Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного
Пафнутий Раков. Сие удобряю. На переплетах Жития святого государя Ивана Васильевича должна быть тако ж София премудра Божья, ибо сей великий государь Иван Васильевич был не только лишь храбр, но и премудр.
Иванов. Потщусь! Однак страх имею перед грабежом и разбоем. Чул, черкасы пришли, ограбили книгохранительницу Иосифо-Волоцкого монастыря, также и в Антониевом Спасском приходили разбойники, шайка Мити Бердникова. Старца Леонтия убили до смерти, книги поимали, с образов оклады посдирали.
Пафнутий Раков. То ведомо. Уж посланы грамоты от игумена отца Христофора в патриаршую, чтоб прислал патриарших стрельцов. Тако ж разное имущество храним в кельях и в церкви под защитой духовных заклятий и железных засовов. Тут добрый книгохранительницы книгописной на железных крючьях сзади дверей прибит заслон ради крепости. У дверей, на пробоинах замок снычевой[48].
Иванов. Отец святой Пафнутий, однак, сторонние ходят книжные покупатели к книгописцам, а кто знает – может, то разбойники?!
Пафнутий Раков. Как так? Я велел придверникам сторонних не пускать под страхом наказания! И вы, книгописцы, чтоб сторонних не водили!
Книгописец Максим. Отец Пафнутий, сторонние не ходят, то прежде было.
Иванов. Ходят, ходят! Аки на торге в коробейный ряд!
Пафнутий Раков. Чули, книгописцы? За привод посторонних покупателей, как за книжную порчу, наказание монастырское – лишение пищи, сухоядие, публичные стояния на общем обеде.
Яков. Отец Пафнутий, то лжа от переплетчика Алексея Иванова сына Кабакова. Те сторонние, что приходят, – они за солью идут из пекарни, из квасоварни или из поварни. А мы за те приходы по соль сами жалобницу имеем: в книгописной три бочки соли да две кади больших. Весу соли – полтораста пудов, а от соли бумаге порча, также и пергаменту, да теснота. В оном углу хранится гроб с мощами, а мы, книгописцы, тем стеснены. Так ли?
Старец Герасим Новгородец. От соли – истинно, теснота и порча, а от ветхого гроба преподобного чудотворца Еуфимия тесноты не имели. Вблизи святых книг монахам не странно держать гроб святого.
Пафнутий Раков. Добро ты произнес, старец Герасим Новгородец. Скажу игумену Христофору, чтоб соль переставить. При тесноте в квасоварне, пекарне али поварне места нет, а поставлю в больнице монастырской. Книгам от соли порча, а больным от соляных паров – польза, очам и мозгу, и голове лечба есть. Мощи же святого чудотворца Ефимия тут стоять будут, при святых книгах. Так-то порешили. Ты ж, старец Герасим, починай читать свой урок, все остальные внимайте. (Садится на стул около старца Герасима.)
Старец Герасим Новгородец (читает). Жития благоверного святого государя святого князя и российского страстотерпца Ивана Васильевича по прозвищу Грозный, а прозвище Грозный оттого, что при рождении сей благородной отрасли царского корня во всем царствии земли до основания по случаю рождения долгожданного наследника воздвигались церкви. В Коломенской церковь воздвигли.
Пафнутий Раков. Старец Герасим, тут впиши так: «Да по случаю деторождения наследника и устранения опасности распада государства Русского после смерти бездетного великого князя благоверного Василия воздвигнута церковь».
Старец Герасим. Впишу, как велишь. (Записывает. Читает.) «Церковь Вознесения в Коломенском образа Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Пресвятой Девы Марии новгородцы обложили златом и серебром, и камнем драгим».
Пафнутий Раков. Особо надобно указать, что рождение наследника – награда за благочестие. Благоверный князь Василий Третий основал монастыри и церкви, по богомольям постоянно ездил. Вот за то в пятьдесят лет Бог и даровал ему наконец наследника.
Старец Герасим. Так у меня писано, отец Пафнутий. Отрок еще был в чреве матерном, а уж почал от сердца. Рождение было непросто, ибо иноплеменные почали уходить из-под пределов России, волки грызли друг друга, в страхе бежали. А когда Иван родился, то пришли старцы от всех краев земли, поклонились и предрекли великое будущее. Казанская ханша, узнав о рождении царя Ивана, объявила московским гонцам: «Родился царь, а у него – двое зубов. Одним съест нас, татар, а другим – вас».
Пафнутий Раков (задумывается). До сего места добро, про татар. А другим зубом, пиши, съест измену.
Старец Герасим. Так и я мыслил, отец Пафнутий, да не успел вписать.
