга. Вот и я о том же.
Издалека доносятся голоса.
Мария. Не нравится мне это богомолье. Пойдем на луг, там хоть людно.
Подруга. Прошлый год, как стемнело, моей сестре всю грудь истискали.
Мария. Куда ни повернешься, только уши затыкай.
Подруга. За скитом сорок бочек вина стоит.
Мария. Парней нахлынуло, как воды с гор.
Уходят.
За сценой голоса. Появляются Йерма и Шесть женщин; с витыми свечами в руках они идут босиком к часовне. Смеркается.
Йерма.
Боже, раскрой свою розу,
сжалься, Господь, надо мною!
Вторая Женщина.
Желтую розу Господню
над бесталанной женою!
Йерма.
В сирых рабынях затепли
темное пламя земное!
Все женщины (хором).
Боже, раскрой свою розу,
сжалься, Господь, надо мною!
(Опускаются на колени.)
Йерма.
Там, между розами рая,
там, среди радостных кущей,
замер над дивною розой
ангел, ее стерегущий.
Вечно над нею простерты
несокрушимые руки,
крылья – как темные реки,
очи – как смертные муки.
И молоко ручейками
рядом с той розой святою
новорожденные звезды
греет живой теплотою.
Боже, раскрой свою розу
над изнуренной женою.
Женщины поднимаются с колен.
Вторая Женщина.
Боже, склонись милосердно
над почернелой от зноя!
Йерма.
Грешная, плачу я, Боже,
здесь, на святом богомолье.
Боже, раскрой во мне розу,
как бы шипы ни кололи!
Вторая Женщина.
Боже, раскрой свою розу,
сжалься, Господь, надо мною!
Йерма.
Благослови мою пустошь
розой своей неземною!
Уходят.
Слева с длинными лентами в руках выбегают девушки. Справа, оглядываясь, еще три. Нарастает шум голосов, бубенчиков, бубнов. В глубине на возвышение вбегают семь девушек и машут лентами, глядя влево. Крики все громче. Появляются Двое Ряженых, в огромных масках, отнюдь не гротескных, а по-народному красивых. Он сжимает в руке бычий рог. Она размахивает ожерельем из бубенцов. За ними – танцующая шумная толпа. Уже совсем темно.
Дети. Дьявол и его жена! Дьявол и его жена!
Ряженая.
Купалась молодая
за скалами в низине,
и струйки вдоль по телу
улитками скользили.
А было это утро
прохладным и погожим,
и ветер жег ей губы
и дрожью шел по коже.
Ай, как ее знобило
от горного потока!
Ребенок.
И как ей горько было!
Первый мужчина.
С ветрами отлюбила
увядшая до срока!
Второй мужчина.
Кого она дождется?
Первый мужчина.
Кому она постелет?
Второй мужчина.
И тело отцветает,
и грудь ее пустеет!
Ряженая.
А кого я дождусь – этой ночью,
этой ночью скажу под луною.
Этой ночью, святой этой ночью
разорву полотно кружевное.
Ребенок.
И сразу ночь наступила.
Ай, ночь, какой не бывало!
Глядите, как потемнело,
река чернее провала!
Вступают гитары.
Ряженый (вставая и размахивая рогом).
Белей не ведал я тела,
лица не видел грустнее!
Но цвести ему маковым цветом,
лишь раскину я плащ перед нею.
(Приближается.)
Чтоб святой отворил тебе лоно,
чтобы розой была, а не терном,
приходи в полотняной сорочке
и лица не завешивай черным.
Стороною, под тенью смоковниц,
прокрадись за церковной стеною
и терпи, пока день не застонет,
это тело мое земляное.
Затеплилась улыбка!
Как тело просияло!
Как бьется она гибко!
Ряженая.
Любовью закружило,
завило пуще хмеля,
и жала золотые
под кожей онемели!
Ряженый.
Семь раз она стонала
и девять замолкала,
и столько же гвоздика
к жасмину приникала.
Третий мужчина.
Пусть рог ее коснется!
Второй мужчина.
Ожги цветком и танцем!
Первый мужчина.
Как гибко она гнется!
Ряженый.
На этом богомолье
мужчина верховодит.
Мужья – порода бычья.
Мужчина верховодит.
А розы достаются
тому, кто их находит.
Ребенок.
Хлестни-ка ее ветром!
Второй мужчина.
Хлестни ее цветами!
Ряженый.
Огнем заполыхала,
бегите же на пламя!
Первый мужчина.
Сгибается тростинкой.
Ряженая.
Клонится розой белой.
Мужчины.
Пусть девушки уходят!
Ряженый.
Чтоб жарче догорело
и пламенем, и пляской
охваченное тело!
Все уходят, танцуя, хлопая в ладоши и смеясь. Поют.
Голоса.
Есть сад за небесами,
и розы там повсюду,
а среди роз тех райских
одна подобна чуду.
С криками пробегают две девушки. Входит веселая Старуха.
Старуха. Тут не заснешь! А вот, похоже, и она. (Входит Йерма.) Это ты! (Йерма подавленно молчит.) Да зачем ты здесь?
Йерма. Не знаю.
Старуха. Не поумнела? А где муж?
Видно, что Йерма совсем обессилена усталостью и неотвязной мыслью.
Йерма. Там.
Старуха. Чем занят?
Йерма. Пьет. (Молчание. Йерма прижимает руку ко лбу.) ОГосподи!
Старуха. Ах да ох! Кончай охать и решайся! Тогда я не сказала тебе, не смогла, а теперь скажу.
Йерма. Что ты мне скажешь! Я и так знаю.
Старуха. То скажу, о чем грех молчать. Что людям глаза колет. Муж твой виноват. Слышишь – муж! Руку на отсечение! Что отец его, что дед, что прадед – разве это мужчины? Чтоб у них кто родился, надо земле с небом сойтись. Одна слюна в жилах. А ты другой породы. У тебя братьев да племянников по всей округе не счесть! Да что за проклятье на тебя пало, на такую красавицу!
Йерма. Проклятье. Сгубила спорынья хлеб.
Старуха. Что у тебя, ног нет? Беги из дому.
Йерма. Бежать?
Старуха. Как увидала я тебя, сердце зашлось. Зачем сюда едут? Найти себе другого. Такие они, здешние чудеса. За скитом тебя сын мой ждет. В доме нужна женщина. Оставайся с ним, и заживем мы вместе. У сына добрая кровь. Моя. Почуешь с порога, что в доме еще пахнет колыбелью. Твоя постель золой стыла, а заколосится хлебом, детей своих напитаешь. Идем. До людей тебе дела нет. А что до мужа, найдутся в моем доме и ножи, и руки, сразу дорогу забудет.
Йерма. Замолчи! О чем говоришь? Чтоб я милостыню взяла? Думаешь, мне мужчина нужен? А честь куда деть? Река вспять не течет, луна средь бела дня не светит. Иди прочь. Своя у меня дорога. Ты думала, я к другому пойду? Кланяться ему стану, то выпрашивать, что по праву мое? Не знаешь ты меня, а знала бы – и рта не раскрыла. Не надо мне милостыни.
