Уилли РАССЕЛ - ВОСПИТАНИЕ РИТЫ
РИТА. Но ведь это убивает вас, Фрэнк.
ФРЭНК. Послушайте, Рита, мне никогда не приходило в голову, что вы возьмётесь за моё воспитание.
РИТА. Да я и не собиралась. Просто я…
ФРЭНК. Что «просто я»?
РИТА. Просто я решила, что вы сами возьмётесь за своё воспитание.
ФРЭНК. Вы хотите сказать — под вашим благотворным влиянием?
ОНА пожимает плечами.
(Бросает свои поиски и оборачивается лицом к Рите). Ну, предположим. Предположим, я раскаюсь в содеянном и даже встану на путь истинный — ну а что будет, когда ваше влияние закончится? Когда вас здесь больше не будет? Что мне прикажете делать, когда, с совершенно трезвой головой, я увижу, как вы уйдёте отсюда навсегда, исчезнете, как будто никогда не появлялись?
РИТА. А кто вам сказал, что я собираюсь исчезнуть?
ФРЭНК. Но это же неизбежно, Рита. И тут уж ничего не поделаешь.
Снова поворачивается лицом к полкам.
РИТА. Да почему же я должна исчезнуть? Учёба продлится несколько лет, а когда я кончу курс, то, может быть, поступлю в настоящий университет, прямо здесь.
ФРЭНК. И заживём мы в счастье и согласии, так что ли? Нет, Рита, ваш уход столь же неизбежен, как… как…
РИТА. Как финал в «Макбете»?
ФРЭНК (улыбнувшись). Да, как в трагедии. Но в нашем случае это не будет трагедией, напротив, я с радостью провожу вас.
РИТА. Ясно. Премного благодарна.
П а у з а.
Что, так уж и с радостью?
ФРЭНК. Да, с радостью. Вы что же думали я бы предпочёл, чтобы вы оставались в этой комнате до конца своих дней? Ну хватит об этом.
Снова начинает копаться в книгах.
РИТА (помолчав). Иногда вы говорите ужасно грустные вещи. Ещё несколько минут тому назад я чувствовала себя бесконечно счастливой, а вот теперь, после ваших слов, у меня такое ощущение, будто я провела целую ночь в одной комнате с покойником.
ФРЭНК наконец находит нужную ему книгу.
ФРЭНК. Ну вот, это вас немножко развлечёт — вполне «замечательный» поэт Блейк.
РИТА. Блейк? Уильям Блейк?
ФРЭНК. Он самый. Вы должны его оценить, Рита, обычно его любят изображать каким-то заумным и непонятным — но вы его поймёте и полюбите.
РИТА. Уже.
ФРЭНК. Что «уже»?
Раскрывает книгу.
Вот, например…
Отдаёт том Блейка Рите, а сам снова усаживается на свой крутящийся стул.
РИТА (читает наизусть).
О роза, ты больна!
Во мраке ночи бурной
Разведал червь тайник
Любви твоей пурпурной.
И он туда проник,
Незримый, ненасытный,
И жизнь твою сгубил
Своей любовью скрытной[2]
ФРЭНК. Так вы читали Блейка?
РИТА (смеясь). Можете себе представить!
Бросает книгу на стол; стоит, облокотившись на полку с книгами.
Мы проходили его в летней школе.
ФРЭНК. Блейка в летней школе? Но это вроде не входит в программу, разве не так?
РИТА. Так. Но у нас был один преподаватель, он на Блейке просто помешан. Говорил о нём каждый день. Вообще, о чем бы он не заговаривал, в итоге всё равно всё сводилось к Блейку — даже пообедать он не мог, не вспомнив Блейка — например, Блейк и чипсы. Впрочем, он действительно его здорово знает. А в последний день мы сделали ему подарок с надписью этого самого стихотворения «Больная роза». Только мы его чуть-чуть изменили:
Ты роза не больна -
Тоска тебя гнетёт,
И злой садовник старый
Твоей кончины ждёт.
Мы боялись, что он пошлёт нас к чёрту, но нет, ему даже понравилось. Он сказал — что же он сказал? А, вот: «Пародия — это похвала, скрытая юмором».
ФРЭНК (поднимаясь со стула и ставя книгу на место). Стало быть, вы и Блейка уже знаете? И что же, вы прочитали весь цикл «Песен неведения и познания»?
РИТА. Ну конечно! Разве без этого цикла можно узнать Блейка по-настоящему?
ФРЭНК. Ну, разумеется, нельзя.
Возвращается и снова опускается, на свой стул.
З а т е м н е н и е.
