Дом сна - Коу Джонатан

– Вовсе не устала.

– И потому заснула на пляже?

Руби на секунду притихла, затем с легким удивлением проговорила:

– А я и не знала, что спала.

– Спала, – сказала Сара. – И издавала во сне звуки.

– Звуки? Ты хочешь сказать, что я разговаривала.

– Наверное, это можно и так назвать. – Сара удивилась тому, как быстро Руби схватывает суть. – А с тобой такое случалось прежде?

– Мама говорит, что постоянно. Она даже водила меня к доктору, но он сказал, что все нормально.

– А что ты говоришь во сне?

– Мама сказала – всякую чепуху.

Она повернули; впереди, ярдах в ста, показались домики.

– Если бы у меня был велосипед, – сказала Руби, оглядываясь на Эшдаун, силуэт которого отчетливо вырисовывался на горизонте, – я могла бы приезжать к тебе в любое время.

– Но у тебя же нет велосипеда, – заметила Сара.

– Я попросила его в подарок. У меня скоро день рождения.

– И что сказали родители?

– Что он стоит много денег.

– Наверное, они правы.

– Да. Но я не просто хочу велосипед, а очень-очень хочу. Если бы у меня был велосипед, – повторила Руби, – я приезжала бы к вам домой, и вы с Робертом могли бы каждый день водить меня на пляж. Кроме тех дней, когда я в школе.

– Если бы мы ходили на пляж каждый день, тебе быстро бы надоело, – сказала Сара. – Но мы еще как-нибудь выберемся. Может, в следующий раз захватим и Веронику.

– А она умеет строить замки? – спросила Руби.

– Наверняка.

– Такие же классные, как Роберт?

– Может, даже лучше и выше.

Руби отнеслась к этому заявлению с явным недоверием. Во всяком случае, с мысли ее сбить не удалось.

– Я все равно хочу велосипед, – сказал она. – И снова попрошу.

Сару неожиданно посетила одна идея – весьма шаловливая идея. Сара обдумывала ее, кокетливо вертела во все стороны, слегка поражаясь себе, пока они не подошли к саду Шарпов. Руби распахнула калитку и собралась броситься по дорожке к крыльцу, но Сара ее остановила, легонько хлопнув по плечу.

– Послушай, – сказала она, опустившись на низенькую ограду, тянувшуюся вдоль садовой дорожки. Теперь они с Руби оказались лицом к лицу, словно заговорщики.

– Что? – сказала Руби.

– Если хочешь получить велосипед, – прошептала Сара, – вот что надо сделать.

Руби затаила дыхание.

– Ты должна попросить его во сне.

Недоуменная пауза.

– Во сне?

– Да. Твоя мама слышала, как ты разговариваешь во сне, так?

– Ага…

– Поэтому когда в следующий раз она придет ночью в твою комнату, сделай вид, будто говоришь во сне, понятно? И говори о том, как сильно ты хочешь получить велосипед.

Руби посмотрела Саре прямо в глаза.

– А почему я не могу попросить его не во сне?

– Потому что, если ты попросишь его во сне, твоя мама поймет, что ты действительно очень-очень хочешь велосипед. Она поймет, как важно для тебя получить его в подарок. Поэтому ей не останется ничего другого, как подарить тебе велосипед.

До Руби постепенно начало доходить, понимание отразилось на веснушчатом лице, и Сара решила дожать ее.

– Ей придется тебе поверить. Она поймет, что это правда. Потому что никто… – (из многих странных вещей, которые Руби услышала в тот день, это была вторая, и ее она не забудет всю жизнь), – …никто никогда не лжет во сне. Ведь так?

***

Навсегда запомнила Руби и другой голос – голос Роберта, разговаривавшего с ней в тот день на пляже, когда он считал, будто она спит. Но Руби не спала – ее разбудило осторожное движение Сары, когда та вставала. Мягкий голос Роберта, едва слышно говорил о том, чего Руби не вполне понимала. Его голос сказал тогда:

– Я не могу понять… станет ли это когда-нибудь…

И дальше:

– Я никогда ничего не хотел…

И после глубокого протяжного вдоха:

– Я никогда ничего не хотел так сильно, Руби… Ты не против, что я тебе это говорю?.. Я могу тебе еще многое сказать… Пока ты спишь, потому что тогда… Моя тайна останется со мной… Хотя я не знаю, тайна ли это для нее… Или для кого-нибудь еще… Не то чтобы меня интересовало мнение других… Что они подумают…

