Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)
Лили моргнула — под веки словно насыпали песку.
— Я не пойду домой.
— Неужели? Как странно; не знала, что от тебя здесь что-то зависит. Разве родители позволили тебе тут находиться? Я так и знала, — она даже не нуждалась в ответе, чтобы утвердиться в своей догадке.
— Я еще несовершеннолетняя, мне нельзя аппарировать, — солгала Лили — и, еще не договорив, осознала, что зря сотрясает воздух.
— Это не моя проблема. Добирайся до дома так же, как попала сюда.
— Поезда уже не ходят.
— Тогда ночуй в мусорном баке или под мостом, — сказала миссис Снейп и обошла Лили по кругу, собираясь вернуться в палату сына.
Рассердившись, Лили уже хотела что-то возразить — о чем мать Сева наверняка тут же заставила бы ее пожалеть — но уловила краем глаза движение в покрытом сажей коридоре, и от того, что она там увидела, от ее лица отхлынула кровь.
— Сириус, ты олух. Это правильный этаж — веди его назад.
— Разуй глаза — какое нахрен "правильный"...
В мгновение ока Лили пригнулась, надеясь, что за миссис Снейп ее не разглядят, и хотела укрыться за тележкой для зелий — но какой-то позор рода человеческого уже успел укатить ее прочь. Она бросила перепуганный взгляд на двери отделения — там стоял Ремус, это точно был его затылок, и он спорил с Сириусом, от которого сквозь дверной проем ей были видны только плечо и темные волосы... Она нырнула под тот ряд перевернутых стульев, молясь про себя, чтобы ни Сириус, ни Ремус ее не заметили... и Джеймс тоже, потому что на плечо Сириуса опирался именно он, она точно знала...
— Это пятый этаж, — произнес Ремус, — отделение недугов от заклятий. Поглядите на эту охренительно большую и яркую табличку, если не верите мне на слово, ваше премногоуважаемое высочество.
— Да ну нафиг — е-мое, да ты прав... — протянул Сириус. — Извини, Лунатик. Пошли, Сохатый, давай приведем тебя в порядок.
Через несколько мгновений Лили наконец увидела, зачем они пришли: голова Джеймса была трансфигурирована в расписанный цветами чайник. На месте рта у него торчал носик, на месте ушей — две ручки; он что-то жалобно просвистел, и из носика вырвалась струя пара. Лили зажала рот руками, не зная, смеяться ей или плакать — никак не верилось, что она вот так с ними встретилась, именно так, именно тут и именно сейчас...
Она заметила, что миссис Снейп оглядывается по сторонам — очевидно, гадая, куда могла подеваться эта девчонка; между бровями у нее залегла складка, как будто она не ожидала такой легкой победы. Лили прикинула, можно ли будет остаться спать прямо под стульями — она настолько устала, что могла бы попробовать. Глаза ее опухли, раздувшись чуть ли не вдвое, а под веки словно насыпали песку.
— Какой погром, — одобрительно заметил Сириус; через мгновение в поле зрения появились его ноги — он шел мимо ее убежища, так близко, что можно было дотронуться. Они с Ремусом, похоже, помогали идти Джеймсу; судя по его заплетающейся походке, самостоятельно тот передвигаться не мог.
Выглянув из укрытия, Лили увидела, как Сириус и Ремус буксируют за собой Джеймса, пробираясь через тот бардак, который устроили в приемном покое обманки Сева. За стойкой регистратуры выясняли отношения помощники целителей — разговаривали на повышенных тонах, размахивая планшетами для бумаг; зачарованные документы перелетали от одного к другому. Сириус помог Джеймсу прислониться к стойке — Ремус поддержал его с другой стороны, чтобы помочь устоять на ногах: тяжелый чайник на месте головы все время перевешивал.
— Привет, народ, — Сириус прервал свару, перегнувшись через столешницу и поймав за рукав одну из девушек, — мой приятель попал под заклятье и наполовину превратился в чайник — можете привести его в порядок?
Остальное Лили не расслышала, поскольку в этот момент из палаты Сева выскочила Джетрис и встревоженно спросила:
— Та девчонка — куда она пропала? Этот безмозглый мальчишка буйствует и хочет знать, где она...
— Как вы назвали моего сына? — перебила ее миссис Снейп таким тоном, что целительница вполне могла бы превратиться в камень.
— Я... где она? — Джетрис вспыхнула; по ней было видно, что еще пара секунд в обществе Северуса и его матери — и она забудет про клятву Гиппократа. — Мы никак не можем его угомонить, он всю палату сейчас разнесет...
"В жопу все", — подумала Лили. Она выползла из-под стульев и пронеслась мимо миссис Снейп и Джетрис, отчаянно надеясь, что Сириус, спросивший у Ремуса: "Лунатик, там что — Эванс?" — лишь плод ее воспаленного воображения.
