Пьер Корнель - Театр французского классицизма

Так это вы, мадам? Не верится мне даже!

Обманщик добрый мой, слова твои не вздор:
Я в эту ночь умру… от счастья.

О Клиндор!

Оставим нежности, нам надо торопиться.
С возлюбленными мы успеем объясниться.

Как? Значит, с Лизою любовь его свела?

И знайте: их любовь свободу вам дала.

Как много времени теряем мы напрасно!
Нас могут захватить. Поверьте, здесь опасно.

Тогда скорей бежим. Но оба вы должны
Нам с Лизой обещать, что будете скромны,
Покуда с нами в брак не вступите.

Ну что же!
Я в этом вам клянусь.

Могу поклясться тоже.

Теперь и жизнью мне не страшно рисковать.

Должны немедленно отсюда мы бежать.

В погоню бросились за ними — не догнали.
Всё позади теперь: опасности, печали.

Свободно я вздохнул.

И не прошло двух лет —
Добились почестей высоких… Нужды нет
Мне вам рассказывать о всяких испытаньях,
Что пережить им довелось, об их скитаньях,
О том, каким путем высоко вознеслись;
Вы главное смогли увидеть: как спаслись
Они от гибели, кто принял в них участье.
Теперь я покажу их на вершине счастья.
И так как о иных делах пойдет рассказ,
Я новым призракам явиться дам приказ:
Те, что прошли сейчас пред вашими глазами
И чью историю вы наблюдали сами,
Не предназначены для столь высоких дел;
Любить они могли — блистать не их удел.

Как величава и прекрасна Изабелла!

И Лиза рядом с ней: она не захотела
Покинуть госпожу… Но заклинаю вас:
Отсюда ни на шаг, иначе вы тотчас
Погибнете. Итак, мое предупрежденье,
Надеюсь, ясно вам?

Без всякого сомненья.

Когда же, наконец, домой вас уведу?
Или хотите ночь вы провести в саду?

Что привело сюда, утаивать не стану:
Мое молчание лишь бередит мне рану.
Знай: герцог Флорилам…

Но ведь его здесь нет.

И в этом-то как раз причина наших бед.
Мы с ним соседствуем, он к нам любовь питает
И в свой огромный сад охотно нас пускает.
Но с герцогинею Розиной мой супруг
В его отсутствие, как я узнала вдруг,
Здесь стали назначать свидания друг другу.
Пришла пора сказать коварному супругу,
Что я не потерплю предательства его.

Не лучше ль сделать вид, что ровно ничего
Вам не известно об измене? Разве можно
Исправить ревностью мужчину? Осторожно
Тут надо действовать: мужской изменчив нрав.
Раз мы зависимы, всегда мужчина прав.

Скрывать, что знают все? Таить, что негодую?
Мол, называй женой, а сам люби другую?
Но можно ль честным быть и верности обет
Бесчестно нарушать? Что скажешь ты в ответ?

Так было в старину, теперь другое время;
Мужчин не тяготит супружеское бремя:
Особые права даны им в наши дни,
И где теряем мы, там с прибылью они.
Брак не в обузу им, а совесть не преграда.
Коль хочешь быть в чести, иметь любовниц надо.

И слышать не хочу я про такую честь!
Так, значит, им почет, когда измен не счесть?
А если человек измену ненавидит?
О, пусть тогда вокруг он лишь презренье видит,
Пусть всеми осужден, мне дорог он и мил,
Когда такой ценой бесчестье заслужил.
Пусть за любовь к жене отвергнут он толпою,
Его отверженность считаю я святою.

Должно быть, это он, открылась тихо дверь.

Уйдем.

Увидел нас. Нам не уйти теперь.

Вы, убегаете? Постойте, герцогиня!
Или раздумала уже моя богиня
Позволить мне излить любовь мою в словах?
Приблизьтесь, час настал. И пусть исчезнет страх:
Уехал Флорилам, моя жена в постели.

А если нет?

Судьба! Казалось, был у цели.

Изменник, я не сплю, и даже мрак ночной
Не помешает мне позор увидеть твой.
Пришла уверенность на смену подозренью:
Все слышала сама, и места нет сомненью.
На речи нежные твой ум настроен был,
И вот, придя сюда, ты тайну мне открыл;
Так ловко действовал, как ни один влюбленный:
Во всем признался сам жене своей законной.
Но кто поклялся мне любить меня всегда?
И где твоя любовь? Так вспомни, что, когда
Я с благосклонностью словам твоим внимала,
Не равны были мы, нас пропасть разделяла,
Но я отвергла всех соперников твоих,
И ты, простой солдат, был выделен средь них.
Отец меня любил, и дом был полной чашей —
Я нищету твою назвать решила нашей,
И в дерзком замысле я помогла тебе,
Соединясь с тобой наперекор судьбе.
Но сколько всяких бед досталось мне в наследство!
Какие тяготы таило наше бегство!
Что выстрадала я, покуда не был ты
Судьбой исторгнут вдруг из мрака нищеты!
Но если счастье так тебя переменило,
Верни меня к отцу: здесь сердцу все немило.
Любя тебя, я шла тернистою тропой
Не из тщеславия, а чтобы ты был мой.

Меня не упрекай за то, что ты со мною
Бежала из дому: любовь тому виною,
Она заставила тебя за мной идти,
Искала счастья ты и только так найти
Могла его тогда… И пусть я значил мало,
Но бегство из дому тебя со мной сравняло.
Да, был богатства блеск! Но мне какой в нем прок?
Он за тобой никак последовать не мог.
Был только меч моим единственным владеньем,
Одна твоя любовь служила утешеньем,
Она возвысила меня в чужих краях,
Он риску подвергал в бесчисленных боях.
Теперь на дом отца взирай печальным взглядом,
Скорби, что герцоги стоят с тобою рядом;
Вернись в свой край родной — тебя богатство ждет,
Хотя не встретишь там такой, как здесь, почет.
На что ты жаловаться можешь, в самом деле?
В чем был тебе отказ? Когда-нибудь посмели
Глаза мои смотреть с презреньем на тебя?
Нет, право, женский ум постичь не в силах я.
Пусть муж боготворит, пусть из любви к супруге
Готов он оказать любые ей услуги,
Пусть окружит ее вниманьем, пусть всегда
На просьбу всякую он отвечает: «Да»,—
Но если в верности дал повод для сомненья,
Все позабыто вмиг, нет хуже преступленья:
Да это ж воровство, предательство, подлог!
Отца зарезал он и дом его поджег!
И казнью страшною, постигшей Энкелада,[15]
Без промедления казнить злодея надо.