Коллектив авторов - Русская драматургия ХХ века: хрестоматия
Впоследствии Тренёв писал: ««Пугачевщина» и «Яровая» поступили со мной по-разному: первая дала мне литературное имя, вторая отняла его. Нет более писателя Тренёва, остался «автор «Любови Яровой».» «Любовь Яровая», действительно, вершина его драматургии. Первые наброски к ней относятся к 19191920 годам. В 1925 году был окончен первый вариант «Любови Яровой», в течение следующего года Тренёв дорабатывал пьесу (всего было четыре варианта).
После успеха «Любови Яровой» Тренёва возвели в ранг классика советской драматургии. Это единственная советская пьеса, показанная МХАТом в 1937 году на Всемирной выставке в Париже. В ней отражены события Гражданской войны. Конфликт – борьба между любовью и долгом, трансформация классического конфликта человека и идеи. Характер центральной героини – сильной личности – показывал идеал поведения советского человека, избравшего для себя служение общественным идеалам. Революционно-романтическая идея обогащала образ Любови Яровой, снимала ее внутренний конфликт и придавала цельность характеру. Однако Тренёв выпрямляет психологическую драму героини, перенеся ее в сферу классово-политических отношений. Это расценивалось как удача драматурга, Вс. Вишневский увидел в этом смелое выдвижение «проблемы приятия социализма, уверенности в победе нового строя в нашей стране».
Подавление женского начала в угоду идеологическим интересам – довольно распространенное решение подобного рода конфликтов в советской литературе. Тренёв колоритно обрисовал представителей «старого мира» (Дунька) и людей, принявших новые идеалы (Швандя). Автор вплоть до 1940 года редактировал пьесу, усиливая роль большевика Кошкина, воплощающего силу народа.
Новаторство Тренёва отразилось в углубленном психологизме основной коллизии пьесы, попытке раскрыть духовный мир героев, понять неординарные характеры и ситуации. Для того времени, когда на сцене процветали агитационные пьесы, это было новым.
Пьеса имеет долгую сценическую и кинематографическую историю. «Любовь Яровая» была канонизирована как «народно-героическая драма». Тренёв оказался востребован на всех партийных собраниях, где необходимо было транслировать официальную линию. В этих условиях ему уже не удается превзойти художественный уровень «Любови Яровой». Пьеса «Жена» (1928) во многом повторяет приемы «Любови Яровой». Пьесы 1930-х годов – «Ясный лог», «Опыт», «Анна Лучинина» и другие – восходили к эстетике советской литературы того времени.
Событиям в Петрограде, происходившим в промежуток между Февральской и Октябрьской революциями, посвящена пьеса «На берегу Невы» (1937), написанная к 20-летию Октябрьской революции. В финальной сцене пьесы выведен образ Ленина. В 1938 году пьеса была переработана, и в финальной сцене Ленин по телефону уже разговаривает со Сталиным. В период Великой Отечественной войны Тренёв переключается на «оборонную драматургию»: пьесы «Навстречу» (1942), «Полководец» (в центре – образ Кутузова).
БиблиографияДиев В.А. Творчество К.А. Тренёва. М., 1960.
Устюжанин Д.Л. Драма К.А. Тренёва «Любовь Яровая». М., 1972.
Любовь Яровая
Пьеса в пяти действиях
Любовь Яровая – учительница.
Михаил Яровой – ее муж, офицер.
Павла Петровна Панова – машинистка.
Роман Кошкин – комиссар.
Швандя – матрос.
помощники Кошкина
Хрущ
Грозной
Музухин
Максим Горностаев – профессор.
Елена Горностаева – его жена.
полковники.
Малинин
Кутов
Аркадий Елисатов – деятель тыла.
Иван Колосов – электротехник.
Дунька – горничная, потом спекулянтка.
Махора – девушка.
Марья – крестьянка.
Семен – вахмистр[20].
Григорий – подпольщик.
Пикалов – мобилизованный.
Фольгин – либеральный человек. <…>
Рабочие, красноармейцы, офицеры, солдаты, гимназистки, граждане.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕБывший богатый особняк, где помещаются ревком и другие учреждения. Жизнь бьет ключом. Коммутатор, телефоны. Телефонистка принимает телефонограмму.
Телефонистка (подошла к телефону). У аппарата! Товарища Хруща? Сейчас. (Бежит вниз.) Товарищ Хрущ! Товарищ Хрущ! Вас – пятая дивизия!
Хрущ (у аппарата). Да, да, да!.. Так. Добре! Зараз? Хорошо! Будет исполнено.
Входят две комсомолки из комнаты Кошкина. Входят Панова и Швандя. Панова с бумагами в руках садится за пишущую машинку. <…> Входит Грозной, Швандя уходит. <…>
Грозной <…> А вот – позвольте ручку. <…> (Вынимает из кармана браслет, кольца.) <…>
Панова. Нет, товарищ Грозной, оставьте их при себе. <…>
Входит профессор Горностаев с женой. <… >
Горностаев. <…> Дело в том, что люди с винтовками запечатали мою библиотеку.
