Уильям Шекспир - Король Лир. Буря (сборник)

Пусть порезвятся милые собачки!
Итак, все недруги – в моих руках.
Еще чуть-чуть, мой голубь, – и труды
Окончатся, и ты вдохнешь всей грудью
Свободу. Послужи в последний раз.

Итак, мой замысел идет к развязке.
Послушны чары мне, послушны духи,
И время не сгибается под ношей.
Который час?

Шестой, мой господин.
Ты говорил мне, что к шести часам
Наш труд закончится.

Я так расчислил,
Затеяв эту бурю. Отвечай мне:
Как там король со свитой?

Заблудились
В той роще липовой, что ограждает
От ветра эту келью, и не могут
Оттуда выбраться, как из ловушки,
Пока ты не велишь. Они в смятенье.
Король тоскует; прочие вельможи
Горюют и тоскуют вместе с ним,
И больше всех – синьор, кого, я помню,
Ты звал «достойным стариком Гонзало»;
По бороде его струятся слезы,
Как зимний дождь по тростниковой крыше.
В таком они прежалостном разброде,
Что, если бы ты мог сейчас их видеть,
Твой гнев смягчился бы.

Ты так считаешь?

Да, мой хозяин, будь я человеком,
Я бы смягчился.

Это мне укор.
Коль ты, созданье воздуха, способен
Так ощущать боль смертных, – разве я,
Из той же плоти созданный, не должен
Их чувства разделять еще острей?
Хоть скорбью, что они мне причинили,
Душа до сей поры уязвлена,
Но благородный разум победит
Свои обиды. Милость выше мести.
И раз они раскаялись, к чему
Длить гнев? Освободи их, Ариэль.
Я чары с них сниму, и заодно —
Все скорби.

Я их приведу, хозяин.

О эльфы гор, лесов, озер и волн!
Вы, что, резвясь у моря, на песке
Играете с прибоем; вы, малютки,
Чья радость – под луной плясать в лугах,
Волшебные вытаптывая кольца,
Где овцы не пасутся, и еще —
Выращивать грибы порой ночною,
Вы, для кого заветный час приходит,
Едва последний колокол пробьет,
С чьей помощью сегодня я затмил
Светило дня, созвал к себе ветра
И небо синее с зеленым морем
Столкнул в непримиримо ярой битве!
Гремящий гром вооружив огнем,
Я мощный дуб Юпитера разбил
Его же молнией и кряж прибрежный
Заставил всколебаться; сосны, кедры
Я, как травинки, с корнем вырывал;
Могилы разверзались, выпуская
На волю мертвецов, по повеленью
Моих могучих чар. Отныне я
От этой грубой власти отрекаюсь.
Теперь (последний подвиг колдовства!)
Пускай прольется музыка с небес,
Чтоб воодушевить мою решимость, —
И я сломаю свой волшебный жезл,
Навек зарыв его обломки в землю,
И в бездне вод морских – так глубоко,
Что не достанет лот, похороню
Магическую книгу.

Пусть музыка – лекарства лучше нет
Для воспаленного ума – утешит
Фантазиями изнуренный мозг.
Не выходите до тех пор из круга,
Покуда чары действуют. – Гонзало,
Святой, добросердечный человек!
Мои глаза, сочувствуя твоим,
Слезятся тоже.

Чары постепенно
Рассеиваются, как мгла ночная
В рассветный час. Дремотное сознанье,
Очнувшись, гонит призрачный туман,
Который окружал его. – Гонзало,
Мой истинный спаситель, верный спутник
Монарха своего, – я отплачу
За все твое добро сердечной мерой. —
Алонзо, ты жестоко поступил
Со мной и дочерью моей. Твой брат
Замешан тоже. – Вот за что ты терпишь
Щипки невидимые, Себастьян! —
А ты, мой брат родной, который тешил
Так грубо честолюбие свое,
Забыв про голос жалости и крови,
А ныне Себастьяна подбивал
Убить монарха вашего (за это
Он терпит наихудшие щипки), —
Тебя прощаю я, – хоть нрав твой лютый
Противен естеству.

