Проспер Мериме - Жакерия
Марион. Он действительно отважный рыцарь, если смеет притязать на руку девицы, владеющей крупным дворянским леном! Какой-то атаман грабителей, у которого только и состояния, что конь да старые латы.
Изабелла. Замолчи! Мессир Сивард — дворянин, и тебе не пристало дурно отзываться о нем.
Марион. Дворянин! Такой же, как вся эта голь, тотчас же выдумывающая себе герб, как только ей удается собрать вокруг себя десяток вооруженных негодяев. Право, я предпочла бы принимать ухаживания этого бедняги Пьера, которого вы прогнали.
Изабелла. Кажется, я раз навсегда запретила тебе говорить о нем.
Изабелла и Марион уходят.
КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ
Поляна в лесу с большим дубом посредине. Ночь.
Брат Жан, Симон, Мансель, Бартельми, Тома, Моран, Гайон, Оборотень, крестьяне, разбойники.
Оборотень (брату Жану). По заслугам и честь. Досточтимый отец! Садитесь сюда, под этот дуб, на сноп соломы. Ей не сравниться с прекрасными резными креслами вашего аббатства. Но это все, что мы можем предложить. (Остальным). А вас я приглашаю последовать моему примеру. (Садится наземь, остальные тоже.) Не бойтесь, нас не застигнут врасплох. Я сам расставил волков — они хорошие сторожа: надо быть большим ловкачом, чтобы провести их.
Брат Жан. Возлюбленные дети мои и земляки! Я вас созвал сюда, чтобы условиться, как нам действовать. Я призываю всякого высказать то, что он считает за лучшее, открыто заявить о том, что он считает правильным. Но раньше узнаем, что делают крестьяне в других деревнях. Где наши друзья из Жене?
Тома. Досточтимый отец и вы все, господа и друзья мои! Должен вам сообщить, что весь честной народ в Жене, крестьяне и обыватели, готовы свернуть шею мессиру Филиппу де Батфолю и в случае нужды помочь вам сделать то же самое и с вашими господами. Спросите вон тех трех — они из Жене, — солгал ли я вам хоть в чем-нибудь.
Трое крестьян. Да, это верно. Мы рады свернуть ему шею.
Брат Жан. Есть у вас оружие?
Тома. Хватит на всех. Я накупил мечей и пик и все это запрятал в яму под скалой, хорошенько обернув, чтобы не заржавело.
Брат Жан. Вот это хорошо. (Другим крестьянам.) А вы, кажется, из Бернильи, вы из Ласурса, а вы...
Крестьяне. Мы из Валь-о-Корнье.
Брат Жан. Что у вас нового?
Крестьяне. Все готово, вожаки выбраны. Выступим, когда прикажете.
Второй крестьянин. Оружие у нас есть.
Третий крестьянин. Назначьте день, и мы двинемся.
Брат Жан. Я вижу, все вы полны решимости. Придумаем же наилучший способ избавиться от баронов и всех сеньоров этого края. У кого есть какое-нибудь предложение?
Оборотень (поднимаясь). Волки... то есть, я хочу сказать, друзья мои! Вам известно, что Апремонский замок — самый крепкий в Бовуази. Нам, жителям этой округи, выпала самая трудная задача, а потому я думаю, что все остальные, кому надо будет убить лишь одного-двух человек да спалить беззащитный дом, должны подать нам руку помощи, чтобы взять сообща Апремонский замок.
Тома. Так мы и сделаем. Если потребуется хоть сотня наших, — вам стоит только слово сказать.
Симон. Это все уладится. Нам надо знать, как овладеть замком и когда за это дело взяться.
Моран. Мне кажется, досточтимый отец... и вы, все присутствующие, — низко вам всем кланяюсь... Мне кажется, что лучше повременить немного, пока все крестьяне Бовуази не примкнут к нашему союзу. По крайней мере мы будем знать тогда наши силы...
Оборотень. Незачем дольше ждать, черт возьми! Нас и так немало, начнем! Другие наберутся храбрости, когда увидят хороший пример, который мы им подадим. Итак, заноси палицы, бей, круши — вот мой совет!
Симон. Притом, дорогие господа, человек, которого вы все любите, Рено из Апремона, мой шурин, сидит в тюрьме и ждет казни. Позор, если мы дадим ему умереть и не попытаемся спасти его.
Бартельми. Да, Рено стоит того, чтобы помочь ему.
Мансель. Вы все знаете, как великодушно он поступил. Убив злодея сенешаля, он сам отдал себя в руки барона, чтобы не казнили каждого десятого из односельчан и не пытали их.
