Уилли РАССЕЛ - ВОСПИТАНИЕ РИТЫ
РИТА подаёт ему пальто.
РИТА. «Как важно быть серьёзным»…
ФРЭНК. А разве это сейчас где-нибудь идёт?
РИТА. Идёт — сойдя с автобуса, проходила мимо церкви и там видела афишу…
ФРЭНК зло поворачивается к ней лицом, одновременно скидывая с себя пальто.
ФРЭНК (с негодованием). Вы что же, хотите, чтобы я пошёл на самодеятельность?
РИТА. Что значит самодеятельность?
ФРЭНК. Вы хотите, чтобы я не пошёл в паб и вместо этого весь вечер смотрел, как какие-то любители разыгрывают в церкви пьесу Уайльда?!
РИТА поднимает с пола его пальто и набрасывает ему на плечи.
РИТА. Ну и что такого? Какая разница, кто играет? Разве это не та же самая пьеса?
ФРЭНК. Может быть, Рита…
Выключает настольную лампу.
РИТА (надевая пальто и беря в руки сумку). Ну, тогда побежали. Мне жутко интересно, я ведь ещё никогда не видела, как играют в настоящем театре.
ФРЭНК гасит верхний свет и берёт свой портфель.
ФРЭНК. Боюсь, что сегодня вы вряд ли увидите «настоящий» театр.
РИТА. Но почему? Только оттого, что это не профессионалы? Но ведь и им надо дать попробовать свои силы, и чему-то научиться. А может оказаться, что это вовсе не так уж плохо.
ФРЭНК (с сомнением). Всё бывает…
РИТА. Послушайте, вы ведь жуткий сноб, разве не так?
ФРЭНК (улыбается, признавая её правоту). Ну ладно уж, пошли.
Направляются к двери.
РИТА. А вы раньше эту пьесу когда-нибудь видели?
ФРЭНК. Ну конечно.
РИТА. Тогда не рассказывайте мне ничего, ладно? Дайте мне всё понять самой.
З а т е м н е н и е.
ФРЭНК и РИТА выходят.
Картина шестая
Сцена освещается. Входит ФРЭНК, неся в руках портфель и кипу студенческих работ. Подходит к бюро, вынимает из портфеля конспекты своих лекций и кладёт их в ящик. Извлекает всё из того же портфеля пакет с сэндвичами и яблоко и кладёт их на стол, затем подходит к подоконнику и швыряет на него портфель и студенческие сочинения. Включает радио и наконец усаживается на свой крутящийся стул. Достаёт из пакета сэндвич, откусывает, затем достаёт книгу и погружается в чтение.
В комнату буквально врывается запыхавшаяся РИТА.
ФРЭНК. Откуда вы взялись?
Смотрит на часы.
Сегодня же вторник и вы должны быть…
РИТА (подходя к столу, быстро). Я прекрасно знаю, что пришла не вовремя, у меня сейчас обед, но послушайте, мне необходимо кое-что вам сказать. У вас найдётся две минутки, вы можете уделить мне…
ФРЭНК (тревожно). Господи, да что случилось?
РИТА. Я должна была прийти и сказать вам: Фрэнк, вчера вечером я ходила в театр! В настоящий театр!
ФРЭНК встаёт, выключает радио, затем вновь опускается на свой стул.
ФРЭНК (облегчённо переводя дух). О, как же вы меня напугали, я и в самом деле решил, что произошло что-нибудь серьёзное.
РИТА. Но это действительно очень серьёзно. Я пришла в театр, купила билет, шёл Шекспир, и я думала, что это будет смертная тоска…
ФРЭНК. Тогда зачем же вы пошли?
РИТА. Я должна была наконец понять. Но знаете, это не было скучно, это было грандиозно, честно, я была потрясена, просто фантастика! Я хочу написать об этом.
ФРЭНК (улыбаясь). Ну так и что же вы смотрели?
РИТА выходит вперёд.
РИТА.
… Дотлевай, огарок!
Жизнь — это только тень, комедиант,
Паясничавший полчаса на сцене
И тут же позабытый; это повесть,
Которую пересказал дурак:
В ней много слов и страсти,
Нет лишь смысла…[1]
ФРЭНК (улыбаясь). А, понял, «Ромео и Джульетта».
РИТА (поворачиваясь к Фрэнку лицом). Ну, Фрэнк, не смейтесь же надо мной. Я купила книгу и сегодня выучила это наизусть.
Достаёт из сумки книгу.
Понимаете, я вышла после спектакля и тут же её купила. Что скажете? Раньше я и продраться сквозь это не смогла бы, а теперь готова кричать на весь мир, так это здорово!
