Виктор Рашковича - Короткий век любви
Марк (рыдая в голос). Какое недоразумение, Кэрол?! И Мэрилин, и Анна. Я отдавал им всё! Мою любовь, тепло, заботу. Был им и мужем, и другом. Заботился, жил их жизнью. И что? Что в ответ? Предательство, обман, жизнь под откос. Никого нет. Только позор. Позор и пустота. Будьте вы все прокляты, прокляты! Ненавижу!!!
Бьётся в истерике. Кэрол молча пытается сдержать его вздрагивающие плечи.
Затемнение
Сцена 3На крыльце перед домами в креслах сидят Мэрилин и Дино. Дино берет со столика и показывает Мэрилин два увесистых конверта.
Дино. Это — тебе, сюрприз. Никогда не отгадаешь, что в них.
Мэрилин (шутливо). Счета за последний год? Распечатка твоих клиентов? Собрание любовных писем школьных времен?
Дино (смеется). Ну, положим, их не было так много. Твой теперешний муж не был таким уж Дон-Жуаном. (Потрясая конвертами.) Это — наше путешествие в Испанию. Полный двухнедельный тур. От Барселоны до Мадрида. Плюс 3 дня на Канарах.
Мэрилин. Что случилось, Дино? Неужели ты решился взять отпуск? На две недели?! Не верю!
Дино. Да, решился. И это только начало. Вчера утром, после летучки, я вдруг подумал. Мне 47 лет. Я начал работать с пятнадцати. Чего только не делал. Развозил пиццу, участвовал в переписи населения, работал спасателем. Всегда говорил себе: — «Ты — победитель! Ты можешь!» И мог! Был трудоголиком, спал 4 часа в сутки. 20 лет продаю страховки. Как агент известен всей страховой Америке. И всегда работал, как ненормальный И всё думал, надо вот это, и то, и пятое, и десятое. Для Анны, для Франко, для семьи. Как мне вдолбили с детства. Что я видел? Тысячи договоров? Счета, расписки? Лица клиентов, самолёты и такси? И я решил, хватит. Ненормально, если человек в моём возрасте ни разу полноценно не отдыхал, не был в Европе. Я и Америку толком не знаю.
Мэрилин. Дино, ты меня поражаешь. Что ты это сделал. Что решился. Ты запомнил, что я никогда не была в Испании? (Целует Дино.)
Дино. Конечно, запомнил. У меня вообще неплохой слух. Я всё слышу, хотя многие считают, что я слышу только себя. Люди — странные существа. Каждый думает, что только он всё слышит и замечает…
Мэрилин. Знаешь, Дино, когда это случилось, мне нравилось твоё мужское начало, твоя энергия, размах. Но я никогда не думала, что встречу свою вторую половинку. Думаю, никто другой тоже не догадывается, каков он — настоящий Дино Манчини.
Дино (с полуулыбкой). Я даже на скрипке играл в детстве. Родители хотели вырастить знаменитого музыканта. В шесть лет я уже играл в знаменитом ресторане «Бельканто». Официанты пели, я — аккомпанировал и солировал. Имел бешеный успех, весь город знал меня в лицо. Но однажды другой маленький мальчик после моего соло бросил мне горсть монет и подарил шоколадную скрипку, которая на жаре начала таять у меня в руках. И всё! Я вдруг почувствовал, что никогда больше не смогу играть для этих людей, в этом игрушечном мире. За мелочь или за тысячи, не важно. И больше не взял в руки скрипку. Меня замкнуло… Родители с горя чуть с ума не сошли. Плакали, умоляли, но я был непреклонен…
Мэрилин. Мы мало что знаем друг о друге. Иногда даже о самых близких людях.
Дино. Я, признаюсь, никогда не думал уходить от Анны. Она меня бесспорно любила. И я — её. Просто, мы — совершенно разные люди. Хотя считается, что противоположности притягиваются. А у нас с тобой — всё наоборот.
Мэрилин. И мой Марк — тоже прекрасный человек. И муж, и отец. И я никогда не понимала, что меня так в нём раздражает. И только сейчас поняла. Он никогда в жизни не делал глупостей, не ошибался. Иногда мне казалось, что у него над головой светится нимб. Как у святого! Я всегда знала, что он скажет, что подумает, что сделает. Какие слова высекут у него на могильной плите. (С пафосом.) Здесь покоится Марк Фришмен. Образец для всех! Во всём! Апостол Марк!
Дино. Странно. По правде, ты тоже оказалась другой. Не такой, какой казалась из-за забора. Впрочем, я это уже говорил. Тебя все считали взбалмошной, вздорной. Чуть ли не нервно больной. Говорили, что причина твоих сумасшедших нервных приступов в несчастливом детстве.
