Иван Лажечников - Христиерн II и Густав Ваза

     Сокол мой, удалый сокол,
Товарищ неизменный красных дней
Моих, расстаться и с тобой мне должно,
Как и со всем, что в мире я люблю.

Свободен будь, и в небо без границ,
Под солнце, унеси свою отвагу.
Что ж? полетай, крылатый рыцарь мой,
И позабудь средь подвигов своих
Высоких ту, которая тебя
Так много...

      Помни, милый Эрик мой,
Сокольника.

      (Где сокол спустится,
Рудольф там верно будет.)

             Сядем здесь.

Что с вами сделалось, Елисавета,
Опять спрошу? тревожны, грустны вы,
Как будто бы несчастье вас постигло,
Как будто роковой стрелы вы ждете.

Да, многих стрел — одной не для себя;
Но ту, Господь поможет, отразить
Сумею я: не даром же судьба
Сама мне это дело поручила!
Но скоро роковая прилетит —
О! той никто не отразит!
Что говорю? — она достигла цели
Своей, и разве смерть ее исторгнет.
Слова мои, быть может, оскорбят твой слух
И чувства тонкое приличье; но теперь...
Когда в последний раз я говорю
С тобой, Густав, когда беседа эта
Прощанье умирающей с живым,
Приличья в сторону, и пусть слова
От сердца моего текут, как в сердце
Они родились.

       Страхом неизъяснимым
Наполнила ты грудь мою. Что значат
Слова твои? Не новую ль готовит жертву
Моя судьба? а я, как агнец глупый,
На слезы и на кровь спокойно буду
Смотреть!

     Нет, не вини себя: не звал
Ты жертвы ни одной, великодушно
Ты за отца и мать сам в жертву нес
Себя; но милосердья Бог тебя
Блюдет для доли высшей, уж конечно.
Есть бедные творенья на земле...
Их доля здесь: любить... любить... другого
Им назначенья нет; и лишь зажжется
Святой огонь на алтаре, и спросит
К нему судьба избранника под нож,
Сейчас спешит то бедное творенье
Стать за него. И славы нет для них,
Нет удивления: так быть ДОЛЖНО!
Но счастье есть для них — награда есть;
Святая мысль на дне души — лампада
Неугасимая любви — и память
Того, кого они любили здесь.

Когда б не грозный долг, кто б славу нашу
На счастие любви не променял?

У матери твоей была я ныне
И говорила с ней. Матильда знает
Меня и лучше, может быть, чем ты:
Все сердце высказала мне свое,
И страх, и опасенья, и надежды,
Все, все, что сыну, дочери, сказать
Лишь можно было. Но из речи этой,
Из нити этой драгоценных камней,
Одно лишь слово выпало, как яду
Пылинка, и мне мигом грудь сожгло,
И разом иссушило жизнь мою.

Какое было слово то, скажи?

Зачем его произносить!.. ОН враг
Тебе; он боле... но закон природы
Велит молчать мне...

          Если знаешь все,
О милый, чудный друг!.. Позволь назвать
Елисавету этим именем.

Тебе сама дала я ныне право
Так называть меня; теперь ты можешь...
В последний раз мы видимся с тобой
И — завтра разлучит нас вечность:
Теперь ты мой... тебя мне поручила
Сама судьба, отец и небо, и любовь,
И злодеяния людей тебя
Мне ныне отдали: ты мой, Густав!
Да, милый, незабвенный друг, ты мой!

В последний раз мы видимся? зачем?
Когда из сладких уст услышал я
Любви твоей бесценное признанье;
Когда ты знаешь все: мои надежды,
И волю матери моей и мой побег, —
Так убежим — престол со мной разделишь,
Иль хижину в горах Далекарлийских,
Что даст Судьба — о, убежим скорей!
Здесь кровию упитана земля,
Здесь дышет все коварством, мщеньем, злобой.

Бежать с тобой?.. мне? Нет, тогда презренья,
А не любви была бы я достойна.
Когда б в душе могла осилить чувство,
С которым мы так гордо по земле
Ступаем: снявши пояс свой бесценный —
Толпе его на поруганье бросить;
Когда бы от стыда я не сгорела, —
Да, и тогда с тобою б не бежала.
Меня ты худо знаешь. Мне, голубке бедной,
Орла задерживать в его полете?
В пути твоем помехой мне служить?
Мне бременем, мне камнем преткновенья
Быть к цели, где тебя народы ждут
И может быть венец; куда тебя
И мать и воля Бога посылают?
Нет, никогда. Скорей я к этой цели
Тебе подножием счастливым буду,
Скорей — орудием... хотя б должна...
Против отца...

       О! почему не Шведка ты?
Зачем ты дочь Христьерна?

             Имени
Мне этого не говори... оно
Мне горькую судьбу мою напоминает.

Ты видишь ли, там... ближе к небу,
На берегу морском, обитель?

              Вижу.

Даю обет тебе, бесценный друг,
И Господу, когда поможет Он
Тебе от плена быть свободным,
Остаток дней моих Ему принесть.
Не говори, дана уж клятва Богу,
Как дал ее Густав Матильде Вазе!
Мы оба ею связаны, и силы
Нет на земле, ее чтоб разрешить.

Там, завтра же, сестра Елисавета
Молиться будет за тебя.
Теперь

     Прими ты этот дар ничтожный...
Их Богу надобно б отдать, но Богу
И без того я много отдаю.
Носи их в битвах на груди своей;
Но... если ты когда меня забудешь,
Брось в море...

        Дар бесценный, в гробе ляжешь
Со мной!

     Быть может, славы подвиги тебя
Когда-нибудь с Ютландией сведут;
На монастырь святой Бригитты, может быть,
Взглянуть захочешь ты: в одной из келий,
Что смотрит окнами в полночный край,
Неугасимую лампаду ты увидишь —
Знай, молится сестра Елисавета
Там за тебя... Прости!.. Но... завтра утром
Приду сказать последнее: прости!

Охота!.. Боже мой! сюда... Остерегись,
Густав!.. Быть может, тайный враг... здесь близко...
Ты слышишь?..

        Зверь!.. Чего бояться! глаз
Мой верен и рука надежна.

             Видишь...
Из-за куста... как уголья, горят
Глаза?

   Нет, никого.

         Я вижу... Боже мой!
Не зверь то, человек, но он страшнее зверя!

Остерегитесь, лютый зверь бежит,
Густав, принцесса... я выстрелю
Сейчас...