Федерико Гарсиа Лорка - Чудесная башмачница
Обзор книги Федерико Гарсиа Лорка - Чудесная башмачница
Федерико Гарсиа Лорка
Чудесная башмачница
Жестокий фарс в двух действиях с прологом
Башмачница.
Соседка в красном.
Соседка в темно-фиолетовом.
Соседка в черном.
Соседка в зеленом.
Соседка в желтом.
Первая святоша.
Вторая святоша.
Пономариха.
Автор.
Башмачник.
Малыш.
Алькальд.
Дон Дроздильо.
Парень, подпоясанный кушаком.
Парень в шляпе.
Соседки, святоши, попы и народ.
Пролог
Появляется автор. Быстро проходит на авансцену. В руках у него письмо.
Автор. Почтеннейшая публика… (Пауза.) Впрочем, нет, не почтеннейшая, а просто публика: не подумайте, что автор не испытывает к публике почтения, напротив, но за этим словом кроется чуть заметная дрожь боязни, что-то вроде просьбы к публике быть снисходительной к игре актеров и дарованию автора. Как только поэт перешагнул через колючую изгородь страха, который в нем всегда вызывает зрительный зал, он уже просит не благосклонности, а только внимания. Этот нелепый страх, а также то обстоятельство, что театр часто превращается в торговый дом, заставляют поэзию отойти от театра в поисках иной среды, где публике не кажется странным, что дерево, например, превращается в облако дыма, а там, где было всего три рыбы, с помощью слов и рук вдруг появляется три миллиона, и толпа утоляет ими голод. Автор решил сделать своей героиней простую Башмачницу с пылким нравом. Всюду живет и дышит поэтический образ: на этот раз автор облек его в костюм Башмачницы, придав своей пьесе характер народной побасенки или романса. Пусть не удивляют публику вспыльчивость Башмачницы и ее дикие выходки – ведь она вечно воюет: воюет с той действительностью, что ее окружает, и с фантазией, когда она становится действительностью.
Слышны крики Башмачницы: «Пустите! Иду!»
Запасись терпеньем. Ведь не в платье же с длинным шлейфом и невероятными перьями выйдешь ты на сцену, а в тряпье, слышишь? В костюме Башмачницы.
За сценой голос Башмачницы: «Пустите!»
Замолчи!
Занавес раздвигается. Сцена слабо освещена.
Вот так каждое утро занимается заря над городами, и те, что собрались сейчас в этом зале, покидают полуреальный мир сна, чтобы идти на рынок, а ты, волшебная Башмачница, идешь к себе домой, на сцену.
Свет становится ярче.
Начинаем! Ты выходишь со стороны улицы.
За сценой бранятся.
(Публике.) Всего хорошего. (Снимает цилиндр, который начинает светиться изнутри зеленым светом, затем переворачивает его, и оттуда выливается струя воды. Несколько смущенно смотрит на публику и, пятясь, идет за кулисы. Насмешливо.) Прошу прощения. (Уходит.)
Действие первое
Комната Башмачника. Верстак и инструменты. Стены комнаты ослепительной белизны. В глубине большое окно и дверь. В окно видна улица: два ряда белых домов с серыми дверцами и оконными рамами. Справа и слева двери. Сцена залита мягким оранжевым предзакатным светом. Весь акт должен идти весело; оформление, вплоть до мельчайших деталей, должно быть выдержано в светлых тонах.
С улицы входит разъяренная Башмачница и останавливается на пороге. На ней ярко-зеленое платье. В зачесанных назад волосах две большие розы. У нее вид дикарки, и в то же время она очень женственна.
Башмачница. Попридержи свой длинный язык, старая сплетница. Если я так поступила… если я так поступила, то по своей доброй воле… Если б ты вовремя не шмыгнула в дверь, я бы тебя, змея напудренная, оттаскала за волосы… И пусть это слышат вон те, что трусливо жмутся у окон. Лучше выйти замуж за старика, чем, как ты вышла, – за кривого. И не хочу я больше говорить ни с тобой, ни с другими… ни с кем, ни с кем! (Входит, с силой хлопнув дверью.) Ведь знала же я, что с этим народом нельзя разговаривать… я, я, я сама во всем виновата… мне надо было остаться дома с моим… до сих пор не могу привыкнуть… с моим мужем. Если б мне, блондинке с черными глазами, – а ведь это что-нибудь да значит, – с такой талией и с таким изумительным цветом лица, сказали, что я выйду замуж за этого… я бы себе волосы вырвала. (Плачет.)
Стук в дверь.
Кто это?
Молчание. Стук повторяется.
(Сердито.) Кто это?
Малыш (боязливо). Мир дому сему.
Башмачница (отворяя дверь). Ах, это ты? (Умилена и растроганна.)
Малыш. Да, сеньора башмачница. Вы плакали?