Мэрилин. Не знаю, что-то во мне действительно уравновесилось. Успокоилось. Может, я никогда не любила Марка, и это была только привычка. А может, мне была противопоказана его сперма. Знаешь, однажды мы с Марком поссорились, и у меня был бурный роман с одним журналистом. После каждого свидания кожа моя пылала адским огнём, покрывалась волдырями. Впору было маску носить… Я была безумно увлечена, но лечь в постель было настоящей пыткой.
Дино. Не пугай меня такими ужасами! А то я добровольно уйду в монастырь.
Мэрилин (взъерошив его волосы). Нет, нет, только не это!
Дино (шутливо). Хорошо, обещаю повременить.
Мэрилин (внезапно меняя тему). Где мы сегодня будем ужинать? Надо же отпраздновать начало нашей «Испанской баллады».
Дино. Может, в «Casa del Plato»? Но сначала я тебя поцелую. Идёт?
Обнявшись, целуя друг друга, входят в дом Фришмен. Из дома Манчини на крыльцо выходят Алисон и Франко. Садятся в те же кресла.
Алисон. Зачем мы это сделали, Франко? Кому была нужна эта месть? Глупо… Мерзко…
Франко. На тот момент казалось, мы должны отомстить, постоять за себя. Я был уверен, что хочу их уничтожить. Совратить, испоганить им жизнь, а потом всем всё рассказать. И только потом осознал, когда открыл рот, чтобы выплюнуть это в лицо отцу. И не смог… Вдруг захлебнулся от отвращения к себе.
Алисон (прерывая его). Есть какие-то новости об Анне? Я себе места не нахожу. Как подумаю, что мы натворили… Я даже не думала, что так получится, Она сама пришла, сказала, что боится молнии, дрожит от страха… Теперь проклинаю себя…
Франко. Перестань каяться! Они тоже хороши. В конце концов, в каждой случайности есть своя закономерность. И потом, что мы теперь до конца своих дней должны каяться… Это уже случилось, прошло, так зачем теперь убиваться. Заниматься самоуничижением…
Алисон. Каяться — не каяться, но последние гвозди в гроб семейной жизни забили. По крайней мере, для Марка и Анны.
Франко. Хорошо хоть папа и Марк ни о чём не догадываются. Представляешь себе их реакцию?
Алисон. Что мне представлять? На Марка и без того больно смотреть. Совершенно убит. При одной только мысли, что папа и Дино всё узнают, я впадаю в истерику. Ты уверен, что они не узнают?
Франко. Если и узнают, что мы можем сделать? Я поклялся Мэрилин, что буду молчать. Сам, она меня не просила…
Алисон. Анна даже не звонила?
Франко. Я искал её по всей Америке. Летал из конца в конец, по всем знакомым, звонил, писал. Наконец, она позвонила, поздно ночью. Сказала, что всё в порядке. Живёт в Сан-Франциско, у какой-то новой знакомой. Что сама меня найдёт, когда всё образуется. И повесила трубку, я даже рта раскрыть не успел. И ни черта не понял…
Алисон (задумчиво, по слогам). В Сан-Франциско? С новой знакомой?! (с чувством.) С ума сойти можно!
Франко (не слишком уверенно). Но как-то же всё образуется.
Алисон (резко). Что образуется? Марк сойдёт с ума? Или ты найдешь другую маму?
Франко. Давай сменим тему. Я болен от этих мыслей. Не помню, когда нормально спал. Всё валится из рук. Я даже фотоаппарат два месяца в руки не брал. (Берёт руки Алисон в свои.) Слушай, давай убежим отсюда. Прямо сейчас, не откладывая. Поверь, так будет лучше для всех. Сколько раз я тебя просил быть со мной…
Алисон. Презираю нас за то, что мы сделали! (Вздохнув, тихо и очень грустно.) Зачем тебе всё это надо, Франко?
Франко. Просто я люблю тебя. Ничего не бойся. Я найду работу по специальности. Возможно, буду работать фотографом по контракту. У меня как-никак несколько призов за мои фото. Да и барменом всегда могу подработать. Но мы должны бежать из этого ада. Бежать, как можно скорее. Из этого заколдованного круга — с их романами, замужествами, разводами, побегами…
Алисон. Но как мы будем жить рядом? Я — лесбиянка. Я соблазнила твою мать. У меня отвратительный характер…
Франко. Ничего не хочу знать. Мне это неважно. Я люблю тебя!
Алисон. Я к тебе, конечно, очень хорошо отношусь, Франко. Привязана, как к брату. Но это ведь не семейные отношения.
Франко. Мы попробуем начать всё сначала. Пусть не сразу, постепенно, всё наладится. Но вначале мы должны бежать отсюда, как можно дальше, чтобы они даже не знали, где нас искать… Время покажет. Потом, может быть, дадим о себе знать.
