Федор Сологуб - Собрание пьес. Книга 2

Мой брат, Абен-Гамета я люблю,
И, если перейдет он в христианство,
Моя рука ему принадлежит.

Вы, Бланка, любите Абен-Гамета?
Вы, дочь Биваров, любите врага,
Магометанина и мавра, предков
Которого изгнали мы отсюда?

Дон-Карлос, я люблю Абен-Гамета.
И любит он меня. Уже три года
Он ждет, но от религии Пророка
Не хочет отказаться; от меня
Откажется скорее; честь и вера
Ему любви дороже. Благородство,
Отвага, честь — вот качества его.
До моего последнего дыханья
Я буду обожать Абен-Гамета.

Несчастная, но что ж с тобою будет?
Я так надеялся, что мой приятель
Лотрек мне станет братом.

Ты ошибся,
Мой брат, — я не могу любить Лотрека.
Любовь моя к Абен-Гамету, — разве
Отчет кому-нибудь давать должна я?
Моя душа открыта только Богу.
Ты клятвам рыцарским останься верен,
А я верна любви моей обетам,
Я в утешение тебе скажу,
Что я женой неверного не стану,
Но и другого мужа не познаю.

Тогда наш род с лица земли исчезнет.

Продолжи сам его. А впрочем, что же
Тебе до сыновей? Они ни славы,
Ни чести нам прибавить уж не могут.
Я чувствую, Дон-Карлос, — я и вы —
Последние в роду Биваров. Слишком
Наш род порядок общий перевысил,
Чтобы и после нас он мог цвести:
Наш предок — Сид; в преданьях славы громкой
И доблести он нас переживет.

В краях далеких, в царстве Монтезумы,
Я видел смерть. Я пролил много крови
И диких мексиканцев, и французов.
Падение величий видел я,
И знаю я, что все на свете тленно,
Все призрачно, все — мимолетный сон,
И не спасет от гибели и смерти
Ничто героя. Хоть бы только имя
И память сохранить в потомстве славном!

Пришли мы вместе. Дружеской беседой
Любезный мавр почтил меня в дороге.

Лотрек, я вас прошу, побудьте с Бланкой.
Поговорить мне надо с этим мавром.

Абен-Гамет, ты должен отказаться
От Бланки или вызов мой принять.

Сестры ль твоей ты волю исполняешь?
Она ль свои нарушить клятвы хочет?

Нет, мавр, — она тебя, как прежде, любит.

Благословляю этот светлый день!
Абен-Гамет так счастлив! Я уж думал,
Что изменила Бланка мне и любит
Того, другого…

В том твое несчастье.
Лотрек — мой друг. Не будь тебя, он стал бы
Мне братом. Ты заплатишь мне за слезы,
Которые семья моя прольет
Из-за тебя.

Согласен.

В эти окна
Взгляни: под той сосной Малек Алабес
С Леонским Понсом бился; здесь великий
Магистер Калатравы поразил
На смерть Абайядоса. Еще видны
Висящие там на ветвях обломки
Доспехов крепких мавра. Подражая
Отважному неверному, прими
Здесь от руки моей крещенье смерти.

Быть может, смерть, но не крещенье, — жив
Аллах, и Магомет — пророк его!

Ударь же, мавр! Дон-Карлос безоружный
Неверную породу презирает.

Дон-Карлос, мог бы ты меня убить,
Но и малейшей раны я не думал
Тебе нанесть в бою; хотел я только,
Чтоб ты меня не презирал и видел,
Что братом стать твоим и я достоин.

Я побежден, и подарил мне жизнь
Вот этот рыцарь. Вы, Лотрек, быть может,
Окажетесь счастливее меня.

Мои в боях полученные раны
Позволят мне не звать на поединок
Абен-Гамета. Не хочу я знать
Причину вашей ссоры и проникнуть
В чужую тайну, — может быть, она
Мне в сердце нанесет удар смертельный.
И что вам ссориться? Уеду скоро
От вас далеко, если только Бланка
У ног ее остаться не прикажет.

Лотрек, с моим останетесь вы братом,
Меня же за сестру свою считайте.
Мы здесь печаль испытываем все:
От нас, отважный рыцарь, научитесь
Переносить житейские невзгоды;
Теперь друг другу руки протяните.

Нет, никогда! Я ненавижу мавра.

Нет, никогда! Завидую ему!

И я, — Дон-Карлоса я уважаю,
Лотрека я жалею, но любить
Их не сумею.

Будем постоянно
Друг с другом видеться, и скоро дружба
Последует за уважением. Пусть
Забудется, что здесь сейчас случилось,
И только вечными всегда пребудут
Любовь и верность.

Да, любовь и верность,
Две светлых гурии земного рая,
Но подозренье черное коварно
Ползет за ними, как змея пустыни.

Скажите мне, мой друг, что вас тревожит.
На все вопросы ваши я отвечу.

Друзья, не видела Абен-Гамета
Я целый год. Сказать так много надо.

Я не нашел тебя на побережье,
И лишь твое письмо мне возвестило,
Что твой отец в Мадриде, что в Гренаду
Твой брат приехал вместе с другом, пленным
Французским рыцарем, и что тебе
Гостей оставить было б неприлично.
Письмо я прочитал, и сердце сжалось.
Предчувствия беды меня томили,
Пустынный путь рождал в душе тоску.

Уже семь лет не видела я брата,
И не могла я от него уехать.
Я так его люблю, и он так ласков
Ко мне. Он в Мексике сражался долго,
Он на костре увидел Монтезуму
И короля французского в плену.
Тоскует дух его, и он не хочет
Любви восторгам предаваться в мире.
Вступивши в славный орден Калатравы,
Он произнес безбрачия обет
И мне отдать свое наследство хочет.
Когда бы он приехал без меня
И дом пустой застал, мне было б больно.

Вчера приехал я и не решался
К тебе идти. Уж вечер был. Услышал
Я звон к молитве вашей и подумал:
Уж не пойти ли в храм мне к Богу Бланки?
И к Господу вселенной не воззвать ли?
Вошел я в храм, когда-то бывший нашим.
Поймешь ли ты печаль моей души?
Молитва кончилась, все было тихо.
Пред алтарем еще горели свечи.
Мои шаги под сводами звучали.
И вдруг я у подножия колонны
Увидел, что какой-то юный рыцарь
Смиренно милости у Бога молит.
Уже прославленный отвагой воин
Здесь душу простирает перед Богом,
Смиреннейшему из людей подобясь.
И я пред Богом рыцарей и славы
Склонился, чтоб молиться. Вдруг я вижу
При свете догорающей лампады
Уже полуизглаженные буквы
Арабские. Начертан стих Корана.
Абен-Гамет! Ужели ты изменишь
Отечеству и вере? И поспешно
Из храма вышел я, но на пороге
Тебя увидел. Я посторонился.
Ты не заметила меня. Сегодня
Я рыцаря узнал, — то был Лотрек,
И в этот храм ходила ты к Лотреку.