Фридрих Горенштейн - Бердичев
Рахиль (к Люсе). Может, Рузю подождем, чтобы вместе пообедать? Она скоро должна прийти из техникум.
Люся. Нет, мамка, мы голодные.
Выходят с Зоей на балкон.
Рахиль (ворчит). Мы голодные… Разве это заметно? (К Злоте.) Фаня специально присылает сюда свою девочку, чтоб она у нас питалась… Это та еще Фаничка… Живет с гоем… Она из веселых и глухих… Ей говорили — сядь, она ложилась…
Злота (испуганно). Ша, тихо. Зоя ведь услышит.
Рахиль. Пусть слышит. Мне кисло в заднице… Виля, будешь тоже обедать?
Злота. Зачем ему обедать, что у него своего обеда нет?
Рахиль. Не хочешь, так не надо… Мне кисло в заднице…
Виля (к Рахили). Закрой пасть.
Рахиль. Сам закрой пасть… (К Злоте.) Что ты скажешь? Закрой пасть… Чтоб ты опух…
Злота. Боже мой, боже мой, смотри какие проклятья…
Люся и Зоя выходят с балкона, хохоча и хлопая в ладоши.
Люся и Зоя (вместе, хлопая в ладоши друг друга). Сим-сим-сима, мать моя Маша, к всем, к всем примерам, мой сыночек пионером…
Люся. Виля, давай с нами…
Виля. Да ну…
Зоя. Он смущается. (Смеется.)
Люся и Зоя (вместе). Работница-ница, всесоюзница-ница, синеблузница-ница. Пионеры мы! (Обе одновременно делают пионерский салют.)
Злота. Слушай-но, слушай-но, как они красиво поют. (Смеется.)
Рахиль (к Зое). Папа больше не бьет мама?
Злота. Ах, в моей жизни… Что ты спрашиваешь?
Рахиль. А что я спрашиваю?
Зоя (всхлипывает). Я пойду…
Рахиль. Сплошные сумасшедшие.
Люся. Мама, а ну тебя…
Виля (Рахили). Ты дура…
Рахиль. Ты дурак… От так, как я держу руку, так я тебе войду в лицо. (Кричит громко и визгливо.) От так, как я держу руку, я тебе войду в лицо!.. От так я дам от себя!..
Злота (кричит). Боже мой, боже мой! (Хватается руками за волосы)
Люся. Мама, перестань, мама… (Уводит Рахиль в соседнюю комнату.)
Рахиль (из соседней комнаты). Он мне будет говорить — дура, заткнись, воровка… Болячка ему в мозги…
Злота (Виле). Зачем ты ей говоришь — дура?
Виля (Злоте). Ты тоже дура… На… (Дает ей дулю, хватает книгу и выбегает.)
Зоя. Тетя Рахиль, он уже ушел.
Рахиль (выходит из соседней комнаты. Сквозь слезы). Чтоб он подавился… Без ног чтоб он остался…
Злота. Боже мой, боже мой, зачем ты его так проклинаешь?
Рахиль (Злоте). Уйди, чтоб тебе не видать… Вы мою жизнь погубили. Если б я жила отдельно с моими детьми, все было бы иначе… Уйди, чтоб тебе не видать…
Злота (тихо). Почему я не умерла… Сестра моя умерла, а я живу… (Уходит в соседнюю комнату).
Люся. Не плачь, мама. (Целует Рахиль.)
Зоя. Успокойтесь, тетя Рахиля.
Рахиль (всхлипывая). Дети, сейчас я вам дам хороший суп с мука и говяжий жир… Зоя, ты любишь погрызть косточка? Мяса нет, но косточка хорошая, с хрящиками… Садитесь, дети. (Слышен стук.) О, как раз Рузя вовремя…
Идет открывать, слышны в передней разговоры, и она возвращается со своим братом Сумером и второй дочерью, Рузей. Сумер лет пятидесяти пяти, с оттопыренными ушами. В его лице тоже есть нечто лошадиное, как и у Рахили, но это не рабочая лошадь, а веселый, худой жеребец. Нижняя губа толще верхней, типичные губы едкого насмешника. Рузя похожа на Рахиль, но семнадцать лет придают вытаращенным черным глазам и припухлым губам какую-то наивную привлекательность.
Злота. Смотри-но… Где вы встречались?