РИТА берёт сумку, плащ и выходит из комнаты.
Картина вторая
ФРЭНК сидит за своим столом и проверяет студенческие сочинения. Время от времени начинает чертыхаться и что-то писать на полях. Раздаётся стук в дверь.
ФРЭНК. Войдите.
В комнату входит РИТА, закрывает за собой дверь, идёт к столу и швыряет на него сумку. Берёт стул, ставит его напротив Фрэнка, садится.
РИТА (в её голосе слышится что-то необычное). Привет, Фрэнк.
ФРЭНК (не поднимая глаз). Привет, Рита, вы опоздали.
РИТА. Знаю, Фрэнк. Мне очень жаль, но это не от меня зависело.
ФРЭНК (отрываясь от своих бумаг). Неужели? А что это у вас с голосом?
РИТА. С голосом всё в порядке. Просто я решила научиться разговаривать как подобает леди. Триш говорит, что невозможно рассуждать об изящной словесности столь безобразным голосом.
ФРЭНК. Но у вас вовсе не безобразный голос. Во всяком случае, он не был безобразным до сих пор. Пожалуйста, продолжайте говорить по-человечески.
РИТА. Но я и говорю по-человечески. Просто мне необходимо постоянно упражняться.
ФРЭНК. Вы хотите сказать, что, отныне намерены разговаривать таким голосом до конца нашего курса?
РИТА. А Триш считает, что, как бы мне не было трудно, я должна терпеть.
ФРЭНК. Не будете ли вы так любезны передать вашей Триш, что я не даю уроков роботам.
РИТА. Да никакой я не робот!
ФРЭНК (жалобно). Прошу вас, Рита, хватит!
РИТА. Но, Фрэнк, мне это совершенно необходимо.
ФРЭНК. Рита! Ради бога — будьте сами собой!
РИТА (нормальным голосом). Хорошо, хорошо.
Встаёт и отодвигает свой стул на обычное место.
ФРЭНК. А это ещё что такое?
РИТА. Что именно?
ФРЭНК. Чем это вы испачкались?
РИТА (вставая со стула). А, это земля.
ФРЭНК. Земля?
РИТА. Ну да. Я приехала сюда сегодня очень рано. И немножко поболтала со студентами — там, на лужайке.
Садится на своё постоянное место.
ФРЭНК. Вы — разговаривали со студентами — на лужайке?
РИТА (смеясь). Почему вас это так изумило? Я теперь умею разговаривать, Фрэнк.
ФРЭНК. Да нисколько это меня не изумило. Ну и что же? Вы ведь раньше их боялись как огня, скажете, нет?
РИТА. Сама теперь этому удивляюсь. Оказывается, они несут такую чушь?
ФРЭНК. Можно подумать, это для меня большая новость!
РИТА. Я и завела-то разговор, потому что, проходя мимо, услышала, как кто-то из них сказал, что он, видите ли, предпочитает «Сыновьям и любовникам» «Леди Чаттерли». Ну, я и подумала, либо пройду мимо, будто ничего не слышала, либо скажу им всё, что думаю. И сказала. Подошла поближе и говорю: «Прошу прощения, но до меня случайно донеслась эта чушь, которую вы несёте про Лоуренса». Вы бы видели их лица, Фрэнк! Но я на этом не остановилась… Сравнивать «Сыновья и любовники» и «Леди Чаттерли», — сказала я — это всё равно, что ставить в один ряд шипучку и шампанское. Тут началась бурная дискуссия и я оказалась в самом пекле.
ФРЭНК. Вы кажется сказали, что этот студент осмелился отдать предпочтение «Леди Чаттерли» как роману.
РИТА. Именно так.
ФРЭНК. В таком случае, это не значит, что он утверждал, будто «Леди Чаттерли» лучше, чем «Сыновья и любовники».
РИТА. Сначала он этого не говорил, но потом сказал и это. Прямо так и заявил, открытым текстом…
ФРЭНК. Ну и тут уж, Рита, вы его окончательно добили?
РИТА. Фрэнк, но ведь он же сам напрашивался. Просто настоящий идиот. И все его доводы ни к чёрту не годятся. Не только я так думаю, все со мной согласились…
ФРЭНК продолжает читать чьё-то сочинение.
Но там ещё был один, ну точно, ненормальный. Через пять минут он уже пригласил меня поехать с ним за границу. Оказывается, они все собираются рождественские каникулы провести на юге Франции, пошататься по маленьким городкам.
ФРЭНК. Вы не можете ехать.
РИТА. Это почему?
ФРЭНК. Вы не можете ехать — у вас на носу экзамены.