Руби…

Я еще молод… Хотя в твоих глазах, наверное, выгляжу глубоким-глубоким стариком… Но я чувствую себя молодым… Точнее, чувствовал, пока… Недавно… Но все равно… Все равно я знаю… Знаю… Или хотя бы представляю…

Нет, не могу представить… Никогда… Не желать ее…

Никогда…

Хотя, быть может… Со временем, к вечеру…

Но сейчас уже и так вечер…

Дело в том, что…

Ты, конечно, права… Я еще молод, у меня могут быть другие… Но лично я… не представляю этого… И в любом случае… Я этого не хочу… Я хочу… Я должен победить… Завоевать ее, любым путем… И если…

Понимаешь… Если она сейчас меня не любит… Если она не может любить меня таким, какой я есть… Ничего страшного… Потому что я тоже не могу… Если она не может любить меня… Тогда и я не могу любить себя.

И нет никаких границ… Совсем никаких, Руби… Нет ничего, чего бы я не сделал… Ради того, чтобы она захотела…

Ты понимаешь? Ты веришь? Ты знаешь, что я…

И Роберт замолчал, опустил взгляд и увидел, что Руби, которую он считал спящей, вовсе не спит. Она лежала неподвижно, но руки и ноги ее были напряжены, глаза открыты – подобно широко открытой

СТАДИЯ ТРЕТЬЯ

10

Открытой, и провел Терри в затемненную комнату, в которой боролись два звука: низкий гул от непонятного электрического устройства, и что-то вроде тихого топота – непрерывный перестук частых лихорадочных шагов, которые, казалось, доносились отовсюду. Доктор Дадден включил верхний свет, и их взгляду предстала поразительная картина.

Помещение было невелико, примерно с дневную комнату Терри, что выходила окнами на океан; в три ряда были расставлены столики – по четыре в каждом ряду. На каждом столике стоял большой стеклянный резервуар. Терри присмотрелся к ближайшему сосуду. На дне емкости была вода, в дюйме над ее поверхностью нависал круг футом в диаметре. Круг разделяла стеклянная перегородка, и на каждой половине диска находилось по белой крысе. От головы животного тянулись электроды, соединенные с компьютером, стоявшим в центре комнаты. Круг над стеклянным резервуаром медленно поворачивался, и крысам приходилось все время двигаться, чтобы прозрачная перегородка не столкнула их в воду. Внешне крысы выглядели полными антиподами: одна чистая, с лоснящейся шерстью и блестящими глазами; другая – облезлая, со свалявшейся редкой шерстью, с мутными глазами, налитыми кровью.

– Ну что скажете, мистер Уорт? – спросил доктор Дадден, горделиво расхаживая между рядами стеклянных емкостей. – Мне очень интересно ознакомиться с вашим первым впечатлением.

– Замечательно, – сказал Терри сдержанно и опустился на корточки, чтобы получше разглядеть животных. – Не думаю, чтобы видел когда-либо что-нибудь… столь…

– Полагаю, вам ясна суть эксперимента. Все элементарно.

– Вы забываете, что в отличие от вас, я никогда не занимался наукой. Вам придется мне чуть-чуть подсказать.

– Разумеется. – Доктор Дадден включил монитор, и через несколько секунд по синему фону побежали горизонтальные ломаные линии. – Все двадцать четыре животных, что находятся в этой комнате, подключены к компьютеру, – объяснил он. – Ведется запись электрических мозговых импульсов – аналогично тому, как каждую ночь записывается состояние вашего мозга. Но здесь более сложная аппаратура. Я выписал ее из Америки за свой счет. Нажатием нескольких клавиш… – пальцы Даддена пробежались по клавиатуре, – …я могу просмотреть состояние всех животных.

– Да, это я понимаю, но что вращает диски в сосудах?

Некоторые круги вращались, другие были неподвижны.

– Эксперимент очень прост, нужно только понять его суть. Не стану утверждать, что именно я его придумал: как и многие передовые исследования в области сомнологии, впервые эту методику предложили в Америке. Сейчас я все объясню. – Доктор Дадден показал на здоровую крысу в стеклянном резервуаре. – Это контрольная крыса. Другое животное – подопытное. Когда обе крысы бодрствуют, поворотный круг неподвижен. Когда подопытное животное засыпает, компьютер фиксирует замедление на электроэнцефалограмме, и поворотный круг автоматически приходит в движение. Обеим крысам приходится перебирать ногами, чтобы их не столкнуло в воду. Но когда подопытное животное бодрствует, контрольное может спать, поскольку данные его электроэнцефалограммы не запускают механизм вращения. Таким образом, контрольное животное спит, пусть и меньше обычного, но вполне достаточно, а подопытное животное не спит вовсе – ему не дают спать.