Афанасий Салынский - Драмы и комедии
О х а п к и н. А я, пустобрех… (Приложил ладонь ко лбу Ивушкина.) Снова жар взнялся.
П а в л у ш к а. Вот тебе и штаб!
С улицы слышен шум спешивающегося отряда. Вбегает Л и з а с корзинкой кизяка.
Л и з а (задыхаясь от волнения). Товарищи, отряд какой-то… кажется, не наши…
Раненые партизаны, все, кто могут, поднимаются.
П а в л у ш к а (быстро). У меня бонба, дядя Анисим… У всех что-нибудь да припрятано: у кого тесак, у кого лимонка…
Входит Л ю б а ш а, в полушубке и платке, с ней З в о н а р ь и еще н е с к о л ь к о ч е л о в е к.
Л ю б а ш а (узнав Лизу). А, всеобщая! (Окидывает взглядом избу, освещенную керосиновой коптилкой.) Лазарет…
Молоденький партизан Павлушка забирается за печь. Это замечает Звонарь.
З в о н а р ь. Павлушка! Встретились, красный гад. Вылазь, решать буду. (Вынимает саблю.)
Л ю б а ш а. Отставить, Звонарь.
З в о н а р ь. Да этот гад с нашего села! Он меня красным выдал, еле ноги унес.
Л ю б а ш а. Сейчас он раненый.
И в у ш к и н (в бреду). В атаку… чумная башка!
Любаша вздрогнула и, забыв о том, что она командир, что здесь стоит Звонарь и в избу втискиваются другие дружинники, бросилась к Ивушкину. Наклонилась над ним, смотрит.
Л ю б а ш а. В плечо… Пулю вынули? Или навылет?
Л и з а (сквозь зубы). Навылет.
З в о н а р ь. Вышвырнуть на снег этих обрубков придется. Иначе где же нам отдыхать? (И вдруг по лицу Любаши понимает, что не случайно стоит она над партизаном, раненным в плечо. Всматривается в Ивушкина.) Любка, так это ж комиссар ихний, коммунар питерский! За его голову, что и за Мамонтова, сорок тыщ обещано.
Л ю б а ш а (обращается не к одному Звонарю, а ко всем отрядникам, наполнившим избу). Зарубите себе на носу, мужики: мы не бандиты. Мы — дружина Святого Креста.
Л и з а. Один черт.
Звонарь сверкнул в ее сторону глазами.
Л ю б а ш а. Вы ушли со мной от Петьки Тельнихина, который воистину бандит, — помните это.
З в о н а р ь. Зато у Петьки теперя обозы трещат, от добра ломятся, а мы — налегке!
Л ю б а ш а. Дай срок, у Петьки башка затрещит. Нашел где языком трезвонить. Вот уж, право, Звонарь!
З в о н а р ь. Ежели так, мы к анархистам подадимся! Слыхали, Рогова и Новоселова именитый отряд? Из церквей — и то обогатели! Попоны для коней парчовые завели. Церковное вино, как воду, хлещут. А в обозе молоденьких монашек возють…
Л ю б а ш а. Кто хочет разбойничать, пускай вертается к Петьке. (Оглядывает дружинников и задерживается на Звонаре.) А ты, Звонарь, уходи сей минут… пока твоему рыжему чубу есть на чем торчать!
З в о н а р ь. Спасибо, одолжила… Только знай — и я на отдачу скорый. (Быстро выходит.)
Л ю б а ш а (своим отрядникам). Располагайтесь, где свободно, изба большая.
Лысый, но еще крепкий старик с маузером на поясе: «Вместях с этими?»
О х а п к и н. А ты меня, кум, не признаешь?
К у м с м а у з е р о м. Признал, сразу признал, да нам патроны приказано беречь.
О х а п к и н. Брось, кум, пристраивайся сюда, тут у меня теплый уголок.
Кум демонстративно укладывается поодаль.
Эх, кум, кум, сына крестил, а теперь вона как…
К у м с м а у з е р о м. Погодь, сам твой сын тебя и пристрелит. Им патронов дают вволю.
О х а п к и н (встрепенулся). Знаешь, где он служит?!
К у м с м а у з е р о м. Как повстречаешься с железным сорок третьим полком регулярной армии верьховного управителя всея Руси, так, может, и сына увидишь.
О х а п к и н. А тебе от управителя перепало чего? Или за-ради идеи с маузером степь меряешь, беспорядок наводишь?
К у м с м а у з е р о м. Много ль ты от большевиков получил?
О х а п к и н. Они-то, кум, все, что было у меня, и ноготком не тронули. А твой верховный господин насулил горы золотые, а потом все подчистую: скотину, коней, самовар, и тот из избы потянул! Да еще Ивана прихапал.
П е р в ы й д р у ж и н н и к. Омманули мужика…
В т о р о й д р у ж и н н и к. И в дружину обманом затянули!