ФРЭНК усаживается удобнее и задирает ноги на стол.
Послушайте, ну и корова была его жена, скажете, нет? А когда он вызывает на бой Макдуфа, считая себя неуязвимым для него! Я прямо вся изъерзалась, когда шла эта сцена. Кричать уже хотела, чтобы Макбета предупредить об опасности.
ФРЭНК. Ну и что же, кричали или нет?
РИТА. Нет. Ведь в театре нельзя кричать, верно? Но это было чертовски здорово! Настоящий триллер.
ФРЭНК. Действительно. Ну, теперь вам надо пойти посмотреть другие пьесы Шекспира.
РИТА. И пойду. Фрэнк, а «Макбет» — ведь это трагедия, правда?
ФРЭНК утвердительно кивает.
Вот видите.
РИТА улыбается, глядя на Фрэнка, тот отвечает ей тем же.
Ну вот, мне просто надо было об этом кому-то рассказать — кто способен это понять.
ФРЭНК. Что ж, весьма польщён, что вы избрали именно меня.
РИТА (направляясь к двери). Ладно, я, пожалуй, пойду. У меня там клиентка сушится. Побежала, а то произойдёт трагедия похлеще.
ФРЭНК. Если что и произойдёт, то это не будет трагедией.
РИТА. Уверяю вас, что будет. Я эту тётку знаю: зануда жуткая. Если что не по ней — пух и перья полетят.
ФРЭНК. Да, и это может быть вполне трагично…
Кидает ей яблоко, которое она ловит.
…Но тем не менее всё равно не станет трагедией.
РИТА. Не поняла?
ФРЭНК. Ну как вам объяснить… Понимаете, трагедия как жанр драматургии не имеет ничего общего с теми событиями, вполне трагического свойства, о которых вы говорите. Макбет честолюбив, не так ли?
РИТА (возвращаясь от двери и садясь на стул рядом с Фрэнком). Да. И что дальше?
Начинает грызть яблоко.
ФРЭНК. Ну так вот. Честолюбие заставляет его шаг за шагом двигаться навстречу своей роковой гибели. Поняли?
РИТА протягивает ему жестяную баночку с соком. ФРЭНК машинально берёт её в руки.
(Ставя банку на стол). Спасибо, не хочется. В то время как и неудачная завивка вашей клиентки, и вообще все новости, о которых пишут в газетах, как о чем-то трагическом, например: «Человек, убитый рухнувшим деревом», — всё это не есть трагедия.
РИТА. Разве это не трагедия для того, кто оказался под этим деревом?
ФРЭНК. Разумеется, это трагично, кто же спорит. Но это не есть трагедия в том смысле, в каком мы называем трагедией пьесу Шекспира «Макбет». Трагедия как жанр драматургии несёт в себе момент неизбежности, предопределённости. Ведь вы никогда раньше не слышали историю короля Макбета, однако были готовы кричать во весь голос, чтобы предупредить его, не дать ему совершить этот шаг, так ведь? Но вы всё равно не смогли бы удержать его, правильно?
РИТА. Нет. Не смогла бы.
ФРЭНК. А почему?
РИТА. Ну потому что меня просто выкинули бы из театра.
ФРЭНК. Я имею в виду совсем иное: ваше предупреждение всё равно бы не было услышано. Ведь по ходу пьесы Макбет не раз получает такие предупреждения. Но он не может повернуть вспять. Он продолжает совершать поступки, которые ведут его к предначертанной гибели. В то время как тот несчастный, на которого свалилось дерево, вовсе не делал ничего такого, чтобы это происшествие стало неизбежным, разве не так?
РИТА. Так.
ФРЭНК. И в характере его не было какой-то особой слабости или порока, которые предопределили бы такой конец. И если его заранее предупредить, что может произойти с ним под этим самым деревом, он ведь, наверное, не станет под ним стоять? Понятно?
РИТА. Значит — значит, Макбет сам идёт навстречу смерти?
ФРЭНК. Да. Но не осознаёт этого, и постепенно своими руками сплетает ту сеть, которая потом его задушит. Теперь понятно?
РИТА. Мне кажется, да. Я просто не умею так рассуждать.
ФРЭНК. Но это же очень просто, Рита.
РИТА. Для вас. А мне эта история просто показалась жутко увлекательной, и всё. Но теперь, после ваших слов, она выглядит совсем иначе.
П а у з а.
Трагедия, это ведь очень здорово, верно?
Выглядывает в окно.
А вот они там, они, наверное, знают кучу таких умных вещей, а?