— Я тут! — ловя ртом воздух, выдохнула Лили и затормозила рядом с койкой Северуса. Она понятия не имела, чем он там без нее занимался, но на полу валялись двое оглушенных целителей, на окне красовалась трещина, а картины на стенах перекосились — их обитатели из последних сил пытались не вывалиться за рамы. Пол вокруг кровати усеивали осколки стекла, загубленные зелья стекались в одну лужу. Сам Северус был бледен, как смерть; глаза его ввалились, а волосы слиплись от испарины. Его трясло.
— Что ты тут устроил? — обалдело спросила Лили.
Он произнес, вполне сносно имитируя нормальную интонацию:
— Все, что от них требовалось — найти тебя, когда я об этом просил.
— Как ты сняла проклятие? — потребовала ответа Джетрис. Подбоченившись, она обогнула кровать — ее волшебная палочка задиралась вверх при каждом шаге.
— Контрзаклинанием, — Лили моргнула.
— Контрзаклинанием! — повторила целительница — можно было бы сказать, что даже с издевкой, однако ни с Северусом, ни с его мамой конкуренции она явно не выдерживала. — Какое презабавное проклятие — лекарство от него едва ли не хуже, чем сама болезнь!
— Почему? — удивилась Лили; в сердце ее начал снова закрадываться страх. Она мучительно всматривалась в Северуса — но он лишь не сводил с нее ответного взгляда; глаза его блестели ярче, чем когда бы то ни было. — Тебе нехорошо? Что ты чувствуешь? Насколько все плохо?
— Я бы не стала верить им на слово, — с холодной язвительностью ввернула миссис Снейп. — Даже магия двух подростков ставит их в полнейший тупик.
— Миссис Снейп, — Джетрис так отчаянно пыталась не сорваться, что голос ее дрожал от усилий, — я целительница, и если говорить о лечении проклятий, то у меня достаточно опыта...
— Если и так, то сегодня он остался дома, — проронила миссис Снейп, явно не впечатлившись.
— Он комнату разгромил! Только оттого, что ее здесь не было! — Джетрис ткнула волшебной палочкой в Лили. — Он сходит с ума, и я хочу знать, что она сделала!
— Она меня вылечила, курица ты тупая, — вмешался Северус. От ярости у целительницы глаза полезли на лоб; Лили не знала, как загладить эти слова — возможно, потому, что загладить их было невозможно.
— Сев, пожалуйста, — прошептала она, заламывая руки — впору было опасаться, что Джетрис сейчас взорвется и всех их поубивает. Северус немедленно замолчал — даже, кажется, перестал дышать — и снова перевел взгляд на Лили.
— Давайте думать не о проблеме, — предложила миссис Снейп, — а о ее решении. Если Северус успокаивается, когда девочка здесь, давайте оставим ее здесь. Это явно помогает лучше, чем то, что вы делали в ее отсутствие.
— Все, с меня довольно! — вскричала Джетрис. — Хватит!.. Молкин, этот пациент теперь твой! Я ухожу!
И с этими словами она устремилась из палаты прочь, снеся заклинанием все, что стояло у нее на пути. Лили и целителям оставалось только таращиться на бедную дверь, лишь недавно починенную, а теперь снова перекосившуюся и слетевшую с петель. В коридоре что-то с грохотом разбилось.
Палочка миссис Снейп выписала восьмерку, и дверь выпрямилась. Петли сами встали на место, отлетевшие щепки — тоже, и прорехи в дереве затянулись. Снова целая, дверь закрылась с глухим щелчком — целители при этом выглядели так, словно их заперли в одной комнате с коброй. Мать Сева слегка приподняла брови.
— Надеюсь, среди вас есть те, кто способен лучше выполнять свою работу в условиях стресса, — в ее голосе слышалась вкрадчивая издевка. Еще один широкий взмах волшебной палочкой — на этот раз по кругу — и змеившаяся по стеклу трещина съежилась и исчезла, картины на стенах выровнялись так резко, что их нарисованные обитатели не устояли на ногах, разлитые по полу зелья испарились, а осколки, тихонько позвякивая, начали срастаться — целые флаконы по одному поднимались в воздух и выстраивались на столике.
— Ну вот и все, — произнесла миссис Снейп таким тоном, что Лили искренне посочувствовала целителям; сказать что-то вслух она, однако, не осмелилась. — А теперь можете приступать к тому, чему вас учили.
Коснувшись руки Лили волшебной палочкой, мать Сева затем указала ей на стулья для посетителей, которые стояли рядом с кроватью. Поворачиваться спиной к этой женщине и ее палочке ужасно не хотелось, но выбора особого не было; оставалось только надеяться, что она не станет убивать ту, от кого зависит здоровье ее сына — хотя бы пока все так думают.
