Андрей Жиров - Путь в космос
Г о р е л о в (удрученно). Я не знал. Но факт есть факт — от него не уйдешь! Не гожусь… Потерял сознание… А что будет в полете? Какой из меня, к черту, космонавт? Все равно спишут, как Славу Рязанова, — и точка! Вернусь обратно, буду испытывать самолеты. Конечно, горько все это… Но… я делал что мог…
Т а р а с е н к о. Делал что мог… (Берет книгу со стела.) Вот тут подчеркнуто, наверное, тобой? (Читает.) «Сделал что мог, пусть, кто может, сделает лучше». (Кладет книгу.) К римским консулам обратился!
Г о р е л о в. Плохо сказано?
Т а р а с е н к о (равнодушно). Блестяще. У меня не вышло, пусть продолжат другие! Хилая позиция! Придется напомнить. Ты коммунист. Для коммуниста формула «сделал что мог» неприемлема. А теперь давай разбираться. Кто тебе сказал, что последнее испытание зачеркнуло тебя как космонавта? Скажи, кого испытывали — скафандр или тебя?
Г о р е л о в. Меня, ну и скафандр, конечно.
Т а р а с е н к о. Сначала скафандр, а уж потом тебя. У конструктора не получилось. Переживал! Ведь это его детище… Его можно понять?.. Скафандры у нас есть, и преотличные, — это показали полеты орбитальных станций. Но конструктор задумал такой, какого еще не было. Пока не получился… Ясно?
Г о р е л о в. Но я-то не выдержал!
Т а р а с е н к о. Другой бы на твоем месте мог и концы отдать запросто…
Горелов хватает Тарасенко. Проводят несколько приемов самбо.
Да погоди ты… Отлегло, да? Но учти, Алексей, ты виноват, и даже очень…
Г о р е л о в. В чем же?
Т а р а с е н к о. Почему не нажал на красную кнопку, когда почувствовал себя плохо?
Г о р е л о в. Хотел продержаться, думал, ну еще немного… не рассчитал сил…
Т а р а с е н к о. Вот эта ошибка похуже. Хотел продержаться… Проявил храбрость, а вернее — недисциплинированность. А знаешь, как дорого это могло обойтись тем, кто полетел бы в космос по данным этого испытания? Ну, понял?
Г о р е л о в. Да.
Т а р а с е н к о (протягивает рапорт). Вот теперь и решай.
Горелов берет рапорт и разрывает.
З а т е м н е н и е
Вновь квартира № 13. Г о р е л о в сидит за письменным столом. Входит Р а к и т и н.
Р а к и т и н. Занимаешься?
Г о р е л о в. Письмо Гордей Васильевич прислал. Спрашивает, как дела, не соскучился ли по авиации…
Р а к и т и н. Скучаешь?
Г о р е л о в. Бывает. Но я прочно уяснил разницу между летчиком и космонавтом.
Р а к и т и н. В чем же, интересно?
Г о р е л о в. Летчики живут в воздухе, а космонавты на земле.
Р а к и т и н. Поясни.
Г о р е л о в. В авиации я летал почти ежедневно. Я жил в воздухе. А здесь, чтобы, может, только раз стартовать в космос, я живу и работаю на земле. Наши тренировочные полеты на самолетах и сравниться не могут с теми, что я выполнял у Гордея Васильевича.
Р а к и т и н. Жалеешь, что к нам попал?
Г о р е л о в. Нет, товарищ генерал, моя мечта — космос.
Р а к и т и н. Значит, старых товарищей по службе не забываешь? Это хорошо… Да, как я погляжу, у тебя и новые друзья в авиации появились? (Показывает на конверт.)
Г о р е л о в. От Славы Рязанова…
Р а к и т и н. Что у него нового?
Г о р е л о в (дает письмо). Почитайте…
Р а к и т и н (просмотрев письмо). Смотри ты какой… На ракетоносце-перехватчике летает… командир звена… (Отдает письмо.) Рад, очень рад за Рязанова… Напишу.
Г о р е л о в. Можно задать вопрос?
Р а к и т и н. Задавай.
Г о р е л о в. Неужели Андрея, как и Славу Рязанова, спишут?
Р а к и т и н. Надеюсь, этого не произойдет. Сейчас звонил мне профессор Заботин. Поэтому и зашел к тебе для разговора серьезного, но не официального… Позавчера вечером Северцев был утвержден на очередной космический полет на орбитальной станции. Точная дата еще не установлена, и теперь мы не знаем, сколько времени он проведет в клинике и каков будет окончательный результат… Северцев может не полететь. Наметили тебя.
Г о р е л о в. Меня?
Р а к и т и н. Не рад?!
Г о р е л о в. Не рад, товарищ генерал.
