Михаил Шатров - Именем революции
Все. Петя! Что с ним?
Голубев. На дороге нашел…
Дзержинский (принял Петю на руки, приложил ухо к груди). Саша, срочно врача!
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Кабинет В. И. Ленина в Кремле. Вечер. Горит настольная лампа. За столом сидит Владимир Ильич, быстро пишет. Свет падает на его лоб, плечи. Изредка он приподнимает голову и, прищуриваясь, смотрит в зал, затем снова склоняется над бумагой. Бьют куранты. Открывается дверь, входит секретарь, средних лет женщина в темном костюме. Каждый раз, когда открывается дверь, доносится шум Кремля: гудение проводов, стук телеграфных аппаратов.
Секретарь. Владимир Ильич, сводки. (Включает люстру, протягивает сводку.)
Ленин (берет сводку). Так, так… Ага. (Подходит к висящей между окнами карте России, читает сводку, переставляет флажки. Они все теснее окружают Москву.) Гм-гм… Приятного мало.
Секретарь. Владимир Ильич, телеграммы с мест. Ответ на наш запрос относительно боевой готовности. (Передает телеграммы.)
Ленин (читает телеграммы, несколько откладывает в сторону. Берет отложенные телеграммы). Четыре телеграммы, десятки строчек, но ни одной о конкретных делах, а только сплошной поток славословия. (Иронически читает.) «Да здравствует непобедимый российский пролетариат! Смерть хищникам империализма!» (Раздраженно ходит по кабинету.) Интересно, не думают ли некоторые товарищи на местах, что эта бумажная трескотня способна остановить наступающего врага? Заниматься этим в такое время! (Жест на карту.) Постыдно и недопустимо! Лидия Алексеевна, надо немедленно отправить всем Советам депешу с просьбой не присылать в Москву этих, никому не нужных, революционных фраз. Пусть шлют войска, а также сообщают точно, сколько записалось в армию добровольцев, сколько имеется оружия, амуниции и продовольствия. Фразочками и пустобрехством мировую буржуазию не одолеть! (Рассматривает одну из телеграмм, улыбнулся.) Из Екатеринбурга. (Читает.) «Количестве триста человек ушли на фронт биться последней капли крови точка Международный смертельный летучий отряд пролетарского гнева точка». (Прячет телеграмму в карман.) Надо Якову Михайловичу сказать, он ведь там работал, ему будет очень приятно. Лидия Алексеевна, как только появится Дзержинский, пусть сразу пройдет ко мне.
Секретарь. Хорошо. (Выходит.)
Владимир Ильич ходит по кабинету, негромко поет-мурлычет: «Нас венчали не в церкви», подходит к стоящему в углу желтому кожаному чемодану, ставит его на стол, открывает. Услышав чьи-то шаги, убирает. Входит Дзержинский.
Дзержинский. Добрый вечер, Владимир Ильич.
Ленин. Здравствуйте, Феликс Эдмундович. Что с Ярцевым?
Дзержинский. Следствие закончилось.
Ленин. И нити, как всегда, ведут в ЦК эсеров? Ну конечно, а они будут на весь мир визжать, что к этим делам непричастны, и лить крокодиловые слезы! (От резкого движения почувствовал боль в левой руке, сморщился.)
Дзержинский. Как рука?
Ленин. Все в порядке. Что слышно о ваших?
Дзержинский. Писем нет.
Ленин. Гм, гм… Не мудрено… Война…
Дзержинский. Быть может, сумею к ним выбраться весной.
Ленин. Весной?! А теперь осень…
Дзержинский. Да нет, Владимир Ильич, об отъезде сейчас не может быть и речи…
Ленин. Я был прав! Яков Михайлович убеждал меня, что с вами можно договориться мирным путем! Пусть попробует! Там, под ножницами, лежит бумажка. Прочитайте. Читайте, читайте…
Дзержинский. Решение ЦК?
Ленин. Совершенно верно! Теперь, батенька, волей-неволей придется ехать: партийная дисциплина! (Достает чемодан.) Очень удобен: легкий, вместительный. Мы с Надей купили его в Цюрихе…
Дзержинский. Владимир Ильич…
Ленин. Нет, нет, Феликс, все! Вопрос решен! А теперь садитесь и рассказывайте.
Секретарь (в дверях). Феликс Эдмундович, волнуются…
Ленин. Кто волнуется?
