Афанасий Салынский - Драмы и комедии
З а н а в е с
1963
ВЗОРВАННЫЙ АД
Драма в трех действиях
НИКОЛАЙ ВЕРЕЖНИКОВ.
ИВАН БЕСАВКИН.
АННА ЗЕЕХОЛЕН.
ВОРОНИН.
НИКОЛАЙ КРЫЛОВИЧ.
МАТЬ ВЕРЕЖНИКОВА.
ТАТИШВИЛИ.
ФРОЛОВ.
ЛОРКА.
МАЛИНОВЫЙ ПАРЕНЬ.
АНБЕРГ.
ЭМАР
ХАММФЕЛЬД.
ДОРМ (ТОМКИН).
ЛИФАНОВ
ПОЛОЗОВ.
РАДЕЕВ.
МАДРЫКИН.
ГРЕТА.
МИРОНЕЦКИЙ.
ТУРОВЕРЦЕВ.
ДЕНЩИК АНБЕРГА.
ПРОШКИН.
КУРСАНТЫ.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
М о л о д о й ч е л о в е к в немецкой военной форме выходит на сцену. Позже мы узнаем, что это Крылович.
К р ы л о в и ч. Герои этой пьесы — подлинные люди. Подлинны и основные события. Естественно, фамилии, имена, географические наименования изменены. В германский город Ройтенфурт, на тесный каменный двор монастыря, занесла этих людей жестокая и капризная военная судьба.
На последних словах Крыловича сцена заполняется л ю д ь м и, одетыми так же, как он.
Перед строем появляется полковник А н б е р г. Высокий, прямой человек. Небольшие усы, усталые, подпухшие глаза, достоинство в осанке, в жестах. Рядом с ним инженер-капитан Э м а р.
А н б е р г. Я понимаю ваше психологическое состояние… Вы сыны своей родины, России. Но ваша страна накануне разгрома. Поражения первого года войны — это очевидные последствия варварского управления страной, занимающей одну шестую часть планеты. Вступая на путь сотрудничества с нами, вы становитесь в ряды борцов за освобождение вашей многострадальной отчизны. Коммунисты никогда не составят счастье для вашей земли, никогда! Я глубоко изучил этот вопрос. В силу своего происхождения я состоял в родстве с некоторыми исторически значительными личностями России… Вашему народу чужда монархия, но еще более чужды тирания, произвол. Я представлю вам неопровержимые данные, которые вам не могли быть известны.
Свет скользит по лицам, задержался на В е р е ж н и к о в е. Молодое, почти юношеское лицо, скованное глубоко скрытой тревогой. Из-под солдатской пилотки, посаженной чуть набок, выбивается клок жестких темно-русых волос. Высокая, сильная шея, широкие плечи под серыми мягкими погончиками.
В е р е ж н и к о в (в луче света). Я спорю… спорю… нет, не с ним… Я все еще спорю с самим собой… Оказывается, во мне живут… Кто же во мне согласился пойти сюда, в этот вертеп? Самый смелый или самый подлый? Ах, Воронин… Воронин… Комиссар… Как же могло случиться, что ты смог убедить меня? Очень хочется, чтобы ты оказался прав, комиссар! Почему? Тогда буду прав и я? Но перед кем я должен оправдываться?! А что сказали бы мне ребята?..
Из темноты появляется п а р е н ь в малиновой майке с закатанными рукавами, в руке держит бумажку.
М а л и н о в ы й п а р е н ь (заглядывая в свою шпаргалку). Наша лучезарная юность расцветает под солнцем великой эпохи…
В е р е ж н и к о в. Перестань сыпать… Ты скажи своими словами.
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Твои же райкомовцы подработали…
В е р е ж н и к о в. А сам думал?
М а л и н о в ы й п а р е н ь. А ты думал? Мы тебя избрали секретарем райкома комсомола, хотя некоторые факты…
В е р е ж н и к о в. Эти факты — недоразумение, случай.
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Ты пошел на фронт, а затесался в шпионскую фашистскую школу — тоже случай?
В е р е ж н и к о в. Меня послали.
Появляется Л о р к а.
Л о р к а. Вережников, ты — настоящий… Когда ты выступал, я плакала, честное слово! Молодец, что ты не отрекся от отца. Если бы отрекся, я голосовала бы против.
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Теперь от него отрекутся все. И ты.
Л о р к а. Я?..
В е р е ж н и к о в. Меня послали.
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Смотрите, как загибает.
В е р е ж н и к о в. Это был пересыльный лагерь. Тифозная яма…
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Ты не виляй, не уходи от сути вопроса.
В е р е ж н и к о в. Если бы вы были тут со мной?..
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Дудочки!