Т р е т и й д р у ж и н н и к. Теперь и свои бьют и адмиральские лупят!
К у м с м а у з е р о м. А кто — свои?!
В т о р о й д р у ж и н н и к. Тебе, может, и сам Колчак — свояк!
Т р е т и й д р у ж и н н и к. Чего по степи мыкаемся?
П е р в ы й д р у ж и н н и к. А куда податься? Домой явишься — земляки сказнят.
О х а п к и н. Как бы тот разум наперед, что приходит опосля.
П а в л у ш к а. Догадались, как проигрались.
Л ю б а ш а. Тихо, мужики! (Обернулась к Лизе.) Ты, общипанная сойка, изготовь вот того раненого в путь. (Указывает на Ивушкина.) Перевязка и все другое чтобы в порядке было. Я повезу его.
Л и з а. Куда повезешь?
Л ю б а ш а. Есть у меня тихие места. Сама выхожу.
Л и з а. Ему доктора нужны, а не ты.
Л ю б а ш а. И доктора найдутся.
Л и з а. Не дам… не позволю.
Л ю б а ш а. А я у тебя и не спрашиваю, сойка. Я приказываю!
Л и з а. Если так, убей его сразу, чем мучить.
Л ю б а ш а. Он суженый мой.
Л и з а. Ты — враг ему, до смерти.
Л ю б а ш а (лезет за пазуху). Гляди, гляди, он письмо мне прислал. Я человека к нему посылала, встречи ждала.
Л и з а. Вот и не хочет он с тобой встречаться!
Л ю б а ш а. Ох, молчи, сойка…
Л и з а. Стреляй, не замолчу. Я твоих пугачей не боюсь. Я еще в Питере порохом дышала. Никогда большевик Ивушкин не будет твоим.
Л ю б а ш а. Никогда?.. Сегодня. Сей минут… Алешка! Где тот поп, которого ты с ребятами из каталажки вызволил?
А л е ш к а. Пока в обозе у нас. Звонарь его чуть в расход не пустил…
Л ю б а ш а. Тащи попа сюда!
А л е ш к а выходит.
П а в л у ш к а (шепчет Анисиму). Ну, коли за попом послала, сейчас всех нас порешат.
О х а п к и н. Погодь.
Подталкиваемый А л е ш к о й, вваливается в комнату поп, о т е ц В а с и л и с к. Поп протирает ладонью заспанные глаза, изумленно смотрит на Любашу.
О т е ц В а с и л и с к. Любовь Ферапонтовна?! Дорогая моя прихожанка… душа во Христе… Если б я знал, что ваши люди меня задержали!..
Л ю б а ш а (резко). Отец Василиск, и я рада вас повстречать. Вы крестили меня, теперь венчать меня будете.
О т е ц В а с и л и с к. Венчать? (Совершенно изумлен.)
Недоуменно переглядываются раненые партизаны, а кум с маузером даже привстал со своего места.
С кем же вы, Любовь Ферапонтовна, э… э… венчаться изволите?
Л ю б а ш а. Вот с ним. (Указывает на лежащего с испариной на лбу Ивушкина.)
О т е ц В а с и л и с к (всматривается). Да это ж… тот большевик!
Л ю б а ш а. Крещеный он от рождения. Зовут Гавриилом.
О т е ц В а с и л и с к. В беспамятстве жених, Любовь Ферапонтовна, грех…
Л ю б а ш а. Я замолю этот грех.
О т е ц В а с и л и с к. Избавьте, Любовь Ферапонтовна, язык мой не повернется слова обряда и молитву произнести.
Л ю б а ш а (смертельно побледнев, но сдерживая себя). Алешка, дай отцу Василиску мушку понюхать…
Алешка подносит к лицу попа длиннейший «смит-вессон».
О т е ц В а с и л и с к (заикаясь и бросая ошалелые взгляды на Алешкин «смит-вессон»). Становь на середину ящик, аналой… харя сатанинская…
А л е ш к а. Ты, батюшка, супротив обряда не мухлюй.
О т е ц В а с и л и с к (возвысив голос). Бла-гос-ловенно ца-а-рство-о… Боже пречистый и всея твари содеятелю ребро праотца Адама… (Стремясь сократить обряд, пробалтывает молитвы.) Боже святый, создавый от персти человека и от ребра его воссоздавый жену, и спряги ему помощника по нему… За неимением венца возлагаю на главы ваши длани своя… Венчается раб божий Гавриил рабе божией Любови… Венчается раба божия Любовь рабу божьему Гавриилу, во имя отца и сына и святаго духа… Господи, боже наш, славою и честию венчай-я!
В этот момент вдали раскатывается пулеметная очередь. Алешка выбегает, возвращается.
А л е ш к а. Сергей Безлапотник из дозора прискакал, весть подал… Петька сюда со своими подходит. Звонарева работа!
