Михаил Веллер - Своими глазами (сборник)
— Куда он ушел? — спрашивает первый исполнитель.
— Кто? — спрашивает японец.
Исполнитель втыкает в него иглу.
— Домой…
Втыкается еще игла.
— Не знаю…
Еще игла.
— Он сказал, чтоб я ехал отдохнуть! — в отчаянии кричит японец.
— Отдохнешь, — обещает исполнитель, продолжая пытку.
17
Старик на ходу в машине набирает номер по радиотелефону.
Хозяин-шофер нервничает:
— Мы так не договаривались. Мне домой пора! Куда ехать-то?..
— Прямо! — Старик шлепает на приборный щиток банкноту и снова набирает номер.
18
Театр. Балет. Ложа. Респектабельному господину телохранитель подает телефонную трубку. Господин отходит в глубину ложи:
— Что-о? … Он кретин!.. А Буба? … А Ракита?.. Так а я что могу? … Мне нельзя ввязываться, он же из новых, из беспредельщиков, кого он послушает?!
Отключившись, задумчиво произносит:
— Большой войной пахнет.
19
Телефон безответно звонил и у главаря, и у иглотерапевта, и в квартире старика.
И сейчас: огромный ночной город в огнях, по нему движется машина, и в ней звучат сигналы набираемого стариком номера.
20
В ободранной хавере — внешне бомж, лысый, в майке. И двое бойцов. Звонит телефон. Боец кивает. Хозяин берет трубку:
— Я. … Конечно приезжай. … Никого.
Боец одобрительно кивает.
— Сколько?! — поражается хозяин. — Тридцать штук?! Откуда же прямо сейчас?..
Другой боец делает сурово-утвердительный жест.
— Слушай, я забыл, у меня как раз один долг лежит, — радостно говорит хозяин. — Так что порядок. Я тебя внизу встречу.
21
В машине старик — хозяину:
— На бензозаправку.
Тот резко тормозит в закоулке, выскакивает, вытаскивает наружу кресло сзади и перетаскивает в него сопротивляющегося старика:
— Прости, отец родной… Христа-Бога ради… это без меня… Жена без работы… родителям лекарства нужны… что дети без меня делать будут.
— Тысяча баксов, — говорит старик.
— На что мертвому деньги… тут этим пахнет… На, забери, ничего я с тебя не возьму.
— Я твой номер помню, — с угрозой говорит старик.
Хозяин машины выхватывает у него радиотелефон и давит ногой:
— Прости… так оно спокойней будет… Не держи зла, отец родной, всем жить надо… желаю тебе удачи.
Прыгает в машину и уезжает.
Старик остается один в кресле в ночном переулке.
22
Саркастически хмыкает. Поднимает воротник. Закуривает. Включает электромоторчик кресла и едет по пустынному ночному тротуару.
— Бакланье… обшустрились… — цедит он.
Уже глубокая ночь, окна черны.
23
Скрипка ведет Первый концерт Мендельсона.
Портреты великих музыкантов на стенке.
Это играет толстый подросток лет четырнадцати, лицом еще мальчик. Лицо старательно и вдохновенно.
Обычная хрущоба, бедная и аккуратная.
— Гошенька, кончишь заниматься — и сразу спать. — Его мать, усталая серенькая женщина, надевает плащ. — Завтрак на столе. Картошку разогрей!
Целует и идет к двери:
— Я ушла. Закройся.
24
Работницы ночной смены втягиваются в проходную фабрики.
Вдруг одну из них окликают:
— Здравствуй, сестрица.
Это наш старик в кресле скупо улыбается из темноты Гошиной маме.
— Ты?! — Она ошарашена.
— Да, многие удивляются, что я еще жив, — хмыкает старик.
— Сколько лет прошло…
— Никакой арифметики, никаких мемуаров.
— Почему здесь? Что тебе нужно? братец…
— Старость… — вздыхает старик. — Должок решил отдать. — И протягивает ей деньги.
— Что — как тогда?
— Да ну… я уж двадцать лет, как завязал.
— Я ничего не хочу о тебе знать! — Она его боится. — Мне на смену пора!
— Ну, возьмешь больничный…
25
Утро в ее квартире. Сидят со стариком на кухоньке. Лицо сестры разнежено воспоминаниями и надеждами.
— Только учти — он очень ранимый и нервный, — говорит она.
— Я понимаю, — ласково кивает старик.
— И вырос без мужской руки… хотя она так нужна иногда…
— Столкуемся, — улыбается старик.
Входит мальчик — взлохмаченный, в трусах и майке.