Л о р к а. Я за тобой пошла бы. Не из каких-то там личных чувств…
М а л и н о в ы й п а р е н ь. Конечно, я еще ничего не знаю, но его надо расстрелять.
В е р е ж н и к о в. Здесь вместе со мной еще двое!..
Снова появляются А н б е р г и с т р о й — люди в мундирах солдат германской армии.
А н б е р г. И я сразу хочу заверить в том, что никого из вас, я подчеркиваю — никого! — мы не оставим здесь против его воли… Я даю вам десять дней — достаточный срок для размышления. По истечении этого срока те, кто решит остаться в школе, примут военную присягу. Те же, кто не захочет с нами сотрудничать, будут отправлены назад — в лагеря военнопленных. Естественно, мы попросим их молчать, сохранить тайну нашего предложения.
Один из тех, кто в строю, Б е с а в к и н, толкнул локтем стоящего рядом Л и ф а н о в а и чиркнул рукой по горлу. Это не осталось незамеченным.
Нет, месть — не в наших принципах. Да, вы в школе разведки. Разведчик — это поэт, артист. Вас ждут слава, почет, ордена великой Германии и в будущем — хорошо обеспеченная спокойная жизнь. Я поздравляю вас, господа, с прибытием. В течение десяти дней — до присяги — вы будете знакомиться с образом жизни Германии. Поездки, экскурсии. Вольно, отдохните..
Перемена света.
Появляется В о р о н и н. Мужественное, изнуренное пленом лицо, потрепанная шинель.
В е р е ж н и к о в. Эх, Воронин, Воронин… комиссар.
В о р о н и н. Да, конечно, проще умереть… Но ты обязан подчиниться.
В е р е ж н и к о в. Что значит — подчиниться?
В о р о н и н. Так решено. И решение партийное.
В е р е ж н и к о в. В этой братской могиле, в этой пересыльной тифозной яме — партийная организация?
В о р о н и н. Да. Ты должен пойти в школу разведки.
В е р е ж н и к о в. Я?!
В о р о н и н. И еще кое-кто. Но никому из тех, что посылаем, мы не говорим, кто там будет еще. Из предосторожности. Узнаете друг друга в деле.
В е р е ж н и к о в. Но почему — я?!
В о р о н и н. Немцы отобрали из нашего лагеря пятьдесят человек. А мы из пятидесяти — троих. Тоже отбирали. Думали.
В е р е ж н и к о в. Да чем я докажу потом, что не сам, что не продался?
В о р о н и н. Может случиться самое худшее: не докажешь. Да, позор и, может быть, позорная смерть. Но ради чего?! Я заменил бы каждого из вас, если б меня взяли… Я готов трижды на день с позором умирать, только бы вырвать победу. Знать, что можно обезвредить целый выводок шпионов, — и не попытаться это сделать?
В е р е ж н и к о в. Ка-ак?!
В о р о н и н. Вот уж это, брат ты мой, никто тебе не подскажет. Там, на месте, будет виднее… Ты знаешь меня как пленного майора Садкова, но теперь запомни мою подлинную фамилию: Воронин, Воронин Иван Тимофеевич. Комиссар, политработник. Родом из Смоленска.
Свет. Питомцы школы стоят вольно. Э м а р угощает сигаретами. Т о м к и н знакомится кое с кем, подает руку.
Т о м к и н (Полозову). Томкин.
П о л о з о в. Полозов.
Входит А н б е р г.
А н б е р г. Минутку внимания! Прошу о маленьком одолжении: не открывайте местным жителям, моим соотечественникам, кто вы. Для всех посторонних вы — курсанты военной школы русской освободительной армии. В любом случае конспирация — самая строжайшая! — начинается уже сегодня. Прошу вас не называть друг другу собственные фамилии, имена, адреса. Пусть каждый изберет себе кличку. Вы вступаете в романтическую полосу жизни. Желаю вам отличного настроения, господа! (Уходит направо.)
В е р е ж н и к о в. Кто же второй и третий?
Еще из темноты — джазовая музыка. Бар.
Э м а р. Внимание, господа! Предлагаю тост! (Подчеркнуто лихо, «по-русски».) За наше боевое братство!
Мрачно, отчужденно сидит Л и ф а н о в. Перед ним нетронутый бокал вина.
Т у р о в е р ц е в (с улыбкой поднимает бокал). Хотя бы из соображений хорошего тона… Прошу!
В е р е ж н и к о в (по-немецки, несколько заискивающе). Welch Art Sport treiben Sie?[4]
Э м а р. То, что у вас называют «городки». У меня длинные руки. Если не возражаете, будем говорить по-русски. Перед войной я работал в аппарате военного атташе в германском посольстве, жил в Москве.