Оборотень. Молодец, клянусь бычьей тушей! Только ради того, чтобы его спасти, стоило бы перебить всю французскую знать. Завтра же возьмемся за оружие, подступим к замку, постараемся выломать ворота и...
Моран. Ишь ты! А про стражу и подъемный мост забыл?
Бартельми. А что, если завтра ночью нагрянуть врасплох?..
Моран. Нужны лестницы, чтобы взобраться на стену, а у нас их нет.
Гайон. У меня есть лестница, чтобы лазить на чердак. Я охотно ее дам.
Моран. Дурень! В твоей лестнице пятнадцать футов, а стены — выше сорока.
Бартельми. Так наделаем лестниц, клянусь кровью божьей матери! Нарубим шестов...
Моран. А если нас за этим делом накроют?
Симон. Притом у нас не остается времени. Рено казнят в четверг, в базарный день.
Бартельми. Ну, тогда, черт побери, я уж и не знаю, что делать!
Оборотень. Если бы Жильбер или его дочка выехали из замка, мы могли бы...
Брат Жан. Вы говорите, Рено хотят казнить в четверг?
Симон. Да, в четверг.
Брат Жан. На базарной площади?
Симон. На базарной площади. Там уже ставят виселицу.
Брат Жан. В четверг и надо его освободить. При нем стражи будет десятка два латников, не больше. Жильбер, конечно, будет присутствовать при казни. Он любит такие зрелища. Случай выдается отличный: ровное место, сотня против одного. Успех обеспечен.
Оборотень. Так будет лучше всего, и придумал это наш отец Жан!
Брат Жан. Как только латники перейдут подъемный мост, сотня наших, спрятавшись за домом Морана, бросится к воротам. Если внезапно напасть, ими нетрудно будет овладеть. Во всяком случае, мы захватим Жильбера. А раз он попадет к нам в руки, замок продержится недолго.
Симон. И мы освободим Рено!
Все. Отец Жан прав! Он это хорошо придумал.
Бартельми. Если хотите, я нападу на ворота.
Брат Жан. Хорошо... Моран! Ты пойдешь с ним и с Пьером, который сейчас явится сюда. Он знает замок и будет вашим проводником. Ты, Франк, станешь со своими молодцами у опушки леса и кинешься к нам на подмогу по первому знаку.
Оборотень. Меня не заждетесь.
Брат Жан. Тома! Ты со своей сотней выйдешь из Жене ранним утром. День будет базарный, и ваша ватага не вызовет подозрений. Спрячьте оружие в возы с соломой. (Другим крестьянам.) А вы оставайтесь дома и займитесь Филиппом де Батфолем. Да не забудьте в знак победы зажечь огонь на вашей колокольне.
Крестьянин. Я точу топор каждый день и не промахнусь.
Брат Жан. А вы, добрые люди из Ласурса, Бернильи и Валь-о-Корнье, пришлите к нам ваших молодцов и хватайте всякого, кто носит платье, расшитое гербами. Не забывайте извещать нас о ваших успехах, раскладывайте костры на возвышенных местах.
Другой крестьянин. Я приду, а мой брат останется.
Еще один крестьянин. Я приду с шестью десятками готовых парней.
Моран (поднимаясь). Тсс! Я слышу шум. Нас накрыли.
Оборотень. Трус! Разве ты не видишь, что это один из моих волков?
Моран. Да, но с ним еще люди.
Брат Жан. Это Пьер, это наши друзья. Я послал их в Бове закупить оружие, вот они и принесли его.
Появляется Пьер. За ним несколько крестьян несут оружие.
Пьер. Получайте! Этого хватит, чтобы вооружить самый большой отряд во всей Франции.
Брат Жан (Пьеру). Что нового в Бове?
Пьер. У мессира Ангерана де Буси не больше сорока копий и сотни стрелков. Он ничего не сможет предпринять против нас.
Брат Жан. Никто не удивлялся, что ты покупаешь столько оружия?
Пьер. Нет. Я частенько закупал его для барона. Притом вольные отряды и разбойники так опустошают страну, что все им запасаются.
Оборотень (своему помощнику, тихо). Не нравится мне что-то этот разжалованный латник.
Брат Жан. Все готовятся точно к празднику... И праздник настанет в четверг...
Моран (брату Жану, тихо). Вы уверены в Пьере?
Брат Жан (тихо). Как в самом себе. (Пьеру.) Пьер! Велика ли стража у замковых ворот?
Пьер. Больше десятка стражников не бывает. Притом половина без оружия: валяются по лавкам, спят и играют.
Брат Жан (остальным). Слышите? Пьер! Пока мы будем освобождать Рено, ты с сотней этих молодцов захватишь ворота и подъемный мост. Я потом подробно изложу тебе план.