В них пониманье
Как будто начинает прибывать,
И вскоре нарастающий прилив
Затопит отмель разума, где ныне
Лишь грязь и тина. Ни один из них
Меня не узнает. – Эй, Ариэль,
Неси из кельи шляпу мне и шпагу.

Я сброшу этот плащ и покажусь
В обличье герцога Милана. – Ну же,
Проворней, Ариэль; свобода близко.

На травинке я качаюсь,
Вместе с пчелкой угощаюсь,
На спине летучей мыши
Под луною я катаюсь
Над деревьями и выше.
Сладко, ах, сладко в полуденный зной
Спать мне под сенью фиалки лесной.

Да, Ариэль, ты скоро станешь волен;
Хоть мне и скучно будет без тебя.
Итак, мчись на корабль, где ты оставил
Заснувших моряков, растормоши
Всех раньше боцмана и капитана
(Но сам притом оставшись невидимкой)
И приведи сюда – да побыстрее.

Я в тонкий воздух, как стрела, вопьюсь
И возвращусь в одно мгновенье ока.

Все муки, бедствия и чудеса
Собрались в этом месте. Изведи
Отсюда нас, благое Провиденье!

Взгляни, король! Ты видишь пред собой
Того Просперо, герцога Милана,
С которым ты так худо поступил.
Нет, я не дух; чтоб убедиться в этом,
Дай руку мне. Приветствую тебя
И всех синьоров.

Герцог ты живой —
Иль просто заколдованная щепка,
Судить не мне – я заколдован сам.
Но дышит грудь твоя, и бьется сердце,
И с той поры, как я тебя увидел,
Мне кажется, мой разум прояснился.
Тут кроется (коль это всё не морок)
Диковинный рассказ… Я возвращаю
Захваченные земли; если можешь,
Прости мне причиненные обиды.
Но как случилось, что Просперо жив
И обитает здесь?

Позволь сперва
Я обниму тебя, почтенный старец,
Мой благородный друг.

Не поклянусь,
Явь это или греза.

Ты отведал
Сегодня столько необычных блюд,
Что вкус твой притупился. Ну, друзья,
Добро пожаловать на чудный остров!

Про вас же, парочка синьоров хитрых,
Я мог бы кое-что порассказать
Его величеству, разоблачив
Предательство. Но воздержусь от ябед.

Черт рассказал ему.

Тебе ж, злодей,
Которого назвать мне стыдно братом,
Прощаю я все преступленья разом,
Лишь герцогство свою прошу назад —
Его вернешь ты волей иль неволей.

Коль ты и впрямь Просперо, объясни нам
В подробностях, как ты сумел спастись,
Как ты нашел нас, выброшенных бурей
Всего лишь три часа тому назад
На этот берег, где в недобрый час —
Как остро жжет застрявшая стрела! —
Где потерял я сына Фердинанда.

Скорблю о том, синьор.

Моя утрата
Ничем не восполнима, и терпенью
Не исцелить ее.

Я полагаю,
Вы и не пробовали обратиться
К богине этой, с помощью которой
Я, испытавший сходную утрату,
Был исцелен.

Вы? Сходную утрату?

Тем больше скорбную, что у меня
Нет ваших утешений: я утратил
Единственную дочь.

О небо! Сделай,
Чтоб наши дети оставались живы
И жили как король и королева
В Неаполе; а я пускай покоюсь
На илистой постели, где лежит
Мой сын! Когда вы потеряли дочку?

Сегодня, в этой буре. – Но, я вижу,
Синьоры эти столь поражены,
Что проглотили языки и даже
Едва ли верят собственным глазам. —
Какой бы силой вас ни сбило с толку,
Извольте убедиться: я – Просперо,
Тот самый изгнанный миланский герцог,
Который столь чудесно оказался
На берегу, где вы нашли спасенье,
И правит здесь, на острове. Довольно
Для первой встречи; расскажу подробней
Потом. – Добро пожаловать, король,
В мою пещеру; это – мой дворец,
Прислуги мало у меня и вовсе
Нет подданных. Прошу вас, загляните.
Вы мне вернули герцогство; за это
Я бы хотел вас отблагодарить.
Надеюсь, то, что вы сейчас узрите,
Дороже герцогства.