— Доброе утро, — говорит он и уставляется удивленно на старика. — Извините… — пятится за дверь, стесняясь трусов.
— Вот мой Гоша, — любовно демонстрирует она. — Гошенька, это твой дядя, Владимир Евгеньевич.
— Очень приятно, — растерянно говорит мальчик. — А ты не говорила, что у меня есть дядя…
— А раньше нечего было говорить, — отвечает старик.
26
Аэропорт, толчея. Одетая в новое сестра с огромной сумкой прощается с мальчиком. Объявлена посадка на Сочи.
— С чего это он тебя на курорт отправляет? — подозрительно спрашивает мальчик. — Миллионер, что ли? Граф Монте-Кристо?
— Он очень добрый, — говорит она. — И у него была очень тяжелая жизнь. Вы поладите, вот увидишь.
— Ты там не утони, — покровительственно говорит мальчик. — Ты ведь на море никогда не была. И полечись как следует.
— Музыку не пропускай, — она целует его в макушку и проходит.
27
Мальчик смотрит, как в небе набирает высоту самолет.
В телевизоре аэропорта играет симфонический оркестр.
Мимо проходят несколько парней, один толкает его, извиняется, в это время другой вытаскивает кошелек у него из кармана.
28
Офис главря. Измученный до истерики, он орет[4] на своих:
— В асфальт закатаю! Вы у меня свои уши есть будете… без соли!!!
— Ну как провалился, — разводит руками начохраны.
— Все накидки прокачиваем, — уверяет советник.
— Подключай всех! — командует главарь. — Одноклассники, родственники, подельники — искать! — Тычет в кнопки коммутатора: — И телефоны — на прослушку, контролируй лично! Гони ФСК — за что я деньги плачу?!
29
Вечер в хрущобе сестры. Короткий звонок в дверь.
Старик напряженно слушает — и гасит свет.
Еще звонок. Длинный, настойчивый.
Старик едет на кухню, берет кухонный топорик, занимает позицию сбоку от входной двери.
В дверь стучат ногой.
— Вы дома?.. — доносится из-за двери.
Старик открывает — впадает усталый мальчик, опускаясь на стул.
— У тебя должен быть свой ключ, — с сердцем говорит старик.
Мальчик виновато пожимает плечами.
— Почему поздно?
— У меня деньги украли…
— Ну и что?
— Пришлось идти пешком…
— Откуда?
— Из Внукова.
— Кретин, — говорит старик, отъезжая. Бросает: — Пожрать приготовь.
Мальчик переодевается. Старик курит.
— Ты что, оглох? — бросает мальчику.
— Я хотел переодеться, — растерянно говорит тот.
— Пепельницу подай.
— У нас нет пепельницы… Вообще-то… извините… у нас дома не курят.
Под тяжелым взглядом старика ставит блюдечко под пепел.
30
Мальчик неумело хозяйствует на кухне.
— Мясо пожарь, — командует голос из комнаты.
Мальчик обзирает пустой холодильник.
— У нас нет мяса, — сообщает он.
— Почему? — раздражается голос.
31
Едят в комнате макароны. Старик отодвигает тарелку.
— Из тебя повар, как из моего хера оратор — встанет и молчит, — мрачно говорит старик. — Кофе свари.
— У нас нет кофе, — хмуро отвечает мальчик.
— Что у вас есть, кроме несчастий. Выпить принеси.
— Чего — выпить?
— Водки!
— У нас нет водки…
— Пр-ролетарии!.. Хоть карандаш-то с бумагой у вас есть?
Мальчик дает карандаш и бумагу. Старик пишет, протягивает ему:
— Отойдешь на пять кварталов. Позвонишь по этому номеру из автомата…
— Зачем идти-то столько? у нас же телефон…
— Молчать, когда я говорю. Скажешь одну фразу: «Судья заказал процесс». И запоминай ответ внимательно! Запоминай, будет ли там слово «погода»! Понял? Но чтобы разговор продолжался не больше тридцати секунд! Понял? Через тридцать секунд бросай трубку. Часы есть?
— Нет, — виновато потупляется мальчик.
— Ты как целка: все «нет» да «нет»! — Дает ему свои часы.
32
В электроосветительном отделе магазина, среди люстр и торшеров, измученный, потный продавец снимает телефонную трубку и, слушая, судорожно сглатывает.
Он привязан к стулу. Два бойца смотрят выжидательно-приказно.
— Все сделаю, — говорит в трубку продавец. — Пусть кинет стрелку. Шороха не будет, с него слезли.
В трубке раздаются короткие гудки.
— Все-таки предупредил, сука? — злобно спрашивает боец.
