Владимир Голышев - Пьесы
Зачатьев: Извиняюсь за вторжение. Нельзя ль анекдотец услышать, что закрома отворил? Если не секрет, конечно.
Ирина (Зачатьеву громко): Долго рассказывать. Надо бы записать, покуда не забылось. (Криспину, вполголоса) Свечи возьмем у смотрителя, перья, бумагу…
Криспин (робко): Да какой с меня литератор?
Зачатьев: Вот-вот, его и барин к тому склонял…
Откусывает колбасу и на пару секунд отвлекается на нее.
(продолжает) Я, барышня, волю вашу всецело поддерживаю. Коли сам Ротшильд слабину дал – тебе и карты в руки. Иди ва-банк! Я лично так считаю.
Криспин (громко): Так ведь не Ротшильд.
Зачатьев: Все одно. Сам вывел: кому деньги отсчитают – тот и главнейший талант.
Криспин (в сердцах): Ты бы жевал лучше, брат Зачатьев. Не ровен час поперхнешься, дыханье собьётся, сердце замрёт, дернешься раз, другой и всё – зароем мы тебя в подорожниках.
Ирина хохочет.
Зачатьев (примирительно): Ладно, ладно. Книжицами не возбраняется полюбопытствовать?
Роется среди книг.
(жалуется) Тяжкие какие тома. Да ровные все…
Ирина (не глядя, громко): Брокгауз и Эфрон. Словарь энциклопедический (Криспину, вполголоса, язвит) Потише фамилию не мог сыскать? Повезло тебе с батюшкой. Иной бы дал по шее и слушать не стал.
Криспин (тихо, оправдывается): Первое выпалил, что на ум взбрело. Нельзя иначе. Раз запнулся, другой задержался – всё, ускользнул человек.
Зачатьев (удивленно, читает): "Сочинения Александра Пушкина". Эт что еще за небылица?
Криспин (строго): С этим полегче! Листы не рви! Это я для себя брал на сокровенные гроши.
Ирина (Криспину, мечтательно): Комедию напиши. Я в ней главную роль сыграю. Вот в Москву прибудем. Я там в театр поступлю и…
Зачатьев (Криспину, обижено): Очень надо. Я лучше в Брокгаузе Ротшильда сыщу.
Ирина (Криспину, по-деловому): Значит, решено: свечи и бумагу, бумагу и перья.
Криспин (радостно сдается): Чего уж там. Командуй, корабельный юнга! Куда велишь плыть – туда и поплывем.
Занавес.
22 февраля – 5 марта 2011 года
ЛЫЖНЕГ
Трагедия в трёх актах с эпилогом
Нет возможности в наше время все скрыть, в какой-то момент все всплывает, к счастью, какие-то документы вдруг начинают в интернете появляться, и вдруг общество понимает, что то, что где-то в каком-то месте происходило, имеет под собой совершенно прагматические и прозаические причины…
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Кишинёв, 11 октября 2011 годаДействующие лица:
Незнакомец – Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний
Тропарёв (он же «Кирилл») – человек
Кирилл (он же «Пришелец») - патриарх Московский и всея Руси, лыжник
Илларион – композитор
Смирнов – правоохранительный орган
Генерал – госслужащий
Ведущая – журналист радиостанции «Эхо Москвы»
Чаплин – не Чарли
Охранник – не Лонгин
Валерий – человек не на своём месте
Активист – Кирилл Фролов
Кураев – протодиакон
Сисадмин - иудей
Клюге – доктор
Медведева – женщина
Медведев,
Путин – государственные деятели
Завгородний – кум
Пилипенко – зам
Авторитет,
Зек №1,
Зек№2 – заключенные ИТК №***
А также: раввин Берл Лазар, муфтий Равиль Гайнутдин, заключенные ИТК №***, патриаршие иподьяконы, сотрудники ФСО и др.
Примечание: Прооперированный Тропарёв («Кирилл») – точная копия патриарха. Обе роли играет один актёр. «Пришелец» – тот же актёр, но без патриаршего грима.
Акт первый
Сцена первая
Кабинет патриарха Московского и всея Руси Кирилла.
