Ларс Нурен - Пьесы
ДАВИД. Что им сказать?
ЭЛИН. Скажи, чтоб приехали и забрали его, объясни, что у нас сегодня опасный гость.
ДАВИД. Какой у них номер?
ЭЛИН. Номер записан над телефоном у него в кабинете.
МАРТИН. Только попробуй. Вы не посмеете.
ГЕОРГ. Давай, Давид. Звони.
ДАВИД. Правда? Мама? Серьезно?
ЭЛИН. Совершенно. Иначе ночью я здесь не останусь.
ДАВИД. Ты серьезно?
ЭЛИН. Да.
МАРТИН. Твою мать! (Нагибается и тушит сигарету о щеку ЭЛИН. Сыновья вскакивают, вне себя от изумления, стулья падают на пал.)
ГЕОРГ. Нет! О нет!
ЭЛИН кричит.
МАРТИН. Не троньте меня! С меня хватит!
ЭЛИН. Нет! Убейте его! Убейте!
ДАВИД. Ничего хуже не было в моей жизни.
Пауза.
Ничего хуже не было в моей жизни.
ГЕОРГ. Сейчас ты у нас дождешься. Сейчас, сейчас.
МАРТИН. Поберегись! (Хватает стул, поднимает его, собираясь ударить ЭЛИН.) Я убью эту ядовитую суку, хватит тут мне притворяться! Слышали? В этом доме я хозяин, так что пора с этим кончать, пора кончать! (Заносит стул над ЭЛИН, но его ножка застревает в люстре с хрустальными подвесками, та падает. Темнота. Крики.)
ЗАНАВЕС.
ЭпилогНа часах половина третьего. ДАВИД спускается в кухню. МАРТИН лежит на полу, подметая его зубной щеткой. На месте мойки теперь стоит белый блестящий «бьюик-56», принадлежащий ГЕОРГУ.
ДАВИД. Что ты делаешь? (Достает револьвер.) Мам завтра сама подметет. Вставай. Все кончено.
МАРТИН. У меня нет времени на «все кончено».
ДАВИД. Иди к машине и сядь на переднее сиденье. Пора ехать.
МАРТИН. Куда?
ДАВИД. Отсюда. Иди и садись.
МАРТИН (встает.) Тебе нельзя трогать его вещи. Сам знаешь.
ДАВИД. На этот раз можно.
МАРТИН. Странно.
ДАВИД. Сядь на переднее сиденье, пока не сдох своей старческой похоти.
МАРТИН. Не беспокойся, это скорее про тебя.
ДАВИД. Что?
МАРТИН (глупо смеется). Смерть от старческой похоти. Только водить я не умею. Кто будет за рулем?
ДАВИД. Ты.
МАРТИН. Уж не думаешь ли ты, что я тебя испугался? У меня тоже есть револьвер. (Достает револьвер.) Что, не верил?. Ладно, поехали.
ДАВИД. Иду, иду. (Стреляет в него.) Ну вот и хорошо. Это было несложно. Это было легко. (Захлопывает дверцу машины. Стоит. МАРТИН сидит неподвижно, он мертв, в руке зажат пистолет.)
Часы на стене показывают года: 1956, 1960, 1963 и т. д. Стрелки останавливаются на цифре 1980.
ДАВИД, на 24 года старше, подходит к машине, заглядывает в нее, открывает переднюю дверцу. Законсервировавшийся МАРТИН плавно сползает по сиденью; когда поток воздуха вырывается из машины, его указательный палец нажимает на курок. Из дула вырывается вспышка пламени. ДАВИД хватается за живот и падает на пол.
ЗАНАВЕС.
Акт четвертый (21.30–02.00)Кухня. Возможно, немного изменившаяся: она стала поменьше или вовсе без окон. Голая лампочка на шнуре свисает с потолка. Стол передвинут. Холодный свет. Повсюду валяются хрустальные подвески, они, как продолговатые слезы, лежат на мойке, столе, полу и пр. ЭЛИН ходит по кухне и собирает их. ДАВИД выходит из бильярдной, выбирает на музыкальном автомате «Moonlight Serenade». Ее финальные аккорды раздаются одновременно с первыми репликами. ГЕОРГ стоит у мойки напротив МАРТИНА, его трясет, в любой момент он готов снова ударить.
МАРТИН на коленях стонет. Он избит, у него течет кровь.
МАРТИН. Он меня вот сюда ударил.
ДАВИД. Куда?
МАРТИН (кричит). По яйцам! Ой-ой-ой-ой-ой!
ДАВИД. Значит, детей у тебя больше не будет.
МАРТИН. Еще бы, черт бы тебя побрал! О господи, как же больно, у меня слов нет. Что-то там лопнуло!
ДАВИД. Чего?
МАРТИН. У меня там лопнуло что-то, говорю!
ДАВИД. Где?