Горностаева. А комиссар Вихорь <…> забрал к себе всю обстановку, все заплевал, непристойно бранится, зарезал трех кур и куриной кровью везде написал: «Режь недорезанных буржуев…» <… >
Грозной. <…> У тебя, небось, тысячи книг на одного. А народу, может, на тысячу человек одна книжка. Это порядок? <… >
Входит Грозной.
Грозной. Швандя! Почему не доставил арестованного? Швандя. А ну, откачнись! Тут такие дела, без Кошкина не достигнешь…
Входит Елисатов.
Елисатов. Здравствуйте, товарищи! Максим Иванович, Елена Ивановна! Какими судьбами?<… >
Входит Кошкин.
Кошкин. Здравствуйте, товарищи. <… > Елисатов. Товарищ Роман! Вот профессор Горностаев к вам с просьбой. <… >
Горностаев. Да, да! Книги у меня отобраны. Горностаева. Кур порезали.
Елисатов. Профессор Горностаев – краса и гордость русской науки.
Кошкин (жмет руку Горностаеву). Прошу, товарищ, садиться. Давно надо было видаться. (Шванде.) Немедленно вернуть товарищу профессору книги и (Елисатову) выдать мандат о неприкосновенности. Вы, профессор, нам необходимы по народному образованию.
Кошкин уходит.
Елисатов. Мы ведь с вами, Максим Иванович, и раньше встречались. Помните, в Одессе?
Горностаев. Да, да, помню. Вы, кажется, дантист?
Елисатов. Нет! Что вы, я общественный деятель и журналист.
Горностаев. Да, да! Я именно и говорю, в этом роде что-то…
Елисатов и Горностаевы уходят. <…> Входит Любовь Яровая.
Панова. С приездом, товарищ Яровая.
Любовь. Я не приехала. Что, товарища Кошкина нет?
Панова. Занят. Опять пешком тридцать верст?
Любовь. Я привычна. Экспрессами и автомобилями не избалована.
Входит Елисатов.
Елисатов. А, товарищ Яровая? Как здоровье? Надеюсь, поправились? После тифа деревня – чудо! Но занятия в школе ведь не скоро? Пожили бы еще в деревне.
Любовь. Деревню вчера белые снарядами сожгли.
Елисатов. Белые? Откуда?
Любовь. Вчера были в семи верстах. <… >
Панова. Хотите папиросу? Лечебная…
Любовь. Нет, уж я учительскую… (Закуривает собственную папиросу.)
Панова. Вы, товарищ учительница, сами много учились? Любовь. Очень мало!
Панова. Это и видно!
Любовь. Так на то вы нам и глаза выкололи, чтоб самим лучше видеть.
Входит Колосов. <…> Звонок телефона. Панова берет трубку.
Любовь. Да… Нет, это от усталости. Увидала сейчас… одну вещь. Очень странно. Выйдем, Ваня!
Уходят. Из кабинета выходят Кошкин, Елисатов, Швандя и
другие. <… > Входят Колосов и Любовь Яровая.
Колосов. Велено струны снимать: музыке конец! Помогайте! (Снимает провод.)
Любовь ему помогает.
Любовь. Ненадолго… Все равно песня их спета.
Колосов. Так что же вы в окне у Горностаевой увидели? Любовь. Полотенце. Точь-в-точь такое Мише в дорогу дала…
Колосов. Мало ли на свете одинаковых полотенец.
Любовь. Именно такой узор я сама вышивала. <… >
Слышен орудийный выстрел.
Любовь. Вот. Слышите? Вот это – «восторг». Хоть сегодня и их праздник, но это последний.
Входит Кошкин.
Кошкин. Товарищ Яровая, здравствуйте!
Любовь. Здравствуйте. Вчера белые Чугуновку сожгли. <… >
Входит Панова. Панова. Товарищ Роман, к телефону!
Входит Горностаева с полотенцем, в глубине – Колосов.
Горностаева. Что ж это… последнюю курицу зарезал, подлец. Дюжину полотенец взял! Взамен вот свое грязное оставил.
Любовь. Кто?
Горностаева. Да все этот бандит, мой жилец! Вихорь!
Любовь (рассматривает полотенце, бледнеет). Не может быть… Оно, оно! Вот инициалы… Своей рукой… <… >
Любовь берет полотенце. Припав к нему лицом, рыдает. Идет к выходу. Колосов и Горностаева следуют за ней. Из кабинета выходят Кошкин, Хрущ, Вихорь и другие.
Кошкин. Значит, ударная задача – взорвать нынче же ночью Жегловский мост – возлагается на тебя, Миша. <… >