Сумер. Какая разница… Я вижу, идет красивая девочка… Рузя, почему ты такая шейне мейделе? (Хватает ее за руку.) Такую красивую девочку надо щупать… Щупай, щупай… (Рузя хохочет.)
Рахиль (смеется). Сумасшедший…
Сумер. Щупай, щупай… (Смеется.)
Рахиль. Ну, Сумер, что ты скажешь, где взять хорошего жениха?
Злота. А я говорю, ей еще рано замуж… Рузя должна учиться, окончить техникум… Во… Я очень правильная… Я Доня с правдой…
Рахиль (Сумеру). Что ты скажешь на эту Доню с правдой? Красивая Доня с правдой… Сумер, я имею от нее отрезанные годы…
Злота. Да, да… Всегда она на меня наговаривает перед людьми…
Рахиль. Сумер, я имею от нее отрезанные годы… Если я ее выдерживаю, так мне надо дать звание Героя Советского Союза, как полковнику Делеву… Ты знаешь Делева?
Сумер. А что, я не знаю Делева? У него нет глаза…
Люся. Мама — Герой Советского Союза. (Смеется.)
Рахиль. Да, я Герой Советского Союза, если я от нее выдерживаю.
Сумер (смеется). Злота, зачем ты трогаешь Рухеле?
Злота. Ты такой же, как она… Вы думаете, что оба умные, а я дура…
Рахиль. Слышишь, Сумер, ты ж меня знаешь. Если я сказала, так это сказано. Виля не такой плохой, как она его делает плохим. Ему ничего нельзя сказать. Недавно дети пришли, Люся и вот ее подруга Зоя. Это Фани Бойко дочка. Ты знаешь Фаню?
Сумер. А что, я не знаю Фаню, которая замужем за гоем?
Рахиль. Так я говорю, Виля, садись обедать с нами. Он мне отвечает — ты дура, заткнись…
Злота. Ты можешь свести эту стену с той стеной.
Рахиль. Чтоб я так была здорова.
Рузя. Мама, ты виновата сама. Надо один раз ударить, а ты только говоришь.
Злота. Пусть того ударит гром, кто Вилю ударит.
Сумер (смеется). Злота, зачем ты ругаешь Рухеле? Ну, я пойду. У вас здесь кричат…
Рахиль. Подожди, Сумер, ты ж только что зашел. Сядь-но, расскажи, что нового, как Зина?
Сумер. Зина любит деньги… А в квартире у меня так грязно, так воняет… Моя жена неряха, ты ж это знаешь… Что тебе еще рассказать? (Нюхает.) Рухеле, ты ведь такая хозяйка, почему у тебя воняет?
Рахиль (нюхает). Злота, ты ела редьку. (Смеется.)
Злота. Ну я не могу выдержать. (Плачет.) Всегда она на меня наговаривает.
Рахиль. Злота, чтоб ты мне была здорова, ты ела редьку… Люся, натри-но палец…
Люся смеется, натирает палец. Сжимает руку в кулак.
Люся. Зоя, тащи. (Зоя вытаскивает один палец.) Теперь, Рузя, тащи…
Злота (давится от слез). Вы меня будете искать в каждом уголочке…
Рахиль. Ну, Сумер, так от нее можно выдержать? (Вытаскивает из Люсиного кулака палец, выпачканный в штукатурке.)
Люся (смеется). Это не Злота, это мама. (Рахиль смеется).
Злота. Ну, так ты видишь? (Тоже начинает смеяться.)
Рахиль (Сумеру). А ведь можно прожить тихо, мирно… Сколько нас осталось? Мой муж погиб, твой сын погиб, наша сестра умерла, наш младший брат Шлойма погиб, папа и мама умерли в Средней Азии… Сколько нас осталось… Вокруг одни враги… Вот тут за стеной живет Бронфенмахер… Ты знаешь Бронфенмахера?
Сумер. А что, я не знаю Бронфенмахера из горкомхоза?
Рахиль. Так он хочет только ходить через моя кухня. Вот тут есть дверь. Раньше это была общая квартира, жил один хозяин, здесь сам Шренцис когда-то жил, а теперь мы эту дверь замуровали. Что ты скажешь, он будет носить через меня помои… Я ему голову сниму… Это Йойны Шнеура товарищ, Былиного мужа…
