Уильям Шекспир - Трагедии. Сонеты

Что скажешь ты?

Король к нам едет.

Что за вздор! А разве
Твой господин не с ним? Тогда бы он
Распорядился о приготовленьях.

Макбет сейчас приедет сам. Гонец
Сказал, что обогнал его в дороге.
Вот все, что вымолвить гонец и мог,
Так задыхался.

Будь с ним полюбезней.
Он с важной новостью.

С зубцов стены
О роковом прибытии Дункана
Охрипший ворон громко возвестил.
Сюда, ко мне, злодейские наитья,
В меня вселитесь, бесы, духи тьмы!
Пусть женщина умрет во мне. Пусть буду
Я лютою жестокостью полна.
Сгустите кровь мою и преградите
Путь жалости, чтоб жизни голоса
Не колебали страшного решенья
И твердости его. Сюда, ко мне,
Невидимые гении убийства,
И вместо молока мне желчью грудь
Наполните. Оденься дымом ада,
Глухая ночь, чтоб нож не видел ран,
Которые он нанесет, и небо
Напомнить не могло: «Остановись!»

Великий тан гламисский и кавдорский,
Стократ великий тем, что́ впереди!
Твое письмо меня перенесло
Из нынешнего в будущее время,
И вся я в нем.

Любовь моя, Дункан
Приедет вечером.

Когда уехать
Он полагает?

Завтра поутру.

Такого «завтра» никогда не будет.
Мой друг, как в книге, на твоем лице
Легко прочесть диковинные вещи.
Их надо утаить. Чтоб обмануть
Людей, будь сам, как все. Смотри радушней.
Кажись цветком и будь змеей под ним.
Придется позаботиться о госте.
Ты мне самой подумать предоставь,
Как сделать лучше нам ночное дело,
Чтоб остальные ночи все и дни
Царили безраздельно мы одни.

Поговорим потом.

Но не робей,
Старайся быть как можно веселей
И предоставь все мне.

В хорошем месте замок. Воздух чист,
И дышится легко.

Тому порукой
Гнездо стрижа. Нам этот летний гость
Ручается, что небо благосклонно
К убежищу. Нет выступа, столба,
Угла под кровлей, где бы не лепились
Подвешенные люльки этих птиц.
А где они гнездятся, я заметил, —
Здоровый край.

Вот леди и сама!
Хотя любовь приносит нам заботы,
Однако все мы ею дорожим.
Вот вы и нас тем более цените,
Чем больше мы вам принесли хлопот.

Двойных услуг, учетверенных мало
В сравненье с милостями, государь,
Которыми вы прежде нас дарили
И снова осыпаете. За вас
Мы бога молим.

Где же тан кавдорский?
Мы мчались вслед за ним, чтоб обогнать
И встретить здесь, но он ездок хороший,
К тому же шпорами ему в пути
Любовь к жене служила. Так сегодня
Мы — ваши гости.

Мы себя самих
И дом считаем собственностью вашей,
И мы скорей в нем гости, а не вы.

Тогда позвольте предложить вам руку.
Ведите к мужу. Он нас покорил.
Мы будем отличать его все больше.
Идемте, леди.

Добро б удар, и делу бы конец,
И с плеч долой! Минуты бы не медлил.
Когда б вся трудность заключалась в том,
Чтоб скрыть следы и чтоб достичь удачи,
Я б здесь, на этой отмели времен,
Пожертвовал загробным воздаяньем.
Но нас возмездье ждет и на земле.
Чуть жизни ты подашь пример кровавый,
Она тебе такой же даст урок.
Ты в кубок яду льешь, а справедливость
Подносит этот яд к твоим губам. —
Король ночует под двойной охраной.
Я — родственник и подданный его,
И это затрудняет покушенье.
Затем он — гость. Я должен был бы дверь
В его покой стеречь от нападений,
А не подкрадываться к ней с ножом.
И, наконец, Дункан был как правитель
Так чист и добр, что доблести его,
Как ангелы, затрубят об отмщенье.
И в буре жалости родится вихрь,
И явит облако с нагим младенцем,
И, с этой вестью облетев весь мир,
Затопит морем слез его. Не вижу,
Чем мне разжечь себя. Как шалый конь,
Взовьется на дыбы желанье власти
И валится, споткнувшись, в тот же миг.

Ну, как дела?

Он ужинать кончает.
Зачем ты вышел, встав из-за стола?

Он спрашивал меня?

Спросил, конечно.

Откажемся от замысла. Я всем
Ему обязан. Я в народном мненье
Стою так высоко, что я б хотел
Пожить немного этой доброй славой.

А что ж твоя мечта? Была пьяна,
Не выспалась и видит в черном цвете,
Что́ до похмелья радовало взор?
Так вот цена твоей любви? В желаньях
Ты смел, а как дошло до дела — слаб.
Но совместимо ль жаждать высшей власти
И собственную трусость сознавать?
«И хочется и колется», как кошка
В пословице.[120]

Прошу тебя, молчи!
Решусь на все, что в силах человека.
Кто смеет больше, тот не человек.

Так что за зверь в тот раз тебя заставил
Мне открывать намеренья свои?
Тогда ты мог, и ты был человеком.
Чем раньше вступишь ты на этот путь,
Тем больше будешь им. Хотя ни время,
Ни место не годились, ты в тот раз
Готов был их найти. Искомый случай
Представился, и вот ты отступил!
Кормила я и знаю, что за счастье
Держать в руках сосущее дитя.
Но если б я дала такое слово,
Как ты, — клянусь, я вырвала б сосок
Из мягких десен и нашла бы силы
Я, мать, ребенку череп размозжить!

А вдруг мы промахнемся?

Промахнемся!
Настройся поотважнее, и мы
Не промахнемся. Целый день проездив,
Дункан устал, и только лишь уснет,
Я напою его оруженосцев
Обоих так, что разведу пары
У них в мозгах, как в перегонных кубах.
Когда они, уснувши мертвым сном,
Растянутся, как две свиные туши,
Чего не сможем сделать мы вдвоем
Над беззащитным? Что нам помешает
Свалить вину на пьяных сонных слуг
И с ними рассчитаться за убийство?