Владимир Шигин - Герой Трафальгара
Прекрасно понимая, что войны с Францией будут длиться еще много лет, Нельсон осознавал, что реально воспользоваться подаренным ему неаполитанским королем поместьем Бронте на Сицилии вряд ли удастся и что их с Эммой мечта жить там не более чем красивая сказка. Поэтому надо было искать какое-нибудь жилье в Англии.
Вскоре Эмма присмотрела большой и красивый дом с наделом земли в пятьдесят два акра в Мертоне, местечке, расположенном всего лишь в семи милях от центра Лондона. Нельсон так и не нашел возможности посмотреть найденную Эммой Мертонскую усадьбу. Однако он не печалился: если дом понравился Эмме, то он просто не может не понравиться ему самому. Несмотря на то что финансовое положение Нельсона в ту пору оставляло желать много лучшего, он выложил последнее и купил выбранную Эммой усадьбу за девять тысяч фунтов.
Вскоре Гамильтоны перебрались в Мертон. А затем оттуда Нельсону пришло письмо от сэра Уильяма. Письмо весьма примечательное, так как в нем Гамильтон как бы официально передавал Эмму на попечение Нельсона, отказываясь от всех прав на нее взамен на спокойную старость.
Именно в Мертоне Нельсон проведет самые счастливые дни своей жизни.
* * *В октябре 1801 года между Англией и Францией был заключен Амьенский мир. Брошенная бывшими союзниками, Англия сочла за лучшее признать все территориальные завоевания своей агрессивной соседки и получить хотя бы небольшую передышку. Однако все прекрасно понимали, что за Амьенским миром последуют новые войны.
Едва газеты опубликовали параграфы нового мирного договора, как Нельсон тут же написал рапорт с просьбой об отпуске по причине слабости здоровья.
Спустя несколько дней он был уже в Мертоне. К приезду героя местные жители соорудили деревянную триумфальную арку. Увидев большой дом с ухоженным садом, Нельсон тут же сказал:
— Я назову его Райский Мертон!
Обратившись к старому Гамильтону, он добавил:
— Тот, кто проживет дольше всех, унаследует все это!
Биограф Нельсона Г. Эджинггон: «Вскоре все трое зажили размеренной жизнью, которую можно было назвать идиллией. Нельсон жил как сельский помещик, о чем мечтал с детских лет. Они с Эммой упивались тем, что они вместе; держались все время за руки и глядели в глаза друг другу, словно влюбленные подростки, а сэра Уильяма как будто бы устраивало существование «в уголке» их жизни. Почти все время он проводил за рыбной ловлей в изгибе протекающей по усадьбе речушки, которую они все называли «каналом». Любовники вели себя как муж и жена даже в присутствии посторонних, а сэр Уильям выглядел их гостем. Эмма и Нельсон всегда были в каком-то лихорадочном возбуждении, может быть, потому, что сознавали: они вкушают от запретного плода. Несомненно, их страсть подогревалась и теми правилами, которые они для себя установили: они никогда не виделись рано утром. Эмма, например, ни разу не видела своего героя небритым. Они спали в разных комнатах и виделись только тогда, когда оба были «при параде». И так каждый день».
Понимая, что она окончательно теряет Нельсона, Фанни пишет ему последнее отчаянное письмо: «Мой дорогой супруг, прошло какое-то время с тех пор, как я тебе писала. Моя любовь не выдержит обет молчания, который ты на меня налагаешь, и в этот раз — ты уж меня прости — я тебе не подчинюсь. В своем июльском письме я умолчала, что теперь у нас есть удобный теплый дом. Давай жить вместе, дорогой мой муж. Я не буду счастлива до тех пор, пока это не произойдет. Снова заверяю тебя, что у меня только одно желание в жизни — угождать тебе. Давай забудем прошлое, оно пройдет как сон. Сейчас я могу лишь умолять тебя: поверь, что я все такая же, любящая тебя всей душой, твоя жена Фрэнсис Г. Нельсон».
Но письмо вернулось к Фанни с припиской на конверте, сделанной рукой Нельсона: «Лорд Нельсон вскрыл письмо по ошибке, но не читал».
Единственное, чем могла хоть как-то утешиться Фанни: ее пригласили на день рождения королевы Шарлотты в Сент-Джеймский дворец. Эмме туда путь был заказан навсегда.
И все же леди Гамильтон одержала полную победу…
* * *Иногда Нельсон с Эммой ездил в город, и тогда его приветствовали толпы народа. Однажды здоровенные рабочие впряглись в его карету и везли ее до самой городской ратуши Гилдхолла. Им было глубоко наплевать на жен и любовниц Нельсона, они просто любили своего героя.