Р а к и т и н. Почему?
Г о р е л о в. Не хочу, чтобы мой успех вырос, как сорняк, на беде товарища.
Р а к и т и н. Это уже из области эмоций, Алеша…
Г о р е л о в. Но есть еще Быстров. Он ведь раньше…
Р а к и т и н. Что поделаешь? Совесть бунтует?.. Твое назначение действительно связано с ЧП у Андрея Северцева. Выбор сделан, и решила это Государственная комиссия.
Г о р е л о в (встает). Что я должен делать сейчас?
Р а к и т и н. Сейчас спать. А с завтрашнего дня будешь готовиться по особой программе, получишь дополнительные нагрузки. Время еще есть. Кстати, база для тренировок неподалеку от Степновска. Знакомый городок?
Г о р е л о в. Вы это к чему, товарищ генерал?
Р а к и т и н. Так просто… Знаешь что, Алеша, честно говоря, я лично не хотел, чтобы тебя назначали на полет в этом году.
Г о р е л о в. Не очень понимаю, Сергей Степанович.
Р а к и т и н. Сейчас поймешь. Гагарина весь мир назвал Колумбом космоса, и вполне справедливо. В обширной программе освоения космических пространств есть задачи подготовительного характера, а есть — по размаху, дерзости — для первооткрывателей, Колумбов. И мне думается… только не возгордись, Алеша… по своим данным ты мог бы решать именно такую задачу. А теперь спать, спать… (Уходит.)
З а н а в е с
КАРТИНА ДЕВЯТАЯХолл гостиницы. В стороне, за столиком, сидит К р е т о в а, просматривает газеты. Входят Т а р а с е н к о, Б ы с т р о в, С е в е р ц е в, М а р и н а и Г о р е л о в. К ним навстречу направляется А н н а С е р г е е в н а. Звонит телефон.
А н н а С е р г е е в н а (по телефону). Нет! К сожалению, свободных мест нет. (Космонавтам.) Здравствуйте!
Все здороваются.
Сколько у меня гостей! Вот как хорошо, а то наша гостиница совсем было затихла. (Видит Горелова.) Вы?
Г о р е л о в. Добрый день, Анна Сергеевна…
А н н а С е р г е е в н а. Прошу, товарищи! (Уходит в другую часть холла.)
Космонавты идут вслед за Анной Сергеевной.
К р е т о в а (задерживая Горелова). Алексей Павлович, можно вас на минуточку?
Г о р е л о в. Ах, Электрона Ивановна! Опять интервью?
К р е т о в а. На сей раз нет, просто приятно встретить старого знакомого в новом качестве. Будете прыгать с парашютом?
Г о р е л о в. Возможно…
К р е т о в а. Я собираю материал для книги. Вы у меня в картотеке как человек перспективный. Так что учтите…
Г о р е л о в. Что же я должен учесть?
К р е т о в а. Пресса — большая сила. Она открывает личности.
Г о р е л о в (улыбаясь). Бывает и наоборот.
К р е т о в а. Это не тот жанр, в котором я работаю. Статей, которые закрывают личности, не пишу. Давайте присядем и немного поболтаем.
Г о р е л о в. О слове «который»?
К р е т о в а. Вы мне напоминаете редактора, который…
Смеются.
Г о р е л о в. Прошу.
Садятся.
Кто же еще у вас в картотеке, если это не секрет?
К р е т о в а. Какие могут быть секреты! Сейчас я интересуюсь Мариной Светловой, которая…
Г о р е л о в. Очень хорошая девушка.
К р е т о в а. И которая немного загадочна.
Г о р е л о в. Загадочна? Маринка — человек открытой души.
К р е т о в а. Да, конечно, но это кроссворд, который я еще до конца не разгадала. Вот если немного помечтать… Космический корабль летит в неизведанную галактику, до которой так далеко… Экипаж — это целый коллектив, а жизнь продолжается, как, по-вашему?
Г о р е л о в. Разумеется. Для чего же ей останавливаться?
А н н а С е р г е е в н а подходит.
А н н а С е р г е е в н а. Извините, я не помешаю?
К р е т о в а. Нет, нет, что вы…
А н н а С е р г е е в н а. Алексей Павлович, вас устроит номер на втором этаже?
Г о р е л о в. Вполне.
А н н а С е р г е е в н а. Ну и прекрасно. (Уходит.)
К р е т о в а (смотрит вслед). Вы давно ее знаете?
Г о р е л о в. Кого?
К р е т о в а. Не увиливайте. Анну Сергеевну…
Г о р е л о в. Ах, Анну Сергеевну? Я здесь останавливался. А что?
К р е т о в а. Интересная женщина, не правда ли?