Секретарь (улыбаясь). Делегация к вам, Владимир Ильич, пришла… Очень просит о встрече… Да и Феликс Эдмундович за них ходатайствует…
Дзержинский. Владимир Ильич, надо принять, обязательно надо… Очень интересные товарищи…
Ленин. Ну, если Дзержинский говорит «надо»…
Дзержинский (подходит к двери). Товарищи с завода, прошу вас…
В кабинет входят Вася и Петя. Рука у Пети на перевязи. Вася несет мешочек с продуктами.
Ленин. Так вот что это за делегация! Здравствуйте, товарищи… А как выросли!
Вася. Здравствуйте, товарищ Ленин Владимир Ильич!
Ленин. Здравствуйте, Василий Андреевич… Так, кажется?
Петя. А я Петька, вы меня не узнали, да?
Ленин. Как не узнал? Петька, который после тифа стал очень балованным.
Вася. Он теперь комендант ячейки.
Ленин. Даже так? Мы ведь с ним побратимы, оба получили по эсеровской пуле. Болит?
Петя. Немножко. У меня навылет. А у вас навлет, да?
Ленин. Совершенно верно, навлет… Гимнастику делаешь? Вот тут больно? Больше двигай рукой, у меня была аналогичная история.
Вася. А теперь не болит?
Ленин. Прошло.
Дзержинский. Владимир Ильич, у этих ответственных товарищей есть к вам одно щекотливое дело. Только не знают, как начать.
Ленин. Сначала. Начинать надо всегда с самого начала… Феликс Эдмундович, присаживайтесь. Прослушаем комсомольское щекотливое дело.
Вася (набрав воздух). Владимир Ильич Ульянов, в скобках Ленин! Наша ячейка, уходя на фронт, постановила, чтобы вы сил набрались и спали спокойно на страх врагам и мировой буржуазии… (Запнулся.)
Ленин. Спать на страх врагам? А что, если бодрствовать? Пожалуй, так будет лучше?
Дзержинский. У докладчика возражений нет. Продолжай, Вася.
Вася (продолжает). …послать вам сухой паек в количестве: повидла — одна банка…
Пока Вася перечисляет, Петя вынимает продукты и кладет их на стол.
Галет — пять пачек, муки — восемь фунтов, консервов — две банки, табаку — четыре пачки, но только чтобы сами не курили! Все!
Петя. И просили на фронт написать, как все получилось.
Ленин. Так что же, Феликс Эдмундович, поможем комсомольцам разрешить щекотливое дело?
Дзержинский. Поможем.
Ленин. Тогда так. Напишите своим друзьям: Владимир Ильич передает вам привет, пожелание победы и благодарность. А все принесенные продукты он, то есть я, просил передать в детский дом, кроме повидла, которым нас угощал, и табака, который отдал заядлому курильщику Дзержинскому, но с условием, что курить тот будет редко и мало. А теперь сядем за стол, будем пить чай и разговаривать. (Звонит, вошедшему секретарю.) Лидия Алексеевна, а нельзя ли сейчас у нас достать горячего чая… Товарищи замерзли и устали, шли из Сокольников пешком.
Секретарь. Хорошо, Владимир Ильич. (Выходит.)
Ленин. А теперь рассказывайте о ваших делах… У нас с Феликсом Эдмундовичем есть одна слабость — любим расспрашивать.
Вася. Мы вам заявление с жалобой принесли…
Петя. Потому что все недооценивают момента и политической активности младшего возраста.
Вася. Нет, правда, разве имеет кто-нибудь право запретить мне драться за светлое царство социализма?
Ленин. А кто запрещает?
Петя. Все. (Дзержинскому, который улыбается.) Да, вот вы улыбаетесь, а сами что сказали?..
Ленин. Значит, жалоба и на Дзержинского? Очень интересно! На него давно никто, кроме эсеров, не жаловался.
Петя. А мы пожалуемся! Все наши пошли: Борька, Женя, а нам говорят: подрастите! А какая разница между нами? Нам, может, в сто раз хуже, чем им было, может, мы больше всех эту всякую контру ненавидим…
Ленин. Больше всех? Это почему же?
Вася. Потому что мы одни остались. Мать померла, отца убили…
Петя. У нас Яшка был как брат… Знали бы вы Яшку… Он, может, как Лермонтов был бы, а его тоже убили.
Дзержинский (тихо). Поэта.
Ленин (тоже тихо). Да, да, понял. Его стихи напечатаны сегодня в газете…
