Владимир Голышев - Пьесы
Смирнов (вставляет): А у меня два высших.
В подтверждение своих слов предъявляет Иллариону два пальца – указательный и средний.
Кураев (ревниво): А у меня вообще…
Чаплин (Иллариону, сквозь зубы): Высшая инстанция – Поместный собор. Между соборами полнота власти принадлежит патриарху. И только ему! А ты кто?!!
Илларион (устало): Заместитель.
Чаплин: Не может быть никаких заместителей! Если патриарх жив – он глава. Если нет – выбирают другого. И точка!
Илларион (поправляет): Точка с запятой. Патриарх может оказаться в узилище. Или на одре болезни – как наш Святейший, о здравии которого все мы неустанно молимся… Сожалею, отец Всеволод, что не помог Вам в свое время получить образование хотя бы в объеме семинарского курса. Приходится сейчас ликбез устраивать… (назидательно) В истории нашей церкви был куда более сложный случай. После мученической кончины Тихона избрать нового патриарха церковь не могла, и вся полнота власти перешла к местоблюстителю – митрополиту Петру. Тот, в свою очередь, передал ее своему заместителю – Сергию. И эта исключительная, но (с нажимом) на сто процентов каноничная мера спасла нашу церковь!
Смирнов и Кураев переглядываются и важно кивают. Чаплин растерян.
Наш случай гораздо проще. Патриарх жив. Он находится в здравом уме и твердой памяти. Лучшие медики мира делают все возможное, чтобы поставить его на ноги. Но для успешного излечения ему необходим (с нажимом) полный покой… И наш Святейший патриарх принял мудрое решение: до окончательного излечения передать все полномочия своему ученику, своей правой руке…
Чаплин (перебивает, истерично): Жив, говоришь. Чем докажешь?
Илларион (устало): Мне не надо ничего доказывать. Современные технологии позволяют наблюдать за процессом выздоровления Святейшего в режиме он-лайн.
Илларион что-то нажимает на клавиатуре компьютера, стоящего на столе. На мониторе появляется расчерченная на квадраты картинка. Илларион быстро просматривает квадраты. Глаза его теплеют. Он кликает мышкой – один из квадратов разворачивается на весь экран. Одним уверенным движением Илларион разворачивает монитор на 180 градусов и жестом приглашает к просмотру.
Все трое срываются со своих мест и припадают к монитору. На экране «Кирилл» в легком трикотажном костюме, напоминающем пижаму. Сидит на лужайке. У него на коленях притихший кролик. Еще два кролика возятся у его ног. Вид умиротворенный. На устах – блаженная улыбка.
Кураев: Хорошо выглядит?
Смирнов: Скоро выпишут?
Илларион отрицательно качает головой, цокает языком и говорит с неожиданным кавказским акцентом.
Илларион: Э, нет. Торопиться не надо…
Чаплин хочет что-то сказать, но не успевает. Он хватается за сердце, делает шаг назад и как подкошенный падает на пол. Все трое переглядываются и осеняют себя крестным знамением.
Занавес.
Сцена четвёртая
Швейцарские Альпы. Лужайка в парке клиники. «Кирилл» выглядит точно так же, как на мониторе у Иллариона. Единственное отличие – напротив него сидит тот парень, который поил его пуэром. На нем такой же больничный костюм. Выглядит парень так же умиротворённо, как и его пожилой собеседник.
«Кирилл»: …Странный ты… Всё у тебя не как у людей.
Незнакомец: Это у людей всё не как у меня.
«Кирилл»: А у тебя как?
Демонстративно оглядывается по сторонам и разводит руками.
Незнакомец: Вот как-то так… Разве плохо?
«Кирилл» (соглашается): Хорошо.
Пауза.
«Кирилл» искоса смотрит на своего собеседника.
(лукаво) А ведь ты – не добрый.
Незнакомец (легко соглашается): Угу.
«Кирилл»: Почему?
Незнакомец: Долго объяснять.
«Кирилл» (не сдается): А я не спешу.
Незнакомец: Ладно… (с лукавой улыбкой) Ты сам-то как? Добрый?
«Кирилл» (безнадёжно махнув рукой): Да какой там!
