Нил Саймон - Один день из жизни жены Эйвери Мэнна
Эйвери: С кем это он болтал в барах?
Мэрилин: Я не думаю, что твой отец был с кем-то знаком. (Эми возвращается с выпивкой для Мэрилин. Она выпивает прежде, чем Эйвери останавливает её.)
Грегори: Отец был ненормальный; он, определённо, был ненормальным, не нормальным, в нормальном смысле этого слова. Я имею в виду то, что он казался нормальным, когда жил с нами. Но, сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что он был странным отцом, не плохим, но определенно — странным. Не нормальным.
Эми: А что, по-твоему, было странным? Он был нормальным для самого себя. Он был просто отцом; вот всё, что он делал. И я думаю, все, что он делал, это было свойственно только ему.
Грегори: Вот-вот, об этом я и хотел сказать. Всё что он делал, было нормальным. Разве он когда-нибудь брал тебя смотреть заход солнца?
Эми: Конечно! Я просто не смогу сосчитать, сколько раз это было.
Мэрилин: Так же, как и я.
Грегори: Но почему он брал нас смотреть заход солнца?
Эйвери: Я думал, что повод был очевидным. Заходы солнца происходят в наиболее подходящее время, чем восходы. В этом нет ничего аномального.
Эми: Он брал нас, потому что красота заходящего солнца, это то, чем можно поделиться. Вот как он говорил об этом.
Грегори: Однажды он мне сказал, что мы наблюдаем закат солнца над Британской Империей. Мне было тогда около восьми лет.
Эми: А разве, он не давал нам уроки истории?
Грегори: Да, это было. Я даже, черт возьми, не могу сказать, как это всё происходило. Мы просто сидели и…
Мэрилин: Что? Просто сидели, и что…?
Грегори: (немного подумав). Я собирался сказать, что мы просто сидели в тишине, не общаясь, друг с другом, но, сейчас, когда я думаю об этом, возможно, мы и общались, в конце концов, но каким-то странным образом, без слов, только посредством чувств воспринимая все то, что нас окружало. Это казалось очень странным, если сравнивать с тем, как другие дети общаются со своими отцами. Я, думаю, что для него это было нормальным, во всяком случае, мне так кажется. Возможно, молчанием можно сказать и выразить очень много.
Мэрилин: Он когда-нибудь, разговаривал с вами? (Грегори кивает, пожимает плечами.) Он когда-нибудь разговаривал с вами о женщинах? Например, обо мне?
Грегори: Мама!
Эми: А что?
Эйвери: Оставь парня в покое! Черт возьми!
Грегори: Не о тебе. Но он говорил мне, что я должен знать и, если у меня возникали вопросы, то он пытался мне помочь разобраться в них. Чаще всего мы говорили о чисто мужских делах, если тебе так хочется знать.
Мэрилин: Понятно. Ладно, не буду вмешиваться в ваши с отцом дела. Как — никак, ты его сын. Я не ожидала открыть что-нибудь новое из нашего с тобой разговора, хотя очень надеюсь, что ты ничего не рассказал своей подружке.
Грегори: У меня нет подружки.
Мэрилин: Будет. Ты, действительно, очень похож на него, а у него не было и дня, чтобы рядом с ним не была другая женщина.
Грегори: Ты имеешь в виду в его постели?
Эми: Грегори, это жестоко по отношению к отцу. У него никого не было в постели. (Мэрилин ставит стакан с выпивкой, толкает его в сторону Грегори, отворачивается, задетая сыном. Он берёт стакан и собирается уходить.)
Эйвери: Это был удар ниже пояса, сын. Он не заслуживает этого. (Грегори останавливается, идет к матери, обнимает, идет за выпивкой для неё.)
Эми: Он не имел в виду ничего плохого.
Мэрилин: Он просто ничего не знает. Он не имеет никакого представления, как это было.
Эми: Он знает. А знание это построено только на его догадках. Это разные вещи.
Мэрилин: Ты знаешь, почему мы так близки с тобой, Эми? Да потому, что очень часто оказываемся в одной шкуре. А Грегори всегда далек от нас, как его отец. Неужели, пол определяет всё? Или это все-таки выбор?
Эми: Мама! Я просто второкурсница. Дай мне возможность проучиться ещё два года и, я буду знать всё. Уж тогда я точно отвечу на все твои вопросы, хорошо? (Мэрилин улыбается, дотрагивается до лица Эми, собравшись, идет заниматься похоронами.)
Мэрилин: Хорошо.
