Афанасий Салынский - Драмы и комедии
В а л е р и й. Порядок — фундамент общества. И вообще я не люблю, когда блохи кашляют.
И в а с ю т а. Скажите, пожалуйста, сохранились ли у вас какие-либо материалы? Особенно интересно все то, что характеризует Василия Качурина как человека, так сказать, личную жизнь, молодость…
К л а в д и я (осторожно). Вас это интересует в связи с…
И в а с ю т а. Собираю материал. И вот занимаюсь истоками.
М а р и я И п п о л и т о в н а. Товарищ Ивасюта специально командирован. (Ивасюте.) Все, что у нас сохранилось, — все в вашем распоряжении, Сергей Матвеевич. Письма разных лет, дневники, фотографии…
И в а с ю т а. Давайте, пожалуйста, давайте мне все это скорей.
А н д р е й. Есть! Бабуля, пойдем пороемся в твоих тайничках.
И в а с ю т а. Вот это оперативность!
А н д р е й и М а р и я И п п о л и т о в н а выходят.
В а л е р и й. Заграничное письмо? Покажи! От кого?
О л я (направляясь к выходу). От папы римского.
В а л е р и й. Покажи, покажи, Олька! (Уходит вслед за Олей.)
И в а с ю т а. Мне не терпится поговорить. Тихо, раздумчиво, не торопясь… Извините, пожалуйста, мой потребительский подход. Все-таки дело есть дело.
К л а в д и я. Трогательное вы существо, Сергей Матвеевич. Сколько вам лет?
И в а с ю т а. Двадцать девять; но все почему-то дают меньше.
К л а в д и я. Сергей Матвеевич, дорогой мой, я предоставлю вам некоторые материалы, с удовольствием… Но приоткройте мне, пожалуйста, ваш взгляд на судьбу Качурина. То есть, я хотела бы понять… А может, не нужно перегружать вашу память подробностями?
И в а с ю т а. Больше, больше подробностей! Это мне и надо. Даже маленькие подробности жизни такого человека…
К л а в д и я. Какого «такого» человека?
И в а с ю т а. Я иду по следам бессмертного героизма. Василий Качурин совершил свой подвиг в плену, в нечеловечески тяжких условиях.
К л а в д и я (с подъемом). Да, да, он всегда был какой-то необыкновенный.
И в а с ю т а. Когда вы с ним познакомились, Клавдия Иосифовна, скажите, пожалуйста?
К л а в д и я. С удовольствием. В сороковом году. Уже тогда он был известный летчик, орденоносец, воевал в Испании.
И в а с ю т а. Простите, он тогда был женат?
К л а в д и я. А?
И в а с ю т а. Он тогда был женат?
К л а в д и я. Нет. Жена его умерла двумя годами раньше. Андрюше уже было четыре года, а Олечке…
И в а с ю т а. И вы… вы… стали его женой?
К л а в д и я. Как вам сказать… Василий вечно кочевал с аэродрома на аэродром… финская война, потом началась Отечественная… Но в общем, конечно… Да вы почитайте его письма ко мне! Конечно, фактически я была его женой! Без формальностей, правда. Согласитесь, ведь регистрация брака далеко не самый верный признак супружества.
И в а с ю т а (глубоко увлечен). Спасибо, спасибо. Его письма. (Делает пометку в блокноте.) Брошюра моя — лишь первая ласточка. Подвигом Качурина заинтересовались кинематографисты. Мне думается, о нем создадут фильм, только бы хороший…
К л а в д и я. Я предоставлю все, все материалы!
И в а с ю т а. Возможно, ему даже поставят памятник в вашем городе.
К л а в д и я. Да? А я могла бы подсказать скульптору! У него была… знаете, когда он улыбался… появлялась такая характерная складочка… Вот здесь. (Показывает.) Она не всегда получалась на фотографиях.
И в а с ю т а. Как хорошо вы волнуетесь! Жаль, что вы не носите его фамилию.
К л а в д и я (в высшей степени возбуждения). Ну, это же формальность, пустяк! Ведь я вам говорю… Если воздух, полет были его стихией, то его сердцем была я… Мне могла бы позавидовать сама Беатриче, воспетая Данте… А мою Олечку… Бывало, возьмет на руки… возится с ней, ну прямо как с родной… (Замолчала вдруг, как бы захлебнулась, осененная мыслью. Отошла, утирая слезы, закурила.) Простите… Как глупо все это получилось, глупо, что мы тогда не зарегистрировались! Носили бы теперь гордую фамилию — память о героическом отце…
И в а с ю т а. Простите… в каком смысле — отце?..
К л а в д и я. В самом прямом! Он — отец. В общем, Олечка — наша дочь… Вот, открылась, вам — первому.
И в а с ю т а. И вы скрывали?