В пику высшему свету Нельсон и Эмма устроили собственный салон в Мертоне и зазывали туда окрестных аристократов и друзей адмирала. Деньги Нельсона катастрофически таяли, ибо Эмма совершенно не умела не то что экономить, но даже просто жить по средствам.
Не выдержав «прелестей» Мертона, сбежал оттуда сэр Уильям.
— Пусть ваш безумный мир живет, как вам хочется, а я хочу дожить свою жизнь спокойно!
Тем временем Эмма не давала Нельсону отдышаться. Один прием в Мертоне следовал за другим. Особенно пышное торжество она устроила в годовщину Копенгагенской победы. В разгар праздника красавица прочла настоящий панегирик своему возлюбленному: «Победителю при Ниле, покорителю Копенгагена, грозе и разрушителю Северной конфедерации, опоре и поддержке Сент-Винсента, герою 14 февраля, восстановившему Неаполитанское королевство, хранителю Рима, мстителю за королей, ангелу-хранителю Британии, герою из героев, участнику 124 битв, из которых он вышел со славой, достоинством и скромностью; Нельсону — которым гордится отечество и друзья».
В разгар мертонских празднеств в Бате умер отец Нельсона. Первой, кто откликнулся на случившееся, была Фанни, которая сразу же отправилась в Бат. Нельсон тоже хотел отдать последний сыновний долг, но ехать на похороны ему категорически запретила Эмма, испугавшаяся, что совместное горе может вновь сблизить Нельсона и его жену. Поведение Нельсона в этом случае не может не вызывать удивления и осуждения.
Гулянья в усадьбе Нельсона продолжались бесконечной чередой. Вернули обратно и Гамильтона. Однако идиллия, как и следовало ожидать, стала омрачаться скандалами. Гамильтон слезно умолял отпустить его из осточертевшего ему Мертона. Эмма не отпускала, а Нельсон делал все так, как хотела Эмма. Наконец сэр Уильям вырвался на волю в лондонскоую квартиру.
Весной 1803 года сэр Уильям почувствовал себя плохо и окончательно затворился от жены и ее любовника в своей квартире. Жизнь отставного посла подходит к концу. В своем завещании он оставляет Нельсону портрет жены, выполненный на эмали художницей мадам де Врун, который он любил более иных. Сэр Уильям Гамильтон умер 6 апреля 1803 года на руках у Эммы. У постели умирающего был и Нельсон.
Гораздо позднее ходили многочисленные слухи, что к смерти сэра Гамильтона приложила руку его жена, уж очень вовремя ушел из жизни старый дипломат, хотевший начать скандальный бракоразводный процесс. Припомнили и скандалы между супругами в Мертоне, и бегство оттуда старого Гамильтона, и его отказ завещать хоть часть своего имущества жене, и природную склонность Эммы к интригам, и отсутствие у нее каких-либо нравственных начал.
Но никаких улик, ни прямых, ни косвенных, против леди Гамильтон в этом деле нет, и в Англии стараются лишний раз не затрагивать эту тему, ибо в связи с ней может быть брошена тень на Нельсона, а это неприятно всем англичанам.
Общественность замерла в ожидании нового акта в скандальных отношениях героя Нила и вдовы Гамильтон. И ожидания были удовлетворены с лихвой!
Вначале много говорили о том, что покойный Гамильтон определил свое истинное отношение к Эмме, распорядившись похоронить его рядом со своей первой женой. Дальше — больше, пока Эмма ради приличия жила в квартире своего покойного супруга на Пиккадилли, Нельсон снял апартаменты неподалеку, причем не один, а вместе с… племянником сэра Гамильтона Чарльзом Гревиллем! Леди Гамильтон обладала удивительной способностью собирать вокруг себя любовников и жить с ними одной семьей. Как знать, если бы не последующие трагические события, вполне возможно, что находчивая Эмма заменила бы дядюшку на племянника и вновь оказалась бы в компании двух любовников.
Однако покойный Гамильтон оказался не таким уж простаком. Когда через месяц после его смерти было вскрыто завещание, то удивлению общественности не было предела: наследником всего немалого состояния был объявлен племянник покойного Гревилль, Эмме были отказаны лишь восемьсот фунтов единовременно и восемьсот фунтов годовой ренты.
— Старый дурак кинул мне подачку! — злилась Эмма, но ничего поделать уже не могла.
Тем временем столичные газеты только и говорили о преступной любовной связи Нельсона и леди Гамильтон, безвременно сгубившей бедного сэра Уильяма. Дело дошло до того, что Нельсон вынужден был в присутствии свидетелей торжественно поклясться на кресте, что все истории про их с Эммой любовные отношения не что иное, как гнусная выдумка. Вслед за Нельсоном столь же торжественно поклялась и леди Гамильтон.