Эми: Соберись! Вот он опять идет сюда. С ним какой-то человек, слава Богу! Прочти молитвы.
Мэрилин: Сейчас. Я это делаю каждый день, но меня хватает не надолго.
Эйвери: Это мой партнер по теннису Ник Джеймс — актуарий, я уже вам говорил о нем. (Ник Джеймс появляется на сцене с Грегори. Ник примерно такого же возраста, как и Эйвери, симпатичный, ухоженный, одетый в серый костюм, рубашку, пастельного цвета и галстук, цвета пейсли. Он держит в руках ракетку и коробку с теннисными мячами. Войдя, он немедленно идет к Мэрилин и эффектно обнимает её. Она не удивлена его появлением, но чувствуется какая-то напряженность.)
Ник: Мэрилин.
Мэрилин: Ник.
Ник: Мэрилин.
Мэрилин: Прекрати!
Ник: Как раз в то время, когда я собирался залиться слезами…
Грегори: Я нашел его у входа в наш дом.
Ник: Как я просил называть меня?
Эми: Вы требовали называть вас просто Ник, когда родители были рядом.
Ник: Так оно и было. Но, забудем об этом. Зовите меня…
Эми: Исмаил?
Ник: Ради бога, не называйте меня Исмаилом. Я не искатель приключений; это то, чем всю свою жизнь занимался ваш отец. Вы обе можете называть меня просто Ником.
Мэрилин: С какой стати я должна называть вас Ником?
Ник: Просто Ник, симпатичнее.
Мэрилин: Ну, хорошо, Ник.
Ник: Мэрилин.
Эйвери: Приято видеть, как в твоем присутствии, люди приходят к обоюдному согласию. Не хотелось бы, чтобы мое пребывание в гробу, являлось своего рода камнем преткновения для шуток и веселых разговоров. Кстати, Ник! Этот галстук тебе чертовски не подходит. (Ник осматривается, останавливая своё внимание на каждой, присутствующей здесь женщине.)
Ник: Приятная компания.
Мэрилин: Несколько подружек Эйвери.
Ник: (обращаясь к Эми). А как насчет этих…?
Эми: (немного растеряна). Что? Кого?
Ник: Не обращай внимание. (Ник подходит к детям и обнимает каждого из них.)
Ник: Ну, вот сейчас у меня нет претензий на преимущество в возрасте вашего отца.
Эйвери: Конечно же, нет, я на три дня старше его, был старше…
Ник: (продолжая)… но я сам воспитал двоих детей, ни один из них не был в тюрьме.
Мэрилин: Ник! Ради бога, если ты не смог дать им чего-нибудь ценного, то забудь об этом!
Ник: Извини, просто я подумал, что нам страшно не будет хватать его юмора, более чем чего-нибудь другого.
Эйвери: Конечно, он будет скучать по нему больше, чем от моей подачи из-за спины.
Мэрилин: Да, конечно, если вы дадите нам такую возможность.
Ник: Конечно! Ну, если серьёзно, то, если ваши дети в чем-либо нуждаются, а, именно, в том, что кроме меня никто не сможет дать, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. Для меня ничего нет приятнее, чем ощущение необходимости моей помощи вам. Договорились?
Эми: О'кей! Спасибо.
Грегори: Спасибо!
Эйвери: Ну, это на него совсем не похоже, беря во внимание тот факт, что он не мог забыть того, как часто я «уделывал» его на теннисном корте. (Ник оставляет детей, идет к гробу и заглядывает в него.)
Ник: Ну, как дела, старик? Удивительно, но ты хорошо смотришься в этом положении; нет, конечно, в жизни он тоже выглядел неплохо, но в настоящий момент он выглядит как никогда ранее. Ты знаешь, какая вероятность задохнуться в этом ящике?
Мэрилин: Сравнительно не большая, я думаю.
Ник: Примерно, такая же, как выиграть в Американское лото.
Эйвери: Черт возьми. Почему это должно было произойти со мной?
Ник: Нет, нет! Ты доложен задохнуться в этом ящике. Пришло время, Эйвери!
Эйвери: Он возбужден. Потому что я вывел его из обычного состояния.
Ник: Ты разве не дала возможность его собаке облизать его?
Эйвери: Что?
Мэрилин: Не дала что?
Ник: Рыжий. Разве ты не дала возможность Большому Рыжему облизать лицо Эйвери?
Эйвери: Нет. Они не впустили, Большого Рыжего сюда, чтобы он смог облизать моё лицо. И, они не собираются делать это.
Эми: Это отвратительно.