Протоиерей Всеволод Чаплин и митрополит Илларион сидят за длинным столом. Входит предстоятель в повседневной рясе и бархатной скуфье. Оба посетителя встают. Патриарх крестится на образа в углу, читает про себя молитву, смежает веки и медленно склоняет голову. Илларион и Чаплин следуют его примеру. Все трое садятся. Патриарх надевает очки и погружается в изучение принесенных посетителями отчетов.
Кирилл (не отрывая глаз от бумаги): Неважно выглядишь, отец Всеволод.
Чаплин (неохотно): Ночной эфир на НТВ…
Кирилл (недослушав): Пустырник пей.
Илларион (Чаплину, вкрадчиво): Можно еще холодной водой обливаться. Главное: с утра не переедать. Фруктовое пюре. Мюсли. Зеленый чай.
Патриарх кладет на стол бумаги, снимает очки и задумчиво смотрит в окно.
Кирилл: «Духовник труппы», говоришь?.. Ну, что ж. Здраво… Театральное искусство переживает не лучшие времена. Это факт… И никто ведь не задумывается о причине кризиса! (заводится) Может ли Святая Церковь в этот момент стоять в стороне? Пассивно, так сказать, наблюдать. Зная, что без божьего благословения, без отеческой заботы, без ласки, без молитвы…
Кирилл резко поворачивается к Чаплину.
Впиши: чтоб в каждом театре комнату выделили – под домовую церковь. Нормальное помещение, просторное. Не гримёрку какую-нибудь… Будем на Минкульт выходить… (в сердцах) Дожили! Актёру перед премьерой помолиться негде! С батюшкой посоветоваться. Реквизит освятить…
Илларион (вставляет): Музыкальное направление особенно остро нуждается. Опера. Балет.
Кирилл: Несомненно!
Решительно отбрасывает от себя очки.
Бедра бесстыдно обнажены, гениталии соблазнительно обтянуты. Мыслимо ли – без помощи божьей уклониться от греха в самом его средоточии, так сказать, в эпицентре?!
Илларион и Чаплин хмурятся и важно кивают. Патриарх резко меняет тему.
(Иллариону, сухо) С папой что?
Илларион неопределенно пожимает плечами.
Илларион: Какой аспект стамбульского визита понтифика интересует Ваше Святейшество?
Кирилл (кивая на отчет на столе): Тут у тебя всё толково изложено… Но дьявол, как ты знаешь, кроется в мелочах. А потому мелочей в нашем деле не бывает. Не должно быть!
Илларион (озадачено): Нууу… ммм… С турецкой кухней были определенные сложности. У делегации расстройство желудка. Рвота. Понос…
Патриарх, спрятав довольную улыбку в бороде, откидывается на спинку кресла.
Кирилл: А сам понтифик?
Илларион: Стол диетический. Повар-итальянец. И продукты…
Кирилл (нетерпеливо): Понятно. Еще что?
Илларион: Меры безопасности. Специальный бронированный автомобиль для перемещений по стране. И точно такой же «двойник» направляли по ложным маршрутам…
Патриарх резко подаётся вперед и бросает на Иллариона суровый взгляд.
Кирилл: Почему я узнаю об этом только сейчас?!
Илларион: Нууу… Это, в общем-то, стандартная мера. В недружественной стране… (перечисляет) Исламисты… «Аль-Каида»… В предшественника турок стрелял…
Кирилл (с упрёком): Дааа… Рано вы расслабились, друзья мои. Можно подумать годы безбожного атеизма даром прошли? (воздев перст, цитирует) «Блюдите, братие! ибо опасно ходите»… (другим тоном) «Двойник» – это как?
Илларион не успевает ответить – его «подрезает» возбужденный Чаплин. Выглядит он, как Архимед. Только вместо «Эврика» Чаплин выкрикивает другое слово.
Чаплин: Боброк!!!
Кирилл (озадачено): В каком смысле?
Чаплин: Волынский князь. Чтобы уберечь Дмитрия Донского от вражеской пули, переоделся в его доспехи и встал под хоругвь.
Кирилл: И что?
Чаплин: Уберег.
Кирилл (возбуждённо): Ну вот! Можем же, когда захотим!.. Достойный поступок, я считаю! Сохранил для потомков святого благоверного князя… Канонизирован?
Чаплин: Насколько я помню, нет.
Кирилл (с горечью): Как мы всё-таки не ценим… не осознаём… А ведь пример святого Боброка…