Башмачница. Нет. Это комар – знаешь, который пищит: «пи-и-и-и», – укусил меня в глаз.
Малыш. Хочешь, я подую?
Башмачница. Нет, сынок, уже прошло… (Ласкает его.) А зачем ты пришел?
Малыш. Эти лакированные туфельки стоят пять дуро; меня послали отдать их твоему мужу в починку. Это туфли моей старшей сестры, той, у которой нежный цвет лица и которая прикалывает к поясу то один бант, то другой, – у нее их два.
Башмачница. Положи туфли вон туда, починим.
Малыш. Мама велела, чтобы вы с ними обращались осторожно и не так сильно били молотком, потому что на них очень тонкий лак, и он может потрескаться.
Башмачница. Скажи матери, что мой муж без нее знает, что ему делать; хорошо, если б она так умела приготовить жаркое с перцем и лавровым листом, как мой муж умеет чинить обувь.
Малыш (плаксиво). Не сердитесь на меня, я не виноват, я каждый день учу уроки.
Башмачница (нежно). Сыночек мой! Сокровище ты мое! На тебя я не сержусь! (Целует его.) На, возьми эту куколку, она тебе нравится? Так бери!
Малыш. Я возьму, потому что раз у вас никогда не будет детей…
Башмачница. Кто это тебе сказал?
Малыш. Моя мать вчера сказала: «У башмачницы никогда не будет детей», – а мои сестры и кума Рафаэла засмеялись.
Башмачница (вскипела). А может, у меня еще скорей родятся дети, чем у твоих сестер, и покрасивей, чем у них, и от законного мужа, а не то что у твоей матери… ты вот ничего не знаешь…
Малыш. Возьмите свою куколку, она мне не нужна!
Башмачница (успокоившись). Нет-нет, возьми ее, сыночек… На тебя я нисколько не сержусь!
В левую дверь входит Башмачник. На нем бархатный костюм с серебряными пуговицами, короткие штаны и красный галстук. Он направляется к верстаку.
Башмачница (Малышу). Ну, господь с тобой!
Малыш (испуганно). Будьте здоровы! До свиданья! Счастливо оставаться! Deo gratias! (Убегает.)
Башмачница. До свиданья, деточка… Если б я сдохла раньше, чем родилась, на меня бы не посыпалось столько бед и напастей. Ах, эти деньги, деньги! Пусть бы отсохли руки и ослепли глаза у того, кто вас выдумал.
Башмачник (за верстаком). Жена, ты о чем?…
Башмачница. Это тебя не касается!
Башмачник. Меня ничто не касается! Я знаю, что должен все терпеть.
Башмачница. Я тоже все терплю… а ведь мне только восемнадцать лет.
Башмачник. А мне… пятьдесят три. Поэтому я молчу и не ссорюсь с тобой… Я все понимаю!.. Пока буду работать для тебя… а там – что господь даст…
Башмачница (все время стояла спиной к мужу, но тут она оборачивается и, растроганная, идет к нему. С нежностью в голосе). Не надо, мой милый… не говори так!..
Башмачник. Эх, если б мне было сорок или даже сорок пять лет!.. (Яростно бьет молотком по ботинку.)
Башмачница (вспыхнув). Тогда я была бы твоей служанкой, ты это хочешь сказать?… Конечно, если жена плохая… но я что ж, по-твоему, я ничего не стою?
Башмачник. Жена!.. Успокойся!..
Башмачница. Разве моя молодость и красота не стоят всех сокровищ мира?
Башмачник. Жена!.. Соседи услышат!
Башмачница. Будь проклят тот час, будь проклят тот час, когда я послушалась кума Мануэля!
Башмачник. Хочешь лимонной воды?
Башмачница. Дура я, дура, дура! (Бьет себя по лбу.) Какие у меня были женихи!
Башмачник (желая угодить ей). Да, мне твои односельчане рассказывали.
Башмачница. Односельчане! Об этом все знают. Женихи у меня были как на подбор! Но больше всех мне нравился Эмильяно… ты его знал… Он примчался на вороном коне, убранном кистями и стекляшками, в руке ивовый прут, шпоры медные, так и блестят. А какой плащ он носил зимой! Отвороты из синего сукна, шнуры золотые!
Башмачник. Точно такой же был и у меня… это дорогие плащи.
Башмачница. У тебя? У тебя был такой плащ?… Ну что ты городишь! Ни один башмачник во сне не видал такого плаща…
Башмачник. Да что с тобой, жена?…
Башмачница (перебивает его). Сватался ко мне еще один жених…
Башмачник с силой стучит молотком.
Этот был, можно сказать, сеньорите… ему тогда минуло восемнадцать лет. Подумать только: восемнадцать лет!
Башмачник (беспокойно ерзает на скамейке). Когда-то и мне было столько же.