Незнакомец: А теперь представь себе самого злого человека на свете.
«Кирилл»: Не хочу.
Незнакомец (не сдаётся): Ну, из жизни что-нибудь вспомни. Встречал злых?
«Кирилл» (недовольно): Отстань! Не ломай кайф!
Незнакомец (беззлобно ругается): Да пошел ты!.. Сам замутил. И в кусты…
Обиженно отворачивается от «Кирилла» и молчит.
Пауза.
«Кирилл» (смущенно): Ну ладно. Ты к чему вел-то?
Незнакомец (неумолимо): Вспомнил конкретного гада?
«Кирилл» молча кивает.
Как думаешь: он себя добрым или злым считает?
«Кирилл» хмыкает и понимающе качает головой.
«Кирилл»: Ну вот. А говорил: «долго объяснять»…
Пауза.
Слушай, а почему в России всё так херо́во?
Незнакомец (недовольно): Потому что добрые все!.. (резко) Еще вопросы есть?
«Кирилл» (примирительно): Ну, чё ты завелся с полуоборота? Как новая «Дружба»…
Незнакомец (возбуждённо): Да, потому что надоело!.. Чё вы такие незамутнённые-то?! Все ж сказано давно. И записано.
«Кирилл»: В Библии?
Незнакомец отрицательно качает головой и неожиданно мягко касается его груди.
Незнакомец: Здесь.
«Кирилл» смотрит себе на грудь. Потом поднимает глаза на своего собеседника и недоверчиво качает головой.
«Кирилл»: А читать как?
Незнакомец: Не надо ничего читать! И слушать никого не надо. Себя надо слушать.
«Кирилл» (недоверчиво): Нууу… Люди ж – тоже не дураки…
Незнакомец (перебивает, резко): Какие люди?
«Кирилл» (недоуменно): В смысле?
Незнакомец: Добрые?
«Кирилл» замирает с открытым ртом. Потом шумно выдыхает и качает головой.
«Кирилл»: Видал чесальщиков. Сам – тот еще сказочник. Но ты…
Закатывает глаза.
(убеждённо) Всё. Я заткнулся.
Пауза.
Незнакомец медленно встаёт с травы и не спеша отряхивает брюки.
Незнакомец (хмуро): Ладно. У тебя сейчас ланч. Потом процедуры…
Кирилл осторожно отпускает кролика и, кряхтя, поднимается на ноги.
«Кирилл» (встревожено): Ты куда намылился-то? Кто говорил «ныне же будешь со мною в раю»? Карте – место!.. (другим тоном) Давай, не томи – когда лыжи мазать?
Незнакомец (усмехается): В рай захотел?
«Кирилл» (неуверенно): Не знаю… Как там, вообще – в раю твоем?
Незнакомец: А ты сейчас где?
«Кирилл»: Не понял.
Незнакомец молча смотрит на него смеющимися глазами.
Незнакомец (устало): Иди, дядя, кушай. Вернёшься – в буру перекинемся.
«Кирилл» хмыкает, качает головой и уходит, осторожно придерживая живот.
Незнакомец достает из кармана колоду карт и медленно ее тасует, глядя вслед удаляющемуся «Кириллу».
Занавес.
Эпилог
ИТК №***. Кабинет начальника колонии. Напротив Завгороднего сидит Кураев. Неторопливая беседа за чаем. И коньяком.
Завгородний (увлеченно): …Уж Вы мне поверьте, тут нужны специальные люди! С опытом. С отработанными приемами. Конвойная косточка!
Кураев (хмуро): Это меня не касается. Мне разъяснительная работа поручена, вот я и…
Завгородний (оживлённо): Так это… Собрать контингент в актовый? Как тогда…
Кураев поперхнулся чаем. Кашляет. Говорит изменившимся сиплым голосом.
Кураев: Ни в коем случае!.. Я вашей специфики не знаю… И знать не хочу!
Завгородний (одобрительно): Правильно! Вы, главное, нас – опытных работников – заинтересуйте. А уж мы найдем адекватные пути, чтобы донести в доступной для их понимания форме, так сказать, основные тезисы…
Отхлёбывает чай.
А то ведь знаете, как бывает? Тот же Валерка…
