Михаил Шатров - Именем революции
Ленин (тоже тихо). Да, да, понял. Его стихи напечатаны сегодня в газете…
Вася. В вас стреляли, Петьку ранили…
Петя. На улицах плакат висит: «Чем ты фронту помог?» И прямо на тебя показывает. А чем же я помогу, если мне помогать не дают? Правильно ведь, что неправильно это?
Ленин. Когда не дают помогать — плохо…
Петя (Васе). Я говорил, он разберется!
Вася. Ну, а скажите, чем мы на фронт не подходим, чем мы плохие?
Ленин (сразу став серьезным). Не подходите возрастом. Согласен?
Вася. Нет! В тринадцать лет человек уже во всем разбирается!
Ленин (прищурившись). Это верно, что в тринадцать лет человек уже во многом разбирается. Но ведь когда ему будет семнадцать, он будет знать гораздо больше и сумеет бить врага лучше и умело. Согласен?
Вася. Ну, согласен…
Петя. А я не согласен. Потому что когда мне семнадцать стукнет, война уже кончится и вообще в мировом масштабе коммунизм будет!
Ленин (смеется). Честное слово, я хочу занять у него немножко оптимизма!
Дзержинский. Вы с Васей по всем статьям подходите, кроме одной…
Петя (недоверчиво). Это какой же?
Дзержинский. Руки у вас еще не совсем крепкие…
Ленин. Допустим, встретились вы с врагом — взрослым мужчиной… И решили помериться силой. А рука у него, конечно, крепче вашей… И что же?
Петя. Силой? Ну, давайте, давайте померимся руками, кто чью уложит? На локте, знаете! У меня правая не инвалидка, можно…
Ленин (прищурившись). Ну, давай…
Берутся за руки, локти ставят на стол.
Петя. Только вы честно, на одну линию, вот так… А сверху я возьму.
Ленин. Можно начинать?
Петя. Можно. (Нажимает на руку Ленина, восторженно.) Клонится, клонится!
Ленин (его рука почти совсем прижата к столу). Представьте себе, что нет. Нашел он все-таки в себе силы и стал побеждать… Рука у его противника одиннадцатилетняя, слабая. Что получается? Буржуй верх берет! Не годится… (Почти уложил Петину руку на «лопатки».)
Петя. А надо, чтобы он немножко поддавался, он же старше.
Ленин. Это в игре поддаются, а здесь дело серьезное… И все-таки буржуй побеждает. А разве мы можем допустить, чтобы он победил? Дудки!
Вася. Ну ладно, мы подождем до семнадцати…
Петя. До пятнадцати…
Дзержинский. Вопрос о цифре мы уточним позже…
Ленин. Когда будет нужно, мы обязательно позовем вас на фронт. Обязательно!
Петя. Честно?
Ленин. Честно.
Вася. А еще мы в партию хотим записаться! Мы теперь знаем, как это жить для других!
Ленин. Вот это совсем хорошо!
Петя. Потому что умереть хотим большевиками!
Ленин. Зачем же умирать? Надо, батенька, жить большевиками! Это не легче!
Входит секретарь.
А вот и чай, очень кстати… (Берет стаканы, ставит их перед мальчиками.) Пейте…
Дзержинский. Только не торопитесь, чай горячий.
Ленин. И обязательно с повидлом.
Раздается звонок.
Да? Очень хорошо, что вы позвонили, товарищ Гиль. Так, так… А потом заезжайте сюда… Здесь у меня два товарища сидят, их надо доставить в Сокольники… Хорошо… (Опустил трубку.)
Дзержинский. Владимир Ильич, я хочу пройти к прямому проводу.
Ленин. Пожалуйста, пожалуйста.
Дзержинский уходит.
Ну, а как вы живете, что делаете в ячейке, о чем спорите?
Вася. О будущем. Все время говорили о том, какие будут люди лет через сорок — пятьдесят…
Ленин. Так, так. Очень интересно. И на чем же сошлись?
Вася. Что очень идейные будут, лучше, чем мы.
Ленин. Немножечко больше веры в свои силы, немножечко больше веры… Гм-гм… Я тоже частенько думаю о них. Ты прав… Очень хорошие люди будут. Они увидят расцвет коммунизма, от которого мы еще пока далеки.
Вася. А мы еще слово в ячейке друг другу дали… Если кто-нибудь когда-нибудь забудет, как все это начиналось, как люди жили, то прийти к нему и сказать: «Именем революции — вспомни!»
Ленин (задумчиво). Именем революции — вспомни…
Секретарь (в дверях). Владимир Ильич, к прямому проводу.
Ленин. Иду… Товарищи, одну минуту. (Уходит.)
Петя. Васька, я сосну немного, пока они придут. Притомился…
Вася. Что ты? Нельзя… Это все из-за кресла, больно мягко…
Петя опускает голову, засыпает.
Петька, а вдруг нас сейчас в партию не запишут?.. Ничего. Мы ведь все равно с тобой большевики, правда? Дело же не в билете… Заснул… (Опускает голову и засыпает.)
Входят Ленин и Дзержинский.
Ленин (продолжая начатый разговор). Именем революции — вспомни… Чудесные слова!
Дзержинский. Владимир Ильич, тише… заснули…
Ленин. Не может быть! Действительно, спят…
Секретарь (в дверях). Владимир Ильич, пришли товарищи из Реввоенсовета республики. Вы их вызывали на совещание.
Дзержинский. Тсс! Заснули…
Ленин. Лидия Алексеевна, будить не будем, пусть отдыхают. У них впереди большая дорога. А мы, если можно, пока за ними не приехал Гиль, соберемся в вашей комнате. Мы вам особенно мешать не будем…
Секретарь. Пожалуйста, Владимир Ильич. (Выходит.)
Ленин. Вот и отлично. Феликс, погасите лампочку на столе…
Дзержинский гасит лампочку на столе, возвращается к двери. Ленин гасит люстру. Они стоят рядом, освещенные светом луны.
Сами того не зная, они заговорили о самом насущном для нас — о смене… (Тихо, с тоской и невыразимой болью.) Ах, как бы мне хотелось увидеть, что будет с Россией лет через сорок — пятьдесят. Но эти мальчишки да и вся наша молодежь вселяют огромную бодрость… В голод и холод, раздетые и разутые, они идут и умирают за новую жизнь! Именем революции — вспомни!.. Нет, забудут только мелкие и ничтожные людишки. А они, те, для кого мы живем, не забудут… Нет, не забудут. Потому что забыть — это значит предать!..
Бьют куранты. Мальчики спят.
Занавес