МАРТИН. Не твое дело!
Пауза.
Погаси свет, я ничего не вижу.
Пауза.
Элин.
Пауза.
Пожалуйста, кто-нибудь, погасите лампу… Свет бьет прямо в глаза. Ничего не вижу. Я не могу встать.
ЭЛИН. Встать не можешь?
МАРТИН. Нет, не могу. Совсем не могу встать.
ДАВИД. Зачем тебе видеть?
ГЕОРГ. Зачем тебе видеть?
МАРТИН. С тобой я не разговариваю. Ты для меня не существуешь.
ГЕОРГ. Зачем тебе видеть, я спрашиваю?
МАРТИН. Давай прикончи меня… Можешь ты хотя бы включить лампу над плитой?
Пауза.
Неужели так необходим этот свет?
ЭЛИН. Вставай… Хватит трястись.
МАРТИН. Я же сказал, не могу — с какой стати я, по-твоему, еще здесь лежу? Ты только посмотри на него! Посмотри на своего сына! Это в армии тебя научили отца родного бить, да? А?.. Знаешь теперь, как между ног людей бить, да? (Хихикает.) Вот, значит, чему тебя там научили.
ГЕОРГ. Подожди у меня, я тебе покажу, чему нас научили.
МАРТИН (счастливым голосом). Давай, дружок, давай. (Очень громко смеется, потом заходится сильным кашлем.) Запомни раз и навсегда: ты меня ничему не научишь.
ГЕОРГ. Заткнись.
МАРТИН. Что, простите?
ГЕОРГ. Заткнись.
МАРТИН (кричит). Ты мне тут не приказывай! Запомни раз и навсегда. Раз и навсегда! Ублюдок! Хотел бы я видеть, как ты прыгаешь с парашютом — как суфле, если духовку открыть раньше времени! Ха-ха-ха-ха! Именно так ты и выглядишь, ха-ха-ха! (Снова кашляет.) Наверное, нам всем стоит успокоиться. Сегодня танцев не будет.
ГЕОРГ. Ты что говоришь?
Пауза.
Что ты там такое говоришь? Что?
МАРТИН. Не помню.
ГЕОРГ. Ты что говоришь?
МАРТИН. Что хочу, то и говорю.
ГЕОРГ (пинает его). А вот и нет.
МАРТИН. Нет?
ГЕОРГ (пинает его). Нет, нет и нет.
МАРТИН. Если хочешь, можешь забить меня до смерти. Мне плевать.
Пауза.
Все равно у тебя ничего нет… Ты ничто… У тебя нет ничего — ни респектабельности, ни изящества, ни положения, ни образования… ничего. Ты как свиная щетина, которую за ненадобностью сбривают. Понял? (ГЕОРГ бьет его.)
ЭЛИН. Не надо, Георг. Достаточно. Хватит.
МАРТИН. Чего это ты? Пусть бьет. Вы на нее посмотрите.
ГЕОРГ. Как твоя щека, мама? Болит?
МАРТИН. Болит у меня, так сильно, что я уже не чувствую боли. Помогите же ей. Чего стоите, как идиоты?
ДАВИД. Ты повалил люстру прямо на нее.
МАРТИН. Что?
ДАВИД. Она упала прямо на маму.
МАРТИН. Что за вздор. Ничего подобного. Она обвалилась сама. Под собственным весом.
ДАВИД. Мама могла умереть.
МАРТИН. Она и так уже давно умерла, вы разве не видите? Не видите, что она со мной сделала?! Она хотела запихнуть меня в дурдом… а вы и рады! Трое против одного!
ДАВИД. Она ведь действительно могла умереть.
МАРТИН. Она ведь действительно могла умереть… Значит, сама виновата.
ДАВИД. Она тебя не трогала.
ГЕОРГ. Что с тобой, мама? Ты плачешь?
МАРТИН. У нее нет причин для слез. В отличие от меня.
ГЕОРГ. Мама, хочешь я его убью?
Пауза.
Только скажи. Мне это ничего не стоит.
Пауза.
Мам. Я…
ЭЛИН (о хрустальных подвесках). Это единственное, что у меня было.
МАРТИН. А у меня? У меня что-нибудь было? Скажи на милость, у меня хоть что-нибудь есть?
ГЕОРГ встряхивает МАРТИНА.
Сын, который меня бьет? Вот что у меня есть… О боже… Страшно поверить… Может, это всего лишь сон? Всего лишь ночной кошмар?
ГЕОРГ хватает его, поднимает и швыряет на стул. МАРТИН кричит.
Нет, нет, нет, нет, не бей меня! Мама! Мама!
ЭЛИН. Давид, закрой окно.
МАРТИН. Нет, открой. Я хочу, чтобы все слышали, каково мне приходится! Позвоните в полицию!
ДАВИД (ЭЛИН). Тебе помочь?