Пафнутий Раков. Ежели мыслил, то пиши непокрыто. В святом житии двоемыслия быти не должно. Глядите в образцы! Многие жития и похвальные слова починаются словами: «Тайну цареву добро есть храните, али память проповедуйте с похвалами. Что реку, то и возглаголю». Я тебя чту, старец Герасим Новгородец, за умение твое доброго грамотея, а игумен Христофор на тебя косит за прошлые дела, я ж тебе предстатель. Ты ж не прельщайся, ибо стану из предстателя, сиречь заступника, тебе в великую скорбь.
Старец Герасим. Отец Пафнутий, прежде соблазнялся, по молодости.
Пафнутий Раков (недовольно). То-то, гляди. Читай-ко далее свой урок, книжник Козьма Долгой!
Кузьма (читает). Августа 25-го 1530 года от Рождества Христова благоверная княгиня Елена разрешилась от бремени сыном. В честь ее разрешения по Русской земле прокатилась страшная гроза. Молнии блеснули, земля поколебалась. Новорожденный наречен был Иоанном в честь ближнего ко времени его рождения праздника усекновения Иоанна Предтечи. Восприемниками Ивана были монахи-иосифляне Касьян Босой и Даниил Переяславский. Мамкою к новорожденному приставлена была боярыня Аграфена Челяднина, родная сестра Ивана Овчины, входившего в силу и получившего по смерти великого князя Василия звание конюшего. Умер великий князь Василий на пятьдесят шестом году.
Пафнутий Раков (недовольно). Ты, книгописец Кузьма Долгой, не в те матрицы глядишь! А пишешь многое ложно и не по делу.
Кузьма. Я, отец Пафнутий, в летописи гляжу.
Пафнутий Раков (сердито). Сказано было – в житейские матрицы глядеть! Летописец не все безгрешной рукой пишет, многое не по делу пишет. Аграфена Челяднина – жена казненного изменника боярина Челяднина-Федорова, а такой желал на трон вместо государя. И брат ее, Овчина Телепнев, был казнен за интригу против благоверной великой княгини Елены. Благоверная княгиня Елена была бесплодна долго, в сопровождении новгородского владыки отца Макария ездила по монастырям в Переяславль, в Ростов, в Ярославль, в Спасово-Каменный монастырь на Кубенском озере, в Кирилло-Белозерский. Устраивала братии утешение, раздавала милостыни нищим. Во всех церквах молились о чадородии, из монастырей доставляли хлеб и квас. Ничего не помогало за грехи наши, шибко удручало. Четыре с половиной года не помогало, пока царева чета не прибегла к мощам преподобного Пафнутия Боровского. Лишь тогда великая княгиня забеременела. Так-то писать надо!
Книгописец Кузьма. Отец Пафнутий, у меня то писано. Указано – четыре с половиной года не беременела, а приглашение ко двору умелой в деле знахарки Аграфены с братом Иваном Овчиной помогло.
Пафнутий Раков (сердито). Не то, говорю, пишешь, не про то, дурак ты этакой! В матрицы жития велел глядеть! Не умея, не видя жития, истины святой не напишешь! Как в Житии князя Федора Ярославского много чудес повинно быти, и все о святом житии государевом Ивана Васильевича. Ты ж пишешь особо преложные дела знахарок и изменников. Чудеса были от юродов святых, не от знахарей при рождении государя. Юродивый по имени Дементий на вопрос беременной благоверной княгини Елены, кого она родит, отвечал: «Родится сын Тит, широкий ум».
Книгописец Яков. Отец Пафнутий Раков, у меня про сего юрода писано.
Пафнутий Раков. Читай ты, книгописец Яков!
Яков (читает). В час рождения государя Ивана Васильевича внезапно явилась сильная гроза. Юродивый поведал княгине: «Родится Тит, широкий ум».
Пафнутий Раков. Отчего широкий ум?
Яков. В память апостола Тита, августа 25-го в день рождения государя.
Пафнутий. По святому Иоанну Златоусту, Тит – наиболее искушенный из учеников апостола Павла, вот объяснение – широкий ум. Инок Ферапонтова монастыря Галактион за двадцать пять лет до рождения царя Ивана предвидел: «Князь Василий Казань не возьмет, но овладеет ею благочестивый сын Иоанн». По-жидовски Иоанн – «Божья благодать» переводится. Место Казани – сатанинское, угроза православию. Прежде на месте Казани жили гигантские змеи от Сатаны, и, когда там было великое угодье, многие люди не могли на том месте поселиться. В татар змеи вселившись, позволили им там жить, чтобы отовсюду собирали к себе воинскую силу, и многие города русские обступили, и самого дошли града Москвы. Иоанн – Божья благодать – знал с молитвой о своей грозе, сиречь силе, знал свой нрав и широту своего ума, знал о высоком предназначении. Так святое Житие государя Ивана Васильевича писать надобно!
