Петр Замойский - Повести
Пора сева приближалась. Встречаясь, мужики говорили о земле Сабуренкова, Климова, Стогова и Шторха. Было два собрания всего села. Многие соглашались с нами, но эти же люди кивали головами, когда другие говорили «разумные слова». Расходились, снова сходились, спорили, кричали, ругались. На последнем собрании, когда стало точно известно, что Сабуренков и другие помещики хотят сдать землю соседним деревням, народ неожиданно выбрал уполномоченных. Сначала послали к Сабуренкову узнать, что он хочет, поговорить об аренде, затем решили отправиться к другим помещикам, которые тесно сплотились возле самого богатого и умного из них — Сабуренкова.
Яркий солнечный майский день. Тихо и тепло в полях. Весенние запахи молодой травы, зеленеющей озими, преющей земли густо переполняют воздух. И кажется, не идешь по земле, а летишь к неподвижным облакам, в бездонную глубину неба. Хочется петь, бегать по полям, но… мы, уполномоченные, опираясь на палки, идем важно, как почтенные старики. За нами — пестрая толпа народу. Звучат песни и гармошка.
Впереди шагает Филя Долгий, за ним мы с Павлушкой, сзади — Степка, еще два мужика и вдова–солдатка. Все ближе и ближе имение Сабуренкова. Уже виден с пригорка его дом, сад, постройки, пруд за садом. А сердце бьется все тревожнее. Я знаю, что на мою долю выпадет самая тяжелая часть разговора с помещиком, и обдумываю, с чего начать этот разговор. Молодежь повернула в небольшую дубовую рощу, а мы, минуя гумна и амбары, направились липовой аллеей к высоким воротам имения.
Ворота заперты,, но через ограду видно: возле конторы стоит лошадь под седлом. Скоро из конторы вышел человек, мельком взглянул на нас, сел на лошадь и, пригнувшись, словно над ним завизжали пули, садом помчался в тот конец, откуда идет дорога на Кокшай. Вышел еще человек. Оглянулся и поспешно скрылся.
— Чего мы стоим, как бараны у новых ворот, — не утерпел Филя, — стучать, ломать надо.
— Филипп! — окликнул я. — Откроют и так, не горячись.
К воротам действительно подходил старик–садовник. Шел он медленно в сопровождении нескольких огромных собак. Они беспрестанно брехали, то подбегая к воротам, то снова мчась к садовнику.
— Вам чего, мужички? — спросил он.
— Не мужички, а граждане, — сказал я, подойдя к воротам.
— Что вам надо?
— Сначала убери собак, затем открой ворота, а дальше разговор будет с твоим хозяином.
В это время из конторы вышел сам Сабуренков и неторопливо направился к садовнику. Остановившись, поговорил с ним. Тот, видимо, передал ему, что было приказано, и они вместе начали отгонять собак. Отогнав их, Сабуренков пошел к воротам.
— Здравствуйте, граждане! — громко произнес он.
Некоторые почтительно, по привычке сняли головные уборы и низко поклонились.
— Здорово, барин.
— Я не барин, — усмехнулся он. — Я теперь тоже гражданин, как и вы. Что вам угодно? — спросил он п с холодным презрением посмотрел на меня.
— Угодно поговорить с вами, — ответил я.
— Кто вы?
— Уполномоченные.
— Сколько? — окинул он нас.
А к нам действительно подошло куда более полсотни людей.
— Нет, не все тут уполномоченные. Нас несколько. Вот они, — указал я.
— О чем нам говорить? — снова, с еще большим презрением спросил он.
И я, едва сдерживаясь, глядя на его ожиревшее лицо, сказал ему четко:
— Гражданин Сабуренков, мы пришли к вам не стоять возле закрытых ворот. Во–первых, откройте их, Ео–вторых, будьте хозяином и примите гостей, которые пришли поздравить вас с революцией.
Долго смотрел он на меня, меряя взглядом с головы до ног, но и я не спускал с него глаз.
— Хорошо, — сказал он, — хотя есть калитка, но для гостей — ворота настежь.
Он отпер замок, сдвинул огромный засов и, открыв ворота, не оглядываясь, пошел вперед. Твердой, осанистой походкой шел он, этот владелец нескольких имений. Он привел нас в контору, открыл дверь в небольшой кабинет, прошел к столу и сел. Нас он не пригласил сесть.
— Так что скажете?
Некоторое время мы молчали. Затем Федор вышел вперед и робко начал:
— По земле мы пришли, Иван Александрович…
— Ясно, не по небу, — перебил Сабуренков.
Федор понял насмешку, но не растерялся.
— Небо высоко, а земля вот, — указал Федор за окно в сад.