К л а в д и я. Да. Были причины, были… Я объясню вам… если хотите — всем! Его дочь должна носить его фамилию. Иначе — просто несправедливо! Поверьте, в его славе есть частица и моей души. Я буду ходить к памятнику… Мы будем ходить вместе с дочерью… И — розы, свежие розы даже холодной зимой будем приносить ему… Вы для меня — совершенно незнакомый человек… Ну, милый, милый! — но совершенно незнакомый, и я открываю вам затаенные глубины души… И как это вы меня к себе расположили?
Входят М а р и я И п п о л и т о в н а и А н д р е й.
А н д р е й. Мы для вас кое-что подготовили, Сергей Матвеевич. Когда посмотрите?
И в а с ю т а. Когда угодно.
М а р и я И п п о л и т о в н а. Объединимся за чаем, ради гостя?
К л а в д и я. Замечательное предложение.
Входит О л я, одетая в сари.
А н д р е й. Здравствуй, Калькутта!
К л а в д и я. По какому случаю, Ольга?
О л я. Андрюшин подарок.
М а р и я И п п о л и т о в н а (ласково улыбнулась Оле). Помоги мне собрать на стол.
К л а в д и я. Выпьем чайку, а потом у меня еще одно дело. Иностранные женщины приехали. После спектакля в театре будет дан ужин, а я должна быть хозяйкой за столом.
А н д р е й. Значит, вы сразу после чая уйдете? А мне очень хотелось бы с вами поговорить, Клавдия Иосифовна.
К л а в д и я. О чем, Андрюша?
А н д р е й. Вы, наверное, догадываетесь. А то, знаете, кончится отпуск, снова уйду надолго в море…
К л а в д и я (уходя от разговора). А вот и чай.
Входит В а л е р и й.
В а л е р и й. Чай? Я здесь! (Садится к столу.)
И в а с ю т а. Странно получилось… Соседа по самолету укачивало, и он спасался: всю дорогу пел, что-то рассказывал. Я, из сострадания, только слушал. Меня и укачало. Мне бы чаю покрепче.
В а л е р и й. Вот интересно. Все почему-то едят ветчину без сала. Если собрать обрезки со всех столов города, можно выручить большие денежки!
К л а в д и я. Помолчи, Валерий…
И в а с ю т а. Андрей, вы хорошо помните отца?
А н д р е й. Такое впечатление, будто он прилетал и улетал, а мы только и делали, что встречали его и провожали.
К л а в д и я. Судьба военного летчика.
В а л е р и й. Один поэт, какой-то молоденький, местный, забыл фамилию, на днях взобрался на скамейку в парке культуры и давай шпарить стихи. Подошли мы с приятелем да ка-ак заломили поэтику ручонки… А чудаки в отделении милиции тут же отпустили. Смешно!
К л а в д и я. Тороплюсь… Как бы иностранные женщины не оказались за столом без хозяйки! Кстати, Сергей Матвеевич, на этой встрече будет редактор нашей краевой газеты. Я могла бы переговорить с ним. Мне кажется, следовало бы поднять имя Василия Качурина в печати. Мы могли бы написать с вами вместе. Литературно обработали бы кое-что из того, что расскажет Мария Ипполитовна. А я поделилась бы воспоминаниями о моем муже и отце моей дочери.
М а р и я И п п о л и т о в н а. Клавдия, о ком ты говоришь?..
К л а в д и я (значительно). Простите, Мария Ипполитовна, нему открыла первому… Оленька, Ольга, твой отец — легендарный герой войны, Василий Качурин.
О л я. Мама?!
В а л е р и й. Хо-хо!
М а р и я И п п о л и т о в н а. Ай-яй-яй!
К л а в д и я. Ваш приезд, Сергей Матвеевич, откровенная минута… воспоминания…
И в а с ю т а (встает из-за стола). Разрешите мне… я должен, понимаете ли, часам к десяти… в общем, я вернусь через час-полтора, если можно?
К л а в д и я. Сергей Матвеевич, вы стали невольным свидетелем наших интимных дел…
И в а с ю т а. Извините… Через час-полтора… (Уходит.)
В а л е р и й. Сенсация мирового масштаба!
К л а в д и я. Валерий!
В а л е р и й (уходя). Андрюша, я счастлив, братишка!
О л я. Это неправда, мама!
К л а в д и я. Как ты можешь?.. Матери! В такую минуту. Я ухожу, Ольга, не жди меня, я вернусь поздно. (Уходит.)
О л я, в слезах, убегает.
А н д р е й. Баба Маша?! Неужели это правда?..
М а р и я И п п о л и т о в н а. Чудовищная выдумка…
А н д р е й. Черт возьми, как же быть?!
М а р и я И п п о л и т о в н а. Самое время, дружочек, сделать что-либо доброе Клавдии Иосифовне! Вспомни Толстого.