— Подожди, — сказал я Федору и легонько отодвинул его. — Гражданин Сабуренков, — стараясь не выказать своего волнения, начал я, но губы мои вдруг отяжелели и во рту стало вязко, — мы пришли к вам, посланные народом.
— Это я слышал у ворот, молодой человек.
— Очень приятно напомнить еще раз.
— И с революцией поздравить?
— Поздравить.
Он посмотрел на Филю, на его гигантский бант, хотел что‑то сказать колкое, но сдержался.
— Спасибо. Я тоже рад, что свергли негодного царя и власть перешла в надежные руки.
— Тем более. Значит, все стали равны?
— Да, теперь все свободные.
— Мы тоже так понимаем. Но почему вы своих гостей не только не угощаете, а даже сесть не приглашаете?
На секунду он смутился.
— К сожалению, это контора, а не трактир. Но сесть вы можете сами… свободно.
— Уполномоченные, — обратился я к своим, — хозяин очень любезен. Так садитесь, пожалуйста, кто на стулья, кто на скамьи.
Сабуренков сдержанно кашлянул. Я взял стул и сел против него, положив на стол раненую, в бинте, руку. Он покосился на нее, тут же взглянул на одноглазого Филю, на Павлушку, на Степку в синих очках. Он как бы подсчитал, сколько же тут фронтовиков.
— Итак, хозяин, хотя вы нас угощать не собираетесь, но все равно разговор у нас с вами будет веселый.
— Очень приятно… О чем же у нас веселый разговор?
— О многом. Например о весне, о солнце, о птичках. Вы же человек умный, университет окончили…
— Это не к месту, — сердито перебил он.
— А зачем мы пришли, вы знаете. И давайте нгч–нем разговор так, как его ведут во многих селах с помещиками. Только там начинают по–другому, а мы… ну, по душам, что ли! Поругаться всегда можно.
’ — Землю в аренду я никому сдавать не буду! — вдруг заявил он. — Никому! И ни за какую цену! у меня были мужики из Кокшая, с которыми у вас каждый год вражда. Я им отказал. Я решил помирить вас с ними.
— Спасибо, Иван Александрович, за мир.
— Это одно. Потом у меня контракты на поставку государству хлеба и сена. Контракты надо выполнять. Не выполню — подорву основу свободы, с которой вы меня… поздравить пришли, — неожиданно закончил он. — Ясно?
— Очень, гражданин Сабуренков. Вы что же, решили сами засеять все четыреста пятьдесят две десятины?
— Вы сказали точную цифру.
— Еще бы! Наши деды и отцы наперечет знают каждую межу этой земли. Вам не говорили, что тут было лет десяток тому назад?
— Знаю хорошо.
— Тем лучше… Стало быть, поставки, контракты, и засеваете сами? Мужики, слышали? — обернулся я к уполномоченным.
— Все слышно, — проговорил Филя и зачем‑то встал. — На кого он надеется?
— На военнопленных, — сказал Сабуренков.
— Мы их снимем! — повысил голос Филя.
Сабуренков посмотрел на меня, а я, довольный Филей, заметил:
— Видите? Это глас народа. А там, за оградой, вы услышите не только глас, но и рев. Имейте в виду, что к самый смирный человек во всем селе.
— Вряд ли! — усомнился он.
— Истинно, — ответил я ему. — Но давайте говорить серьезно.
— Давайте, только поскорее.
— Мы не задержим. Постановление губернского съезда крестьян читали?
Вынув из‑за пазухи отпечатанное на синей бумаге постановление, я положил его перед помещиком. Он внимательно прочел его и, отодвигая ко мне, сказал:
— Это постановление неправительственное.
— Вам с печатью нужно?
— Прокламация.
— Да, прокламация, декларация, воззвание, но нам все равно. Нам земля нужна. И мы эту землю возьмем. Отберем ее у вас, гражданин Сабуренков, — проговорил я, уже не ощущая робости.
— На каком основании?
— Умный человек вы… На основании революции…
— Силой?..
— Конечно.
— Интересно, — побледнел он, не ожидая такого поворота. — Революции разные бывают. Вот во Франции была…
— Не знаю, какая там была, но у нас такая — отдай землю!
— Земельный вопрос решит…
— Учредительное собрание, — подсказал я.
— А пока Временное правительство дало губернским комиссарам приказ…
— Подписанный князьями Львовым и Урусовым, — снова перебил я. — Не беспокойтесь, эти приказы у нас есть.
— Так вы что же, не подчиняетесь Временному правительству, что ли? — спросил Сабуренков, удивленно глядя на меня.
— Наоборот, мы хотим облегчить его работу в будущем.
— Постановление об охране посевов знаете?